Чтение 13–й страницы книги ~Число Зверя~

что-нибудь говорит слово "тессеракт"? [тессеракт - четырехмерный куб]

- В школе учитель геометрии показывал нам, как делать тессеракты - то
есть их проекции - из пластилина и спичек. Очень интересно. Я обнаружила
еще кое-какие четырехмерные фигуры, проекции которых делать легко. И
научилась их делать. Разными способами.

- Шельма, у тебя был какой-то совершенно исключительный учитель
геометрии.

- Так я же училась в исключительном классе. Ты только не падая в
обморок, Зебби, я состояла в группе так называемых сверхуспевающих детей.
Тогда как раз было сочтено недемократичным называть нас "особо
одаренными".

- Вот это да! Так какого же черта ты вечно изображаешь дурочку?

- А вы обо всем поверхностно судите, молодой человек! Я хихикаю,
потому что не позволяю себе рыдать. Это безумный мир, и единственный
способ получать от него удовольствие, - это относиться к нему как к шутке.
Но это же не значит, что я не читаю и не думаю. Я читаю все: от Джиблетта
до Хойла, от Сартра до Полинга [Д.Джиблетт - американский публицист,
популяризатор психоанализа; Ф.Хойл - английский астрофизик, автор
научно-фантастических книг; Ж.П.Сартр - французский писатель, философ и
публицист, представитель экзистенциализма; Л.К.Полинг - американский физик
и химик, общественный деятель, лауреат Нобелевской премии]. Я читаю в
ванне, читаю на стульчаке, читаю в постели, читаю, когда ем в одиночку, и
читала бы во сне, если бы только умела спать с открытыми глазами. Дити,
вот тебе доказательство, что Зебби никогда со мной не спал: книги у меня
внизу - это для красоты, мое настоящее чтиво все у меня в спальне.

- Дити, ты разве думала, что я спал с Шельмой?

- Нет, Зебадия.

- И не будешь спать! Дити рассказала мне, какой ты сексуальный
маньяк! Попробуй только облапить меня своими похотливыми ручищами, я
кликну Джейкоба, и он тебя отколошматит.

- Не рассчитывай на это, милая моя, - смиренно отозвался мой муж. -
Зеб крупнее, сильнее и моложе меня... и даже если я сочту необходимым
все-таки попробовать, на меня накричит Дити. И отколошматит меня. Сын, я
должен был тебя предупредить: моя дочь беспощадно применяет каратэ. У нее
инстинкт киллера.

- Спасибо. Кто предупрежден, тот вооружен. Буду защищаться с кухонным
стулом в одной руке, револьвером в другой и кнутом в еще одной, как я это
проделывал со львами и тиграми в цирке.

- Получается три руки, - сказала Дити.

- Я четырехмерный, милая. Профессор, наш семинар можно ускорить, мы
недооценили нашу сверхуспевающую студентку. Хильда очень способная.

- Зебби, давай поцелуемся и помиримся, а?

- Только после звонка, сейчас идут занятия.

- Зебадия, это никогда не бывает не вовремя. Правда, папа?

- Поцелуй ее, сын, а то она скуксится.

- Не скуксюсь. Я не кукса, я кусака.

- По-моему, ты куколка, - сказал Зебби, обхватил меня за плечи,
перетащил к себе через стол и впился в меня губами. Наши зубы клацнули, а
мои соски взметнулись вверх. Иногда я жалею, что я такая благородная.

Но тут он опустил меня на место и объявил:

- Занятия продолжаются. Два штыря колючки, окрашенные в синий цвет,
представляют трехмерное пространство нашего опыта. Третий штырь,
окрашенный желтым, - это наше привычное t-время. Красный четвертый штырь
символизирует одновременно тау-время и m-время, неисследованные временные
измерения, необходимые для теории Джейка. Ну вот, Шельма, мы урезали шесть
измерений до четырех, теперь придется либо делать умозаключения о
шестимерной системе по аналогии с четырехмерной, либо прибегнуть к такой
математике, которую, насколько мне известно, понимают только Джейк и мой
кузен Эд. Если, конечно, ты не выдумаешь нам какой-нибудь способ
представить шесть измерений в трехмерной проекции - ты же говоришь, у тебя
проекции отлично получаются.

Я закрыла глаза и задумалась.

- Зебби, по-моему, это невозможно. Не знаю, может, Эшер [Морис Эшер
(Эсхер) - нидерландский художник, автор графических работ, реализующих
гротескные и парадоксальные геометрические представления] смог бы.

- Это возможно, моя дорогая, - вмешался мой дорогой, - только ужасно
неэффективно. Даже на дисплее компьютера, который умел бы вычитать одно
или несколько измерений. У супергипертессеракта - "a" в шестой степени -
слишком много ребер, вершин, граней, кубов и гиперкубов, чтобы глаз мог
все это воспринять. А если компьютер вычтет вам измерения, то получится
то, что вы и так уже знали. Боюсь, что человеческий мозг органически
неспособен формировать многомерные зрительные образы.

- Мне кажется, папа прав, - согласилась Дити. - Я много сил положила
на эту программу. По-моему, сам покойный доктор Марвин Мински не смог бы
сделать это лучше в плоскостной проекции. Головидео? Не знаю. Непременно
попробую, если в моем распоряжении когда-нибудь окажется компьютер с
головизионным дисплеем и со способностью прибавлять, вычитать и вращать
шесть координат.

- Но отчего непременно шесть? - спросила я. - Почему не пять? Или
даже четыре, раз вы говорите, что измерения можно менять одно на другое
посредством вращения.

- Да, почему, Джейк? - спросил Зеб.

Мой возлюбленный пришел в некоторое замешательство.

- Видите ли, мне показалось странным, как это так получается, что
пространственно-временной континуум содержит три пространственных
измерения, а временное только одно. Конечно, Вселенная такова, какова она
есть, но ведь природа полна симметрий. Даже после опровержения принципа
четности ученые продолжали обнаруживать все новые и новые симметрии. Не
говоря уже о том, что философы с симметрией никак не могут расстаться - но
философы не в счет.

- Конечно, не в счет, - согласился Зеб. - Никакой философ не позволит
фактам поколебать свои теории, а то его немедленно вышвырнут из
философского цеха. Богословы они все, вот кто.

- Я того же мнения. Ну так вот, Хильда, я придумал, как проверить это
экспериментально, и оказалось, что измерений действительно шесть.
Возможно, и больше - но я не знаю, как до них добраться.

- Так, - сказала я. - Дайте-ка сообразить. Если я правильно поняла
то, что было сказано раньше, то любое измерение можно заменить на любое
другое.

- Да, поворотом на девяносто градусов.

- Но это же значит, что из шести измерений можно брать сочетания по
четыре, правда? Сколько это будет сочетаний?

- Пятнадцать, - сказал Зеб.

- Боже мой! Пятнадцать вселенных? А мы пользуемся всего одной?

- Нет, нет, милая! Столько вселенных будет, если наша Вселенная
относится к числу евклидовых. А она - вернее, они, то есть наши Вселенные
- определенно неевклидовы, это известно по крайней мере с 1919 года. Или с
1886-го, если хочешь. Я готов согласиться, что космология - наука
несовершенная, но все же по соображениям, которые я не в состоянии
сформулировать в нематематических терминах, мне пришлось принять, что мы
живем в искривленном пространстве с положительным радиусом кривизны -
иначе говоря, в замкнутом пространстве. А в этом случае оказывается, что
вселенных, которые можно получить поворотом либо смещением, насчитывается
вот сколько, - и мой муж небрежно набросал три шестерки.

- Шестьсот шестьдесят шесть, - недоверчиво сказала я. - Число Зверя.

- Как-как? А-а-а! Откровение Иоанна Богослова... Но я не это имел в
виду. Я неразборчиво написал цифры, и ты решила, что это "666". А я
подразумевал вот что: 6^6^6. Шесть в шестой степени, результат еще раз
возвести в шестую степень. Это будет такое число: 1,03144x10^28, или, если
написать полностью, 10.314.424.798.490.535.546.171.949.056. То есть
вселенных нашей группы насчитывается более десяти миллионов секстиллионов.

Что вы не это скажете, а?

Джейк продолжал:

- Эти вселенные - наши ближайшие соседи, они отстоят от нас на один
поворот или одно смещение. Но если включить также и сочетания поворота со
смещением - представь себе гиперплоскость, которая пересекает
супергиперконтинуумы, не проходя через "здесь-сейчас", - то общая сумма
становится неисчислимой. Не бесконечной: бесконечность не имеет смысла.
Просто не подающейся подсчету. Пересчитать эти вселенные с помощью
существующей на сегодняшний день математики невозможно. Добраться до них
на континуумоходе можно, а подсчитать нельзя.

- Папа!

- Что, Дити?

- По-моему, Хильда попала в точку. Ты хотя и агностик, но ценишь
Библию как историю, поэзию и миф.

- Кто сказал, что я агностик, дочь моя?

- Прошу прощения, сэр. Я еще Бог весть когда пришла к такому выводу,
поскольку ты не говорил на эти темы. Я была неправа. Не следует делать
заключения на основании неполных данных. Но это ключевое число - одна
целая три тысячи сто сорок четыре стотысячных на десять в двадцать восьмой
степени - может быть, это и есть "Число Зверя".

- Что ты хочешь этим сказать, Дити?

- Я хочу сказать, что Откровение - это не история, не очень хорошая
поэзия и не миф. Тогда почему все эти высокоученые люди включили его в
Библию, а десятки других текстов не включили? Должно же быть хоть
какая-нибудь причина. Что, если в качестве первой гипотезы мы
воспользуемся бритвой Оккама [бритва Оккама - философский принцип,
согласно которому понятия, несводимые к интуитивному и опытному знанию,
должны удаляться из науки; другими словами, не следует изобретать новые
понятия для объяснения явления, если оно может быть объяснено