Для родео места, прямо скажем, маловато. Даже в салочки и то не поиграешь.
Палуба "А" была чуть больше, "В" - чуть меньше, но в среднем выходило то на
то. Совет установил скользящий график, чтобы мы не ходили друг у друга по
головам в столовой и в душе. Пассажиры на палубе "А" жили по гринвичскому
времени; для палубы "Б" определили временной пояс "плюс восемь", как на
берегу Тихого океана, а для "В", наоборот, "минус восемь", как на
Филиппинах. Таким образом, мы существовали в разных временных поясах, хотя
официально корабельные сутки отсчитывались по Гринвичу, а все эти ухищрения
преследовали лишь одну цель - обеспечить нормальную работу кухни и
столовых.
Кормежка превратилась в наше основное развлечение. Встаешь с утра - не
столько уставший, сколько утомившийся от скуки - и ждешь завтрака. Потом
пытаешься сообразить, как убить время до обеда. И весь день напролет
томишься ожиданием, когда же наконец наступит вожделенный миг обеда.
Поэтому, надо признать, идея со школой оказалась удачной. По два с
половиной часа утром и после обеда мы проводили на занятиях. Правда,
некоторые взрослые ворчали, что столовые и все свободные помещения вечно
забиты школьниками, но чего, собственно, они от нас хотели? Чтобы мы вбили
крюк в небо и подвесились на нем? В любом случае, собранные в классы, мы
занимали меньше места, чем если бы болтались по коридорам.
Школа у нас получилась оригинальная. В грузовом отсеке хранились какие-то
учебные пособия, но подобраться к ним было сложно, да и места для них все
равно не хватало. Каждый класс насчитывал двадцать пять ребят и одного
взрослого, который что-нибудь о чем-нибудь знал. (Вы не поверите, как много
взрослых вообще ничего не знают!) Учителя делились с нами своими
познаниями, а потом мы задавали вопросы и нам задавали вопросы. Никаких
тебе экзаменов, лабораторных работ, стереофильмов или опытов.
Отец говорит, что это лучший метод преподавания. Настоящий университет, по
его словам, - палка о двух концах: с одной стороны учитель, с другой
ученик. Но отец у меня немножко романтик.
Скучища была такая, что я забросил свой дневник; впрочем, все равно у меня
кончилась пленка.
По вечерам мы с Джорджем играли партию-другую в криббидж: отец ухитрился
протащить на борт доску и карты. Но вскоре по просьбе судового совета он с
головой погрузился в какие-то технические расчеты, даже вечерами не мог
освободиться. Молли предложила, чтобы я научил ее играть; я согласился.
Потом я обучил и Пегги. Надо признать, для девчонки эта пигалица втыкала
фишки совсем неплохо. Сначала я немножко дергался: не будет ли
предательством по отношению к Анне заводить с ними дружбу? Но потом решил,
что Анна одобрила бы мое поведение. Она была дружелюбна со всеми.
И все-таки свободного времени оставалось навалом. При силе тяжести в одну
треть земной и полном отсутствии физической нагрузки спать я мог не больше
шести часов. Ночь на корабле длилась восемь часов, но силком в постель
никого не загоняли: первую неделю, правда, пытались, но потом дежурные
махнули на нас рукой. После того как вырубали свет, мы с Хэнком Джонсом
блуждали по темным коридорам, пока не начинали валиться с ног от усталости,
и трепались обо все понемногу. Хэнк оказался совсем неплохим парнем, его
только нужно было время от времени ставить на место, чтоб не зарывался.
Скаутская форма до сих пор хранилась у меня под подушкой. Как-то раз, когда
я заправлял койку, Хэнк заметил ее и сказал:
- Послушай, Уильям, зачем ты цепляешься за прошлое? Все это было и сплыло.
- Сам не знаю, - признался я. - А может, на Ганимеде тоже есть скаутская
организация?
- Я о такой не слыхал.
- Ну и что же? На Луне, например, есть скауты.
Разговор о форме натолкнул Хэнка на блестящую мысль. Почему бы нам, сказал
он, не организовать скаутские отряды прямо здесь, на "Мейфлауэре"?
Мы созвали собрание. Пегги помогла нам, бросив клич по всем палубам через
совет юниоров. Решили собраться после школы, в половине четвертого по
Гринвичу. На палубе "Б" в это время было полвосьмого утра, а на палубе "В"
- полдвенадцатого ночи. Но удобнее никак не получалось. Кто хотел, тот мог,
в конце концов, поторопиться с завтраком или потянуть с отбоем и явиться на
собрание.
Пока все сползались, я наигрывал на аккордеоне: отец Хэнка посоветовал нам
с помощью музыкального вступления создать непринужденную атмосферу. Клич
был брошен "ко всем скаутам и бывшим скаутам". К половине четвертого все
близлежащие коридоры заполнились народом, хотя мы выбрали самую большую
столовку. Хэнк призвал собравшихся к порядку, а я отложил аккордеон и
принялся исполнять обязанности секретаря-летописца - с помощью магнитофона,
взятого напрокат у связистов.
Хэнк произнес краткую вступительную речь. Ему явно стоит заняться
политикой, когда повзрослеет. Он заявил, что все мы на Земле уважали и
чтили скаутское движение с присущими ему традициями товарищества и
взаимовыручки и что негоже забывать о них в космосе. Традиции скаутов,
сказал он, восходят к традициям первых переселенцев, и более подходящего
места, чем еще не обжитая планета, для них не найти. Дух Даниэля Буна
[Даниэль Бун (1734 - 1820) - знаменитый американский первопроходец,
открывший дорогу поселенцам на запад, в Трансильванию.] взывает к нам,
требуя возродить движение скаутов.
Я даже не подозревал, что Хэнк на такое способен. Речь звучала потрясно.
Хэнк закруглился и незаметно подмигнул мне. Я встал и сказал, что хочу
предложить собранию резолюцию, а затем зачитал ее текст. Первоначальный
вариант был куда длиннее, но мы его существенно обкорнали.
Резолюция гласила:
"Мы, нижеподписавшиеся скауты и бывшие скауты, ныне пассажиры славного
"Мейфлауэра", дабы возродить скаутские традиции и распространить их,
проложив путь к далеким звездам, учреждаем организацию "Бойскауты Ганимеда"
в полном соответствии с принципами и задачами скаутского движения и тем
самым обязуемся выполнять законы скаутов".
Получилось, возможно, немного напыщенно, но внушительно; по крайней мере,
никто не засмеялся.
- Вы слышали резолюцию, - произнес Хэнк. - Что вы на это скажете? Я так
понимаю, вы поддерживаете ее?
Зал одобрительно загудел. Хэнк предложил открыть прения.
Кто-то возразил против названия: дескать, мы еще не на Ганимеде, а потому
"Бойскаутами Ганимеда" называться не имеем права. Но публика его не
поддержала, и выступавший заткнулся. Еще один, сильно дотошный, заявил, что
поскольку Ганимед - планета, а не звезда, то выражение "проложив путь к
далеким звездам" - типичная белиберда.
Хэнк объяснил, что это не белиберда, а поэтическая вольность и что полет на
Ганимед - первый шаг к далеким звездам, а за ним будут еще шаги, иначе
зачем, интересно, сейчас сооружают "Звездного скитальца" номер три?
Дотошный тоже заткнулся.
Самое веское возражение выдвинул Миллиметр Мунц, занудный самонадеянный
коротышка.
- Господин председатель, - сказал он, - это собрание незаконно. Вы не
имеете полномочий учреждать новую скаутскую организацию. Как член девяносто
шестого отряда из Нью-Джерси - кстати, в отряде я на хорошем счету, -
возражаю против всей этой процедуры.
Хэнк осведомился, распространяются ли полномочия девяносто шестого отряда
из Нью-Джерси, к примеру, на Марс и его орбиту?
- Гони его в шею! - раздался чей-то крик. Хэнк постучал по столу.
- Гнать его не обязательно, но, поскольку наш брат Миллиметр считает
собрание незаконным, оставаться ему здесь не подобает. Он может удалиться.
Председательствующий больше не принимает его реплики во внимание. Ставлю
вопрос на голосование.
Решение было принято единогласно. Затем Хэнка избрали председателем
оргкомитета. Он тут же наплодил кучу комиссий: организационно-плановую,
мандатную, экзаменационную, связную и так далее. Оставалось лишь найти
среди пассажиров бывших руководителей и инспекторов скаутских отрядов, а
также учредить суд чести. На собрании присутствовало более десятка взрослых
пассажиров. Один из них, доктор Арчибальд, дежурный по палубе "А", подал
голос:
- Господин председатель, я был руководителем скаутов в Небраске. Хочу
предложить свои услуги вашей организации.
Хэнк пристально посмотрел на него:
- Благодарю вас, сэр. Ваше заявление будет рассмотрено.
Доктор Арчибальд оторопел, а Хэнк ласково продолжил:
- Мы нуждаемся в помощи и с радостью примем ее от бывших скаутов. Комиссия
по связи запишет имена всех желающих помочь.
Собрание постановило, что на корабле будет организовано три отряда, по
одному на каждой палубе, поскольку собираться всем в одно время неудобно.
Хэнк попросил встать всех скаутов в звании "следопытов". Встало так много
народу, что он велел сесть всем, кроме "орлов". Нас осталось стоять человек
двенадцать.
Хэнк рассортировал "орлов" по палубам и приказал немедленно заняться
формированием отрядов, начав с избрания временно исполняющего обязанности
старшего командира. На нашей палубе оказалось всего три "орла": я, Хэнк и
парень из другой каюты, которого я видел впервые, Дуглас Макартур Окахима.
Дуг и Хэнк взвалили эту обязанность на меня, и я впрягся в работу.
Мы с Хэнком предполагали в конце собрания устроить торжественное шествие,
но поскольку места было мало, я снова взялся за аккордеон и мы дружно спели
"Скауты пролагают путь" и "Зеленые холмы Земли". А напоследок хором
повторили скаутскую клятву:
"Клянусь честью, что сделаю все от меня зависящее, чтобы выполнить свой
долг перед Господом и моей планетой и всегда сохранять в здоровом теле
острый ум и твердый дух".
На этом собрание закончилось.
Первое время мы ежедневно проводили всяческие собрания: отрядные собрания,
собрания комиссий, собрания "следопытов", собрания командиров отделений - в
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Маккэфри Энн
Мурич Виктор
Никитин Юрий
Афанасьев Роман