волосы, я подошел к ней сзади и помог. Она мне позволила, ей нужна была
помощь, чтобы справиться со своей львиной гривой, раз в шесть больше тех,
которыми украшает себя в наши дни большинство девчат.
на глазах) обхватить ее и сжать в объятиях, потом прямиком проследовать к
остальному. К тому же я не уверен, что она проявила бы хотя бы
символический протест; она поддержала бы меня с полной охотой.
Она бы поставила меня на место или холодным словом, или затрещиной в ухо -
или вступила бы в игру.
от благородных до неблагородных и обратно, но с того момента, когда мой
взгляд впервые упал на нее, всегда были практическими. Нет, позвольте мне
выразить это так: намерения мои всегда были явно неблагородными, но с
полной готовностью превратить их в благородные, попозже, как только мы
смогли бы откопать мирового судью.
смывании мыла с волос.
раздумывая, что же удерживает меня от того, чтобы обнять Руками эту
стройно-сильную талию всего в нескольких дюймах от меня, я услышал
пронзительный свист и свое имя - мое новое имя. Я оглянулся.
полотенцем через плечо, стоял на берегу футах в десяти и пытался перекрыть
рев вод, чтобы привлечь мое внимание.
предпринять мне преступное нападение или нет, я с неловкостью сознавал,
что на щеках моих пророс кактус, и неловкость эта помогла мне удержаться.
"Жиллет", "Аква Вельва", "Бирма Шейв" и другие заставили затюканного
американца-мужчину, а именно меня, стать робким в попытках совращения и
(или) изнасилования в случае, так как он не был свежеоструган. У меня была
двухдневная щетина.
бритву. Стар придвинулась и встала рядом. Она подняла руку и потрогала мой
подбородок большим и указательным пальцами.
стиле Ван Дейка с издевательскими мустангос [Усиками].
шрама была бы прикрыта.
увидела. Руфо - хороший цирюльник. - Она повернулась к нему. - Руку, Руфо.
И мое полотенце.
рад помочь, если бы меня попросили. Руфо устало сказал:
теперь я должен брить - и принимать собственную ванну в спешке, чтобы не
заставлять Ее ждать.
на откос, где я могу стоять в теплой воде. Нет, нет! Не садитесь на него,
ложитесь так, чтобы голова была на краю. Я не могу брить человека, который
сидит.
прихорашивая их, чтобы их любимые могли ими гордиться. Не шевелитесь! Вы
чуть не потеряли ухо. Мне нравится брить трупы, пожаловаться они не могут,
предложений не строят, не огрызаются - и никогда не шевелятся. Лучшая моя
работа за все время. А возьмем, к примеру, работу...
свои заботы.
воскресенье выходного нет! А посмотрите на рабочее время! Да вот я тут
только что на днях прочел, что какая-то компания в Нью-Йорке - вы бывали в
Нью-Йорке?
так размахиваешь руками.
порежетесь. Так эта компания подписала контракт на двадцатипятичасовую
неделю. Неделю! Хотел бы я ограничиться 25-часовым ДНЕМ. Знаете, сколько
времени я работаю без перерыва, вплоть до этой минуты?
А за что? За славу? Какая слава в куче выбеленных костей? За богатство?
Оскар, я говорю вам по правде: я обрядил больше покойников, чем наложниц у
султана, и всем без всяких исключений было абсолютно плевать на то,
украшены они рубинами размером с ваш нос и вдвое его краснее... или
лохмотьями. Какая польза от богатства покойнику? Скажите мне, Оскар, как
мужчина мужчине, пока Она не слышит: почему вы позволили Ей уговорить вас
на это?
билдинг [Один из высочайших небоскребов Нью-Йорка]. Но все равно его ждал
тротуар. Впрочем, как бы то ни было, - мрачно прибавил он, - пока вы не
разделаетесь с Игли, проблемы нет. Если бы у меня был инструмент, я бы мог
здорово закрыть этот шрам, все говорили бы: "Правда, он как живой?"
меня этим заразил!)
если идти Дорогой Славы, то на пути попадается все больше препятствий. Но
я-то нипочем не собирался идти этой дорогой. В моем представлении хорошей
жизнью было бы тихое спокойное заведение, единственное в городке, с
набором гробов в любую цену и с такой разницей между себестоимостью и
ценой товара, которая давала бы некоторую свободу действий, чтобы проявить
щедрость к понесшим утрату. Продажа в рассрочку для тех, у кого хватает
разума, чтобы спланировать все заранее, - потому что все мы смертны,
Оскар, все мы смертны, и здравомыслящему человеку не мешает посидеть
по-приятельски со стаканом пивка и согласовать свои планы с пользующейся
хорошей репутацией фирмой, которой он может доверять.
этого живыми, вы могли бы замолвить за меня доброе словечко перед Ней.
Пусть Она поймет, что я слишком стар для Дороги Славы. Я бы мог многое
сделать, чтобы остаток ваших дней прошел в удобстве и радости.. если вы
по-товарищески ко мне отнесетесь.
и пан или пропал. Вы готовы.
одежда была уже разложена. Я начал было возражать, когда разглядел ее, но
Руфо твердо ответил:
даже запонки (которые оказались изумительно большими черными жемчужинами),
а сам смокинг был или сшит на меня, или был куплен в готовом виде кем-то,
кто знал мой рост, вес, объем плеч и талии. На ярлыке у воротника
значилось: "Инглиш Хоус, Копенгаген".
уложил меня на землю (я не стал спрашивать зачем) и одним духом завязал
его.
доктора в Ницце. - Они у тебя?
одежды.
но и содержимое моего ящика из сейфов "Америкэн Экспресс": деньги,
паспорт, Удостоверение et cetera [И так далее (лат.)]. Даже те билеты
Тотализатора из Аллеи Менял.
что не стоит. Ключ у него был, и все могло быть сделано просто, с помощью
фальшивой доверенности. Или непросто, как его волшебный черный ящик. Я
поблагодарил его, и он вернулся к своей стряпне.
прекрасном месте, как Поющие Воды, сорить невозможно.
которые остановились.
дереве над ним, а на столе расставил свечи. Темнота опустилась раньше, чем
она вышла... и остановилась. Я, наконец, догадался, что она ждет моей
руки. Я провел ее к месту и усадил, а Руфо усадил меня. Он был одет в
сливового цвета униформу ливрейного лакея.
недавно предлагала продемонстрировать мне. До сих пор не УВЕРЕН, что она
воспользовалась косметикой, но выглядела она уже не как полная сил Ундина,
Свержин Владимир
Андреев Николай
Березин Федор
Кервуд Оливер Дж.
Громыко Ольга
Каменистый Артем