попадаться все чаще. И у каждого скелета - сломанные, неестественно
вывернутые кости, расчлененные позвоночники, расколотые черепа. Было ясно
одно: силы природы здесь ни при чем.
Конан медленно продолжал путь. В одном месте он почувствовал слабый запах
гниющих отбросов и вскоре наткнулся на раскиданные по земле дынные корки и
плоды папайя. Его ноги почти все время ступали по камню, и вдруг он вышел
на следы! Почти занесенные песком, они, однако, читались довольно
отчетливо. Их не могла оставить лапа леопарда, медведя или тигра, что было
бы вполне естественно в горах с такими условиями. Нет, больше всего они
походили на отпечатки босой, неправильной формы человеческой ступни!
которой пристали клочья жестких пепельных волос, будто о камень кто-то
недавно терся спиной или брюхом. Вместе с запахом гнили воздух здесь был
насыщен отвратительной, резкой вонью, особенно нестерпимой в неглубоких
пещерах, где этот зверь, человек или демон, похоже, проводил ночи.
на изъеденную непогодой гряду, которая снизу казалась несколько выше
других.
- на востоке, юге и на западе - взгляд натыкался на преграды. Крутые скалы
и гряды, шпили и пики окружали лабиринт неприступной стеной. И лишь с
севера это кольцо было разорвано ущельем, протянувшимся от дворцового
сада.
часть плато между горой и местом, где сейчас стоял город, просела, в
результате чего образовалась огромная в виде чаши впадина. С течением
времени под воздействием солнца, воды и ветра ровная поверхность впадины
разрушилась, и образовался этот чудовищный каменный хаос.
края лабиринта, чтобы отыскать в изломанной стене какую-нибудь скалу,
источенную непогодой, по которой можно было бы подняться, или же щель у
основания в которую должна вытекать дождевая влага. Кажется, одна из
расселин, ведущих на юг, длиннее прочих и как будто не такая извилистая.
Быть может, по ней он скорее попадет к подножию горы, нависшей над
впадиной? И вовсе ни к чему ломиться напрямик и карабкаться с гряды на
гряду, рискуя пораниться об острые выступы. Будет гораздо легче и быстрее
сначала вернуться к развилке у скалы с железным козырьком, а потом уже
узкими расселинами выйти к цели.
когда он вышел к большому ущелью. Определив нужный ему ход он направился к
устью, на ходу оглянулся, чтобы взглянуть напоследок на труп у дальней
скалы... и застыл, пораженный.
стены. Рядом валялись несколько стрел - похоже, они выпали из трупа, когда
того волокли по камням. Внимание варвара привлекло слабое мерцание футов
за пять от него. Приблизившись, Конан обнаружил, что оно исходит от пары
серебряных монет, валявшихся в пыли.
Затем, прищурившись, тщательно обшарил взглядом каждый излом, каждый
закоулок вокруг. Проще всего было бы предположить, что тело унесли сами
джезмиты, каким-то образом проникшие в ущелье. Но в этом случае они
наверняка подобрали бы неповрежденные стрелы, не говоря уже о деньгах.
раздробленные черепа... помнится, Парисита говорила что-то о двери в
преисподнюю или о чем-то в этом роде... Да, дело ясное: здесь, в
лабиринте, обитает неведомая, враждебная человеку сила. Кром всемогущий! А
что, если та причудливо изукрашенная дверь в темнице выходит не
куда-нибудь, а в это самое ущелье?!
узкие трещинки, незаметные для случайного взгляда, выдавали знакомые
очертания. Замаскированная под скалу со стороны ущелья, дверь была
пригнана почти идеально. Мускулы варвара напряглись - и все силы его тела
ушли в мощный удар!.. Дверь даже не шелохнулась. Конан вспомнил о тяжелых
засовах и стальных полосах. Пожалуй, такую дверь разобьет только таран.
Неприступная дверь, лезвия железного карниза, гладкие стены - они сделали
все возможное, чтобы таинственный обитатель каменных джунглей не смог
попасть в город. Но, с другой стороны, вряд ли пики и двери способны
остановить демона, а значит, тварь, против которой приняты все эти меры,
должна быть создана из плоти и крови. Это несколько успокаивало.
узких расселин. Интересно, какое чудовище скрывает в себе лабиринт? Солнце
еще не село, не успело скрыться за краем стены, и его лучи не достигали
дна. По-прежнему было светло, но уже отовсюду наползали тени.
- как будто бы барабаны отбивали ритм марширующим воинам. И вместе с тем в
этих звуках было что-то необычное. Конану был знаком сухой треск
деревянных колод - барабанов Куша, гром медных литавр гирканцев,
рассыпчатая дробь походных барабанов гипербореев, но эти удары отличались
ото всех. Конан оглянулся на Джанайдар, но шум доносился не со стороны
города. Казалось, он исходит сразу отовсюду: из воздуха, от стен вокруг,
из-под земли.
голубоватый сумрак. С полчаса он пробирался извилистыми ходами, пока
наконец не очутился в широком месте, откуда, как он заметил с гребня
гряды, можно было почти напрямую добраться до южной стены впадины. Но не
прошел Конан и пятидесяти ярдов, как расселина разделилась под острым
углом на два хода. С гряды он развилку не заметил и сейчас, озадаченный,
медлил, не зная, какой следует выбрать путь.
расселине ярдов за сорок от развилки виднелся сгусток фиолетовой тени -
ниша в скале. И в этом сгустке что-то шевелилось! Внезапно мускулы под
кожей вздулись буграми, стальными струнами зазвенели нервы: перед
человеком в неверном лунном свете стояло огромное волосатое существо!
гориллы, высилась в полумраке подобно наводящему ужас призраку из древней
легенды, облаченному в живую плоть и кровь. Существо чем-то напоминало
человекообразных обезьян - Конан прежде встречал таких в горах по берегам
моря Вилайет, - но эта была значительно крупнее, а спутанные клочья
пепельно-серой, едва не белой шерсти - густой, как у животных Севера, -
свисали почти до земли.
развитию тварь стояла ближе к человеку, чем к животным. Она не лазила по
деревьям - местами ее обитания были, скорее горные отроги и степи. В целом
с чертами обезьяны, лицо, однако, имело и отличия: более выраженная
переносица и не такая массивная нижняя челюсть. Но отдаленное сходство с
человеком только усиливало отвращение при виде твари, а огоньки в
маленьких красных глазках мерцали лютой злобой и жестокостью.
мифах и легендах Севера, - снежная обезьяна из жутких пустынь Патении. О
существовании зверя ходили самые невероятные слухи, и все они зарождались
на унылых плато бесплодной земли Лоулана. Жители горных племен клялись
всеми богами, что все рассказанное ими - чистая правда, что в их стране и
вправду обитает человекоподобный зверь, который пришел к ним еще в
незапамятные времена и сумел приспособиться к скудной пище и суровым
морозам северных гор.
человек и зверь - не двигаясь, с напряженным вниманием оглядывали друг
друга. Но вот обезьяна оскалила желтые клыки, с ее зубов сорвались клочья
пены, и, раскрыв пасть, зверь издал высокий, леденящий душу крик,
многократно отраженный от стек ущелья.
мощную грудь обезьяны.
узники. Его разум, отличавшийся от разума зверя лишь крохотной живой
искоркой, находил жестокое удовольствие в предсмертных страданиях своих
жертв. А этот двуногий перед ним - такое же слабое создание, и пусть у
него в руке что-то блестит, зверь, как и с теми, сначала натешится его
муками, а потом разорвет на части и размозжит голову, чтобы добраться до
лакомства - нежного, жирного мозга.
он уцелеет только в одном случае: если сумеет избежать смертельных объятий
этих огромных рук.
противниками оставалось еще несколько футов, когда чудовище вдруг
оторвалось от земли в мощном прыжке. Но еще не накрыла варвара уродливая
тень, еще не сомкнулись страшные руки, как Конан сделал легкое движение, и
будь на его месте леопард, тот был бы посрамлен изяществом, с каким
человек уклонился от удара.
клинок - и сдавленный вопль прокатился по лабиринту: правое запястье
обезьяны было разрублено до половины! Плотный волосатый покров не позволил
клинку довершить дело. Из раны хлынула кровь. Два-три мгновения - и зверь
вновь бросился вперед на этот раз с такой яростью, что человек не успел
отскочить в сторону.
живот острыми ногтями, но литое, точно каменная глыба, плечо ударило его в