на другой, то спускался, то поднимался, обходил многочисленные завалы, не
дававшие возможности идти дальше. Временами он шел в полнейшей темноте,
вынужденный ощупью отыскивать тот единственный путь, по которому можно
было пройти несколько дальше в избранном направлении. Иногда ему помогало
тусклое мерцание над головой. Двери всех помещений были распахнуты
настежь, либо сорваны с петель, а окна выходили на внутреннюю улицу,
похоже на то, отметил Флетчер, что с одной стороны обитателям этого здания
было чуждо само понятие личной жизни, а с другой стороны у них не было
особого желания отгораживаться от своих соплеменников или что-либо
скрывать от них. Стены общественных мест были совершенно прозрачными, хотя
это было не во всех местах. Выцветшие надписи на вывесках говорили о том,
какие функции выполняли когда-то эти помещения. Во многих местах на глаза
Флетчеру попадались кое-какие предметы обстановки, давно поломанная
мебель, обрывки ковров и вообще всякий хлам, который бросали люди, покидая
то или иное место, где им довелось какое-то время прожить. Попадались и
очень красивые вещи, сорванные со стен и повалившиеся на пол, которые
давно бы уже истлели или сгнили, не будь они изготовлены из неподвластных
времени материалов - таких, как мрамор или гранит. На них были запечатлены
мечтательные лица мужчин и женщин. Как-то раз на глаза Флетчеру попалась
статуэтка смеющегося ребенка, большинство из этих вещей было совершенно
недоступной человеческому воображению формы и окраски, попадались среди
них и какие-то непостижимые изделия из серебряной проволоки и ярко
сверкающие металлические стержни. Все это были бытовые предметы,
назначение которых было в том, чтобы скрашивать жизнь в этом бурлящем
котле города-государства, освещать его "улицы" и помещения, насыщать их
весельем и всем буйством красок, свойственным подлинной жизни, вселять в
горожан бодрость и уверенность в правомерности избранного ими образа жизни
перед лицом угрозы неминуемой гибели всего сущего на этой планете и
медленного, но неотвратимого истощения все более скудеющих ресурсов,
способных поддерживать существование перенаселенных гигантских городов,
которыми сплошь была усеяна эта планета, в чем не раз уже имел возможность
убедиться Флетчер, облетая вокруг всей этой планеты в своем разведчике и
глядя на оставшиеся тогда для него загадочные циклопические сооружения на
поверхности планеты. А вот теперь все эти предметы были обречены на то,
чтобы неумолимое беспощадное время обратило их в прах. Теперь здесь всюду
царила тишина, не слышно было производственного шума, неизбежного при
функционировании заводов, фабрик и установок для изготовления тех
синтетических материалов, в которых, судя по одежде аборигенов, жители
города не испытывали особого дефицита.
та или иная секция, можно судить по степени сохранности перегородок,
назначение которых, как показалось Флетчеру, состояло в том, чтобы
предотвращать свободный доступ горожанам в те секции, где небезопасно было
разгуливать, как вследствие угрозы обрушения отдельных полуразрушенных
элементов здания, так и угрозы со стороны агрессивных и конечно же крайне
голодных существ, которые непременно должны были шнырять там, где больше
уже не жили люди, способные отпугивать и истреблять их. Даже в кошмарных
условиях существования на этой планете инстинкт самосохранения у всех
живых существ преобладал над чувством голода и стремлением дать выход
собственной злобности и агрессивности. В этом Флетчер уже несколько раз
имел возможность убедиться, наблюдая за поведением тех из существ, с
которыми он сталкивался ранее.
нововведением и, похоже, служили признаком определенного расслоения среди
обитателей этого города-государства, разделения горожан на определенные
касты. А вызвано это вполне могло быть той смертельной враждой, что со
временем появилась во взаимоотношениях друг с другом между отдельными
умудрившимися сохраниться дольше других городами-государствами. Подобная
вражда, подумалось Флетчеру, также возникла, похоже, сравнительно недавно.
Ибо на заре своей истории все эти государства в какой-то мере сплачивал
дух солидарности, свойственный любой совокупности живых существ, ощущающих
свою обреченность перед лицом опасности, в особенности если эта опасность
обусловлена последствиями стихийного бедствия, повлиять на характер
которого по той или иной причине не дано даже было представителям
сравнительно высокоразвитой цивилизации. А как раз именно таким стихийным
бедствием и было постепенное угасание жизни на этой планете и истощение ее
ресурсов, притом и то и другое, в первую очередь, было вызвано необратимым
процессом потухания солнца. Однако впоследствии, когда быстро
сокращающееся население вынуждено было перейти к строжайшей экономии и
рационированию последних оставшихся в его распоряжении скудных ресурсов,
вот тогда-то и возникла настоятельная необходимость в создании сильных
тоталитарных структур, способных осуществлять тот жесткий контроль за
производством и потреблением, без которого, пожалуй, в тех суровых
условиях просто невозможно было выжить, а как раз могучие твердыни,
которые начали с лихорадочной быстротой возводить правящие олигархии как
раз лучше, чем что-либо иное служили тем целям, которые вынуждены были
поставить перед собой те сообщества, которые намеревались выжить даже в
тех суровых условиях, что сложились после полного уже прекращения
жизнедеятельности солнца. И как сами твердыни городов-государств служили
защитой от посягательств на имеющиеся в их распоряжении ресурсы со стороны
отставших в своем развитии соседних сообществ, так возникшие внутри здания
перегородки своей целью имели защиту отдельных слоев общества, обладавших
немалыми материальными богатствами, от посягательств со стороны своих же
собственных низов.
особых усилий преодолевал их. Однако его все сильнее стали одолевать
тревоги.
осторожностью, чем прежде, так как понимал, что все больше приближается к
заселенным участкам здания. Немало поплутав среди груд обломков различных
элементов здания и гор щебня, он снова подошел почти вплотную к наружной
стене, и неожиданно вспышка лучей мощных прожекторов снаружи, полыхнувшая
в окнах, словно целый пучок очень ярких молний, ослепила его и привела в
состояние, близкое к замешательству. Осторожно выглянув из окна, он ничего
не смог увидеть подозрительного, все его внимание отвлек лишь вулкан и то
ровное зарево, которое омывало со стороны его жерла голые камни снаружи
здания. Корабль был расположен с противоположной стороны здания, и его
отсюда не было видно.
все переменится и все его труды по пересечению загроможденного обломками
здания будут не напрасными, хотя он не исключал возможности, что он найдет
свою смерть в чреве этой огромной сооруженной человеческими руками горы.
Он нашел широкий проход, который вел прямо туда, куда он с особой
настойчивостью стремился попасть, и он продвигался по этому проходу до тех
пор, пока не уперся в сплошную стену.
этого прохода, а затем совсем отчаявшись, решил продолжать свои поиски на
других этажах. Однако всякий раз, когда он пытался перейти на другой этаж,
на его пути вдруг возникало совершенно непреодолимое препятствие. Вот и на
сей раз в той стене, в которую он уперся, не обнаружилось ни одной бреши,
в которую можно было бы протиснуться.
из него выбраться, если только не повторить весь уже проделанный им путь в
обратном порядке.
разворачивающегося на равнине внизу.
установленные на крыше здания. Разряженный воздух наполнился грохотом и
громким шипением, которым сопровождалась ионизация капелек водяного пара и
сероводорода, вызванная мощными потоками энергии, рассекавшими все
пространство вокруг здания. Этим залпам ответили своими выстрелами
какие-то совершенно иные виды оружия, впечатление было такое, словно на
здание с пронзительным свистом обрушился мощный град снарядов. Каждый раз,
когда Флетчер в ужасе затыкал уши, чтобы от этого жуткого свиста не
полопались барабанные перепонки, он отчетливо ощущал, как все здание
вздрагивало, хотя и не так уж сильно. Стоило только канонаде единожды
начаться, как она уже никогда не прекращалась ни на миг, но только
становилась какой-то все более упорядоченной, а грохот и световые эффекты,
которыми она сопровождалась, ошеломляли и вызывали такой ужас, какого,
пожалуй, еще никогда не доводилось испытывать Флетчеру.
срезана голова, в самом деле был спутник, и этот спутник, по всей
вероятности отправился за подкреплением. Он должно быть догадался, что
выгруженное из неизвестного летательного аппарата ящики были с продуктами,
ибо что еще в жизни могло вызвать такой прилив энтузиазма и так
разволновать обитателей близ расположенного здания, что они не обратили
почти никакого внимания на набросившуюся на них живую гору, ни на
агрессивно настроенные крылатые твари? По всей вероятности, он
удостоверился в том, что обитатели здания, постоянно соперничавшего с тем
зданием, откуда был родом лазутчик и сопровождавший его связник,
установили весьма дружественные отношения с какими-то новыми для этой
расселины существами, располагающими значительными запасами продуктов
питания - именно к такому выводу он неизбежно должен был прийти, - да еще
при этом понял, что обнаруженный им источник продуктов питания может стать
регулярно пополняемым. В любом случае никак нельзя было позволить никакому
Акунин Борис
Андреев Николай
Ларссон Стиг
Шекли Роберт
Суворов Виктор
Шилова Юлия