Чтение 13–й страницы книги ~Глаз в небе~

только уяснить их.

Был уже вечер. Мелькали огни несущихся по Эль-Камино машин. Позади
переливался разноцветной мозаикой Сан-Матео. Облака, словно непрошеные
гости, наползали на ночное небо. С предельной осторожностью Джек вырулил на
крайнюю правую полосу.

Слева от дороги виднелись корпуса "Калифорния мэйнтэнанс". Но сей факт
отнюдь не вызывал радости. Даже в привычном мире Джек был отщепенцем. Одному
Богу известно, чем бы мог сейчас закончиться визит на ракетный завод. Джек
всем нутром ощутил, что рисковать не стоит, можно и шею сломать. Человек
типа полковника Эдвардса в этом мире наверняка превзойдет самую бредовую
фантазию.

Справа от Гамильтона показался небольшой, приветливо подмигивающий
светящимися окнами, хорошо знакомый оазис -- "Тихая гавань". Здесь Джек не
раз с удовольствием проводил вечера... Удобно расположенный через дорогу от
завода, бар был любимым местом отдохновения для инженеров, любителей
пропустить одну-другую кружку пива в жаркий день.

Припарковав машину, Гамильтон выбрался наружу и побрел к бару по
асфальтированной дорожке. Моросил мелкий дождь. Водяная крупа успела
забраться за ворот, пока Джек, предвкушая покой и отдых, тащился к призывно
мигавшей неоном рекламе "Золотистой пены".

В баре было полно народа. Стоял приветливый гул. Гамильтон задержался
на пороге, обозревая собравшихся. Слава Богу, здесь, по крайней мере, все
осталось по-прежнему. Водители-дальнобойщики, в промасленных комбинезонах,
просиживали время над кружками пива в конце стойки. Шумная блондинка,
местная достопримечательность, восседала на высоком табурете, прихлебывая
содовую воду слегка разбавленную виски. В углу неистово ревел ярко
размалеванный музыкальный ящик. Рядом, равнодушные к шуму, сражались в шашки
двое рабочих с жидкой шевелюрой.

Протиснувшись сквозь толчею, Гамильтон подошел к табуретам у стойки. В
самом центре, как раз перед большим зеркалом, сидел, размахивая кружкой, то
и дело разражаясь идиотским хохотом, Макфиф собственной персоной.

Странное чувство брезгливой радости наполнило измученную душу
Гамильтона.

-- Я думал, ты уже помер! -- сказал Джек, ткнув охранника под локоть.
-- Урод ты этакий!

Макфиф резко обернулся, расплескав пиво.

-- О! Да это краснопузый Джек! Разрази меня гром! -- Он подал знак
бармену: -- Принеси-ка, черт возьми, кружку пива приятелю...

-- Поосторожней, -- оглядываясь по сторонам, заметил Гамильтон. -- Ты
что, не в курсе?

-- В курсе чего?

-- Того, что произошло. -- Джек опустился на освободившийся табурет. --
Ты даже не видишь разницы?.. Между тем, что было и что есть?

-- Замечаю и вижу, -- самодовольно произнес Макфиф. Он распахнул
пиджак. Изумленному взору Гамильтона предстала странная коллекция из всех
мыслимых и немыслимых амулетов, талисманов и прочих колдовских изделий. Они
гроздьями свисали на грудь и живот Макфифа -- на все случаи жизни. -- Я тебя
опередил, дружище, на двадцать четыре часа! Что такое Бааб, я понятия не
имею, и у каких арабов его откопали, тоже не знаю, но меры принял...

Поглаживая золотой медальон с таинственными знаками, он добавил:

-- Так что шутить со мной не советую, а то я целую крысиную стаю могу
напустить!

Гамильтону подали пиво, и он жадно припал к кружке. Шум и толчея
создавали тот расслабляющий фон, когда можно на минутку позволить себе
отключиться от насущных проблем. Если уж Судьба распорядилась подобным
образом, серьезного выбора не остается.

-- Это твой друг?.. -- прижимаясь к Макфифу, спросила блондинку. Личико
ее напоминало мордочку какого-то грызуна. -- А он в порядке, твой приятель!

-- Отвали, -- добродушно отмахнулся Макфиф. -- Или я превращу тебя в
мокрицу.

-- Какой умный! -- фыркнула девица. -- Думаешь, ты один такой?

Подобрав юбку, она показала что-то прилепленное у нее к ляжке.

-- Что ты против этого сможешь, ну-ка?..

Макфиф зачарованно уставился на странный предмет.

-- Что это?

-- Часть голеностопного сустава Магомета.

-- Да берегут нас святые мощи! -- набожно произнес Макфиф и отхлебнул
пивка.

Одернув юбку, девица обратилась к Гамильтону:

-- По-моему, я видела тебя здесь раньше. Ты ведь работаешь через дорогу
отсюда, верно? Бомбы делаешь?

-- Раньше делал, -- ответил Гамильтон.

-- Он красный! -- дружелюбно сообщил Макфиф. -- И вдобавок -- атеист.

Девица в ужасе отпрянула:

-- Ты серьезно?

-- Ну да, -- кивнул Джек. Сейчас ему было на все глубоко наплевать. --
Я тетя Льва Троцкого по материнской линии. Это я родила отца народов
Сталина.

В тот же миг сокрушительная боль пронзила солнечное сплетение.
Согнувшись пополам, Джек сполз с табурета на пол. Ткнувшись лбом в стойку,
он услышал, как его собственные зубы выбивают жуткую чечетку. По спине
ящерицей скользнула крупная капля холодного пота.

-- Вот что тебе причитается! -- Макфиф оскалился ухмылкой садиста.

-- По-омоги-и-и... -- простонал Гамильтон.

Сочувствуя несчастному, девица присела на корточки рядом с Джеком.

-- Как тебе не стыдно? Где твой "Байян"?

-- Дома, -- прошептал Джек, еле живой от боли. Его живот рвали изнутри
стальные когти. -- Я умираю... Это аппе...дицит...

-- Где твое молельное колесо? В пальто? -- Быстрые гибкие пальцы
пробежали по его карманам, сделали щелкающий жест -- и отстали.

-- Отвезите меня к доктору... -- еле слышно пролепетал Джек.

Бармен свесился через стойку.

-- Вышвырните его вон! Или попробуйте откачать! -- отрывисто приказал
он девице. -- Нельзя ему здесь подыхать!

-- У кого-нибудь есть немного святой воды? -- пронзительным сопрано
бросила клич девица.

Толпа зашевелилась... Вскоре небольшая фляга, пройдя десятки рук,
оказалась рядом с Гамильтоном.

-- Не расходуйте всю! -- предупредил недовольный голос, -- Она из
святого сосуда в Шайене.

Девица отвинтила пробку и, окропив теплой водой свои наманикюренные
пальцы, брызнула чуть-чуть на Джека. Как только влага коснулась его, боль
утихла. Благостное облегчение волной растеклось по измученному телу. Вскоре
Джек с помощью девицы смог уже сидеть прямо.

-- Проклятия больше нет, -- деловито констатировала девица, возвращая
флягу владельцу. -- Спасибо, мистер.

-- Ставь этому парню пиво, -- сказал не оборачиваясь Макфиф. -- Он
истинный приверженец Бааба.

Когда увенчанная шапкой пены кружка отправилась вслед за флягой,
Гамильтон сумел кое-как взобраться на табурет. На него больше никто не
обращал внимания. Девица удалилась вместе с владельцем чудодейственной воды.

-- Мир сошел с ума, -- процедил сквозь зубы Джек.

-- Как бы не так! -- возразил Макфиф. -- Где ты разглядел безумие,
скажи? Я весь день пью пиво и ни разу не заплатил! -- Он потряс арсеналом
амулетов. -- Все, что мне надо делать, -- это пользоваться их услугами!

-- Объясни мне одну вещь, -- попросил Гамильтон. -- Этот бар... Почему
Бог не сотрет его с лица земли? Если мир подчиняется законам морали...

-- Бар необходим для поддержания морального порядка. Бар -- клоака
греха, рассадник пороков... Думаешь, добродетель может существовать без
греха? В этом вы, примитивные атеисты, жестоко заблуждаетесь. До вас не
доходит, в чем принципиальная механика зла. Глянь-ка, парень, на изнанку
дела -- и тогда будешь наслаждаться жизнью. Если ты поверил в Господа, то
тебе уже не о чем беспокоиться.

-- Трепло!

-- Бьемся об заклад на твою драгоценную душу!

-- По-твоему, Бог позволяет целоваться с бутылкой и таскаться по
девкам, мошенничать и богохульствовать?

-- Имею полное право!.. -- ничуть не смутился Макфиф.

-- Ты не присматривался к тому, что творится. Оглянись по сторонам и
хорошенько подумай!

Рядом с зеркалом к стене был прибит плакат со словами: "Что сказал бы
Пророк, увидев тебя здесь?"

-- Я знаю, что бы он сказал, -- хмыкнул Макфиф. -- Он сказал бы: "И мне
налейте, ребята!" Он ведь нормальный парень. Не то что вы, яйцеголовые!

Джек зажмурил глаза, представляя, что сейчас случится с Макфифом за
столь явное богохульство. Но ничего не произошло. Дождя из скорпионов или
саранчи не последовало. Макфиф, уверенный, самодовольный, потягивал пиво.

-- А я, по-видимому, все еще чужак здесь, -- переведя дух, заметил
Гамильтон. -- Скажи я подобное -- был бы уже трупом.

-- Тогда давай к нам!

-- Но как?! -- возопил Гамильтон, до глубины души оскорбленный столь
откровенной несправедливостью происходящего. Мир, который устраивал Макфифа
как нельзя лучше, Гамильтону казался жалкой пародией. Джек улавливал лишь
какие-то случайные проблески логики в этом кошмаре, окружавшем его с первых
минут аварии на "Мегатроне". Основа ценностей, составлявших смысл его жизни,
теперь исчезла. На смену пришла первобытная вражда к чужаку, к изгою. Но
откуда?

Сунув нечаянно руку в карман, Джек нащупал листок бумаги и вытащил
записку Тиллингфорда. Что там? Имя Пророка и святилище (оно же "усыпальница
Второго Бааба") -- источник странного, чуждого культа, каким-то образом