корреспондент, внутренне содрогнувшись. - У меня, видите ли, иронический
склад ума и...
в два счета стала бы первым номером... и вы, алкоголик вшивый, не посмели
надо мной насмехаться!
вами. Но есть один момент, который вы не приняли во внимание. Еще задолго
до постройки второго судна (первое захватил король Джон) было решено, что
во главе проекта встанет Файбрас. Нынешняя ситуация полностью
соответствует конституции Пароландо, которую вы должны знать, поскольку он
лично вам ее продекламировал. Вы ее усвоили и, дав клятву, приняли ее. Так
к чему же все это чириканье?
что от вашей хартии разит мужским шовинизмом. Следовательно, она может
быть нарушена.
столь опытный, как вы, и будет допущен к работам, то все равно он может
стать только вторым - помощником руководителя проекта капитана Файбраса и
первым членом экипажа. Но не больше.
Послушайте, я сейчас вам все объясню...
корреспондент, вытирая пот со лба. - Я, собственно, хотел бы побольше
узнать о вашем происхождении и о некоторых подробностях прежней жизни. Вы
же представляете, что такое людское любопытство. Скажем, весьма интересно
выяснить ваше состояние после Дня Воскрешения, а также...
наизнанку? Может, вы еще хотите воспользоваться удобным случаем?
интерес и...
Да, вы все одинаковы. Встретив женщину, у которой ума и воли побольше
ваших, вы сразу же выпускаете пары и превращаетесь в проколотый шар! Да, в
шар с дыркой!
как пылает его лицо.
прошло незавершенное интервью!"
По-видимому, кое-кто уже читал его и теперь вдоволь потешается над ней.
Она раздраженно развернула газету на странице "Новоприбывшие", подозревая,
что чтение не доставит ей радости.
жизни ей следовало привыкнуть к мысли, что люди типа Бегга способны
печатать всякую чушь, но это интервью было просто омерзительным! Чего же
иного можно было ждать от издателя грязного желтого листка из аризонского
захолустья? Файбрас кое-что о нем порассказал.
успели сфотографировать в то первое утро в Пароландо. Объектив увековечил
ее в глупой, почти непристойной позе. Совершенно нагая, Джил сушила свою
одежду, согнувшись так, что ее груди свисали словно коровье вымя, руки
были растопырены и на каждой развевалось по длинному полотнищу. Она
уставилась куда-то вверх, из разинутого рта торчали огромные зубы.
этот, чтобы сделать из нее посмешище.
цилиндр. Она повесила его на руку, словно оружие, которым собиралась
раскроить голову Беггу, в другой зажала газету - тоже пригодится, как
кляп, - и устремилась на штурм редакции. Однако, подойдя к двери сего
почтенного заведения, она опомнилась и замерла у порога.
на что рассчитывает он и вся эта грязная компания. Спокойней, думай
головой, а не кулаками. Конечно, отхлестать его по щекам прямо в редакции
было бы огромным удовольствием. Но тогда все задуманное рухнет. Нужно
смириться. Нужно вытерпеть все".
газету. Оказывается, Бегг злословил, клеветал и порочил не только ее. Сам
Файбрас, весьма благородно отозвавшийся о ней, тоже подвергся нападкам - и
издателя, и читателей. Страничка "Вокс попули" была заполнена их письмами,
критикующими политику главы государства.
извилистой дорожкой на следующий холм, когда сзади послышался чей-то
голос. Обернувшись, она увидела Пискатора. Широко улыбаясь, японец догонял
ее. Он заговорил на превосходном английском, как истый питомец Оксфорда.
Совместный путь будет короче и приятнее, не так ли?
вежливостью семнадцатого столетия. Водруженный на голове цилиндр из рыбьей
кожи с загнутыми вверх полями, похожий на убор пилигрима из Новой Англии,
довершал общее впечатление старомодности. На полях шляпы светлыми мушками
сверкали ряды мелких алюминиевых фигурок. С плеч Пискатора спускалась
черная закрытая блуза, темно-серый кильт и красные сандалии завершали его
туалет. На плече он нес бамбуковую удочку, в руке держал цилиндр-кормушку,
прижимая локтем к боку несколько свернутых в трубку газет.
почти до носа Джил. Правильные и тонкие черты лица напоминали скорее
европейца, чем азиата.
Соломон в Притче ХХ14-9: "То - мерзость человеческая!"
человеком мужчину. Но это слово обозначает и мужчин, и женщин, и детей.
говорящие всегда относят его к особам мужского пола. А когда речь идет о
людях, то действительно имеют в виду и женщин, и мужчин.
вместо этого он неожиданно сказал:
здесь, но по виду очень напоминают земных линей. Правда, те не так вкусны,
как хариусы. Водятся они в быстрых речках, очень верткие и сильные рыбки.
рыболовов".
рыбу, и мы съедим ее прямо с пылу, с жару. А к ней у меня найдется
бутылка-другая скулблума.
гор лишайника. Его заливали водой в пропорции один к трем, добавляли
высушенные и измельченные цветы железного дерева и все это перемешивали.
Смесь настаивалась несколько дней, приобретая пурпурный оттенок; тогда
вино считалось готовым.
отличие от своих современниц, полагалась лишь на собственные силы. Но
сейчас ей пришлось вкусить уединения с избытком - ее одинокое путешествие
по Реке заняло четыреста двадцать дней. Лишь вечерами она ужинала и
разговаривала с случайными, совершенно чужими людьми. На берегах, мимо
которых шел ее путь, обитали десятки миллионов - но она не увидела ни
одного знакомого лица. Ни одного!
людей лишь издалека. Вечерние контакты также были весьма ограниченными. В
том состоянии душевного смятения, что терзало ее, она могла так легко
пропустить, не заметить людей, которых любила или отличала на Земле. А кое
с кем Джил была бы не прочь здесь встретиться.
смерти Джил - своей любовницы (любовника?) - вызванной ее беспричинной
ревностью? Не привело ли Марию ощущение вины к собственной гибели? Она
была подвержена мании самоубийства и неоднократно угрожала покончить с
собой, принимала какие-то пилюли, но каждый раз ухитрялась вовремя
получить врачебную помощь. За их совместную жизнь она трижды была близка к
смерти.
В последний раз она проглотила таблеток двадцать барбитурата и тут же
вызвала к себе одного из близких друзей (Джил полагала - любовника). У нее
мучительно сдавило сердце - вот сучка! Тот отправил ее в больницу, ей
сделали промывание желудка, дали противоядие. Джил часами дежурила у
постели что-то бессвязно бормотавшей Марии; девушка казалась одурманенной
лекарствами - и, тем не менее, обдуманно манипулировала чувствами своей
подруги. Никакой благодарности к Джил она, конечно, не испытывала. Эта
сучка-садистка не раз позволяла себе оскорбительные выпады, а потом
клялась, что ничего не помнит.
чем это кончится. Она нежно ухаживала за ней, а потом... Разве она могла
Афанасьев Роман
Посняков Андрей
Каменистый Артем
Земляной Андрей
Андреев Николай
Шилова Юлия