пути он понял, что вся окружающая местность разворошена и гудит, как
осиное гнездо, в которое всунули палку. По всем дорогам скакали всадники.
У каждой деревни стояла стража, вооруженная и враждебно настроенная,
подозрительно относящаяся к любому незнакомцу. После того как одна такая
группа решила их задержать, не обращая внимания на их рассказ, что они
посланы Вульфгаром к родственнику за скотом, им пришлось вырваться и
бежать, уклоняясь от пущенных вслед копий. Очевидно, были отданы строгие
приказы, и жители восточной Англии им повиновались. В воздухе
чувствовалось напряжение.
двигались очень медленно, часто ползли на животах по грязи. И все время
видели патрули. Иногда всадники под командой тана или королевского
приближенного, но чаще другие - и гораздо более опасные - пешие, они
неслышно и незаметно передвигались, оружие у них укутано, чтобы не
звенело; впереди опытные проводники с луками и охотничьими пращами. Шеф
понял, что так пытаются удержать викингов, не дать им передвигаться
небольшими отрядами для грабежа. Но такие группы рады задержать и убить
всякого, кто собирается помочь викингам, сообщить им сведения,
присоединиться к ним.
вскоре юноши поняли: это потому, что они уже в пределах досягаемости
патрулей самих викингов. Их избегать легче, но они тоже очень опасны.
Потом они заметили группу, человек в пятьдесят, все верхом, все в
доспехах, с большими топорами на плечах. Группа ждала чего-то на опушке
небольшого леса. Боевые копья вздымались над ней щетиной. Их легко
увидеть, легко укрыться. Но потребуется целая армия англичан, чтобы
отогнать или разбить этих людей. А у деревенских патрулей нет на это ни
одного шанса.
кажется не таким легким делом, как в Эмнете. Вначале у Шефа была мысль
явиться в лагерь и заявить о своем родстве с Сигвартом. Но Сигварт может
узнать его, хотя их стычка длилась всего несколько секунд. Какая неудача,
что он столкнулся в поединке с единственным человеком во всем лагере,
который мог бы принять его. А теперь встречи с Сигвартом нужно избегать
любой ценой.
что для этого мало желания и самодельного меча. Но рабов они всегда могут
использовать. И опять - Шеф чувствовал, что сам он подойдет на роль
раба-гребца или работника в какой-нибудь далекой стране. Но в Хунде внешне
ничего ценного нет. Может, викинги отпустят его, как мелкую рыбешку,
попавшую в сеть? Или избавятся от помехи другим путем? Накануне вечером,
когда юноши впервые увидели лагерь, оттуда через одни ворота вышел отряд и
принялся копать яму. Чуть позже со скрипом подъехала телега, и в яму
бесцеремонно вывалили с десяток тел. В лагере пиратов высокий уровень
смертности.
нужно делать.
Звуки доносятся из-за небольшого холма ярдах в ста слева от них, где
пойменный луг сменяется невозделанным общинным выгоном.
Глупая мысль. Ни одного монаха или священника в двадцати милях отсюда.
могут быть только язычники. Но, может, к небольшой группе легче
приблизиться, чем к целой армии. Все лучше, чем просто открыто явиться в
лагерь.
схватил Шефа за руку. Молча указал на небольшой подъем. В двадцати ярдах
от них под большим старым боярышником неподвижно стоял человек,
внимательно оглядывая местность. Он опирался на топор размером в две трети
своего роста. Мощный человек, с толстой шеей, широкой грудью и бедрами.
выбрал место, если он часовой. Юноши обменялись взглядами. Викинги,
возможно, великие моряки. Но о науке укрываться они имеют слабое
представление.
зарослей папоротника-орляка, за высокими стеблями утесника. Хунд полз за
ним. Звуки пения впереди стихли. Вместо него слышался один голос. Что-то
говорит. Нет, не говорит. Призывает. Читает проповедь. "Могут ли быть и
среди язычников тайные христиане?" - подумал Шеф.
ним небольшая долина, укрытая от взглядов. На земле кругом сидят
сорок-пятьдесят человек. У всех мечи или топоры, но копья воткнуты в
землю, щиты лежат. Они сидят в пределах огороженного пространства. По
краям воткнуты копья, между ними протянуты нити. А на нитях яркие гроздья
рябины, теперь, осенью, они уже красные. В центре огороженного
пространства горит костер, вокруг него и сидят люди. Рядом с костром одно
копье, острием вверх, наконечник блестит серебром.
чем-то, убеждая, приказывая. В отличие от всех остальных, его одежда не из
естественной окраски домотканой материи, она не окрашена в зеленый, синий
или коричневый цвет. Одежда ослепительно белая, как белок яйца.
головкой, - кузнецкий молот. Острый взгляд Шефа устремился к людям,
сидящим в переднем ряду. У каждого на шее цепочка. На каждой цепочке
подвеска. Она лежит на груди. Подвески разные: меч, рог, фаллос, лодка. Но
по крайней мере у половины собравшихся молот.
мгновенно вскочили, подняли мечи. Прозвучали предупреждающие голоса.
Удивленный возглас сзади, треск ветвей. За ними часовой. Шеф не повернулся
и не взглянул.
друг друга с головы до ног через нить, увешанную гроздьями рябины.
по-английски с сильным заднеязычным акцентом.
ничего им не скажет".
Подозрение?
Асгарта?
материализовался Хунд, что за ними угрожающе стоит часовой. Но не отрывал
взгляда от человека в белом.
Носитель молота вертел его в руках, внимательно разглядывал, слегка
сгибал, заметил удивительную игру толстого, с одним острием лезвия,
поцарапал ногтем большого пальца, чтобы очистить поверхность от ржавчины.
Осторожно срезал волоски на руке.
терпение. Стальные полосы были неровные, когда ты сгибал их. Но хорошая
работа. Она лучше, чем кажется.
тобой, - чего ты хочешь? Если ты просто беглый раб, как твой друг, - он
указал на Хунда с его красноречивыми рубцами на шее, - возможно, мы тебя
отпустим. Если ты трус, который хочет присоединиться к побеждающим, мы
можем тебя убить. Но, может, ты что-то другое. Или кто-то другой. Говори,
чего тебе нужно.
язычников и сказал со всей искренностью:
быть твоим подмастерьем. Твоим работником и учеником.
Тут кое-что, чего не видит глаз.
владеет каким-нибудь искусством, он может присоединиться к нам. Садитесь
здесь, в стороне, и подождите, пока мы закончим свое дело. Меня зовут
Торвин, что значит "друг Тора", бога кузнецов. А как зовут вас?
тоже собачье имя. Мой отец... Нет, у меня нет отца. Меня называют Шеф.
еще кое-что.
собачья кличка. Ты и правда неученый.
боялся не за себя, а за Хунда. Торвин велел им посидеть в стороне, пока
они заканчивают свою странную встречу: вначале говорил викинг, затем
Лукин Евгений
Пехов Алексей
Конюшевский Владислав
Мацумото Сэйте
Круз Андрей
Шилова Юлия