молодая, независимая и незамужняя - станет молодой, зависимой и замужней?
Кто этот счастливчик? Это старый, мерзкий тиранийский придворный, который
уже угробил трех жен и желает погасить огонь юности в груди еще одной
милой девушки.
звания.
волосы, нежная чистая кожа, черные глаза, алые губы! Высокая, веселая,
юная! Эти слова подошли бы к миллионам девушек в Галактике. Но ожидавшая
ее участь... Ужасно!
сказать, послышался стук в дверь. Он повторился, и Джилберт сказал:
отдал честь Джилберту и повернулся к Байрону.
арестую тебя.
Восхитительная мысль!
спину нейронным хлыстом.
вооруженные охранники легко одолели бы его. Он знал это, и не стал
испытывать судьбу. Не оставалось другого выхода, кроме как подчиниться.
не было пальто!
и направил на Байрона хлыст:
полке и стал шарить рукой по стулу в поисках несуществующего пальто. Он
ждал какого-нибудь сигнала от Джилберта.
Джилберт нажал одну из кнопок. Байрон мысленно умолял аппарат включиться.
Когда же он наконец заработает?
и остановился. Его глаза округлились, и он скосил их куда-то влево.
охранника, и страж, как тюфяк, повалился на пол, выпустив оружие. Второй
охранник был все еще вооружен, но сейчас это не имело значения. Свободной
рукой он размахивал перед своими глазами, как-бы отгоняя что-то.
переполнен несуществующими звуками и образами.
наступает агония.
была атака вслепую. Вряд ли он видел Байрона в этот момент. Его пустые
глаза не выражали никаких эмоций. Он хрипло дышал Байрону прямо в ухо;
юноша брыкался, пытаясь высвободиться, но у него ничего не получалось.
Воспользоваться вновь обретенным оружием он тоже не мог. Внезапно охранник
издал какое-то мычание, сквозь которое едва прослушивались слова:
коснулся ноги Байрона. Юноше показалось, что он вступил в кипяток. Или что
на ногу упала гранитная плита. Или ногу отрезало пилой. На самом деле с
ногой физически ничего не произошло. Хлыст подействовал на нервные
окончания, и они спровоцировали болевой эффект небывалой силы. Ничего
другого луч не мог сделать.
закончилась. Когда он смог открыть переполненные слезами глаза, то увидел,
что охранник, прислонившись спиной к стене, хихикает, бормоча что-то себе
под нос. Первый охранник все еще лежал на спине, но сейчас его руки и ноги
были вытянуты. Он молчал, но находился в сознании. Глазами он следил в
воздухе за чем-то воображаемым и его тело слегка вздрагивало. Из уголка
рта стекала струйка слюны.
стены, опираясь на рукоять хлыста. Прислонившись спиной, он направил луч
на одного охранника, затем на другого. Они не оказали никакого
сопротивления. Байрон оглянулся на Джилберта. Тот выключил свой визисонор
и потирал рукой щеку.
промедление грозило гибелью. Он поправил носок, перевязал шнурки на
ботинках. Один хлыст у него уже был, но он вспомнил про второй и прихватил
его тоже.
вопрос:
свои силы, а остальное добавили их внутренние комплексы. Не теряй времени
на болтовню! Ты не потерял схему, как добраться до комнаты Артемиды?
пусто. Он не мог передвигаться быстро, поэтому попытался изобразить, что
просто вышел прогуляться.
родийскому времени. Они все еще показывали время, которым пользовались на
борту космического корабля. При таком отсчете сто минут составляли час, а
тысяча - день. Сейчас на них высвечивалось 876, и это ничего не значило на
Родии.
же, как только вышел в коридор. Поэтому он торопливо сверился со схемой
Джилберта и повернул вправо. Остановившись у двери в конце коридора, он
коснулся рукой фотоэлемента. Дверь распахнулась.
ничего не говоря, смотрел на девушку. Странно, подумал Байрон, но
наибольшее значение для меня имеет сейчас то, что на мне несвежая и
продранная у плеча рубашка, а на лице, должно быть, видна свежая ссадина.
саднила, и он украдкой потирал голень рукой.
скорее покинуть эту чертову планету. Если хочешь следовать за мной, могу
прихватить тебя за компанию.
забыли о моих священных правах.
пятидесяти лет помыкают нами. Ведь мы сами охотно помогаем им в этом.
Люди, подобные твоему отцу, пойдут на все, лишь бы удержаться у власти;
они даже готовы забыть кодекс чести джентльмена! Впрочем какая разница?
титул. - Но, пожалуйста, не считай, что ты вправе осуждать моего отца. Ты
слишком мало о нем знаешь.
стража. Ладно, я не хотел оскорбить твои чувства. Все в порядке. - Байрон
не вполне владел собой, но, черт возьми, его не каждый день секли
нейронным хлыстом, и ему это решительно не понравилось. И потом, они
покушались на его свободу! Разве этого мало?
молодого человека. Что он возомнил о себе? Он слишком молод, почти
ребенок, вряд ли старше ее, как ей показалось; и вообще...
Василенко Иван
Юрьев Сергей
Буркатовский Сергей
Херберт Фрэнк
Каменистый Артем
Перумов Ник