что мой долг будет в том, чтобы подносить воду тем, кто
участвует в митоте. Этой процедуре он обучил меня уже
несколько лет назад. Я помнил каждую деталь, но он настаивал
на том, чтоб освежить память и вновь показал мне, как это
делается.
Они развели костер. Примерно в 5 метрах от костра был чистый
участок, покрытый соломенными циновками. Мочо - человек,
который нас вел, сел на циновку первым; я заметил, что у
него отсутствует верхняя половина левого уха, что объясняло
причину появления его прозвища. Дон Сильвио сел справа от
него, а дон Хуан - слева.
нему и положил перед ним плоскую корзину с батончиками
пейота; затем этот молодой человек сел между мочо и доном
Сильвио. Другой молодой человек принес две большие корзинки,
поставил их рядом с пейотными батончиками и сел между мочо и
доном Хуаном. Затем еще двое молодых людей сели по бокам
дона Сильвио и дона Хуана, образовав кружок из семи человек.
Женщины остались внутри дома. Обязанностью двоих молодых
людей было поддерживать огонь костра всю ночь, а один
подросток и я должны были хранить воду, которая должна быть
дана семи участникам после их ночного ритуала. Мы с
мальчиком сели у камня. Огонь и сосуд с водой находились на
равном расстоянии от круга участников.
были закрыты; его тело покачивалось вверх и вниз. Это была
очень длинная песня. Языка я не понимал. Затем все остальные
пропели свои пейотные песни. Они, очевидно, не следовали
никакому предустановленному порядку. Они явно пели, каждый
тогда, когда он чувствовал к этому потребность.
два из них и положил ее опять в центре круга. Следующим был
дон Сильвио, а затем дон Хуан. Четверо молодых людей,
которые, казалось, были отдельной группой, взяли каждый по
два батончика по очереди против часовой стрелки.
пейота последовательно 4 раза. Затем они пустили по кругу
другие две маленькие корзинки с сухими фруктами и сушеным
мясом.
я не смог усмотреть какого-нибудь скрытого порядка в их
индивидуальных движениях. Они не разговаривали друг с
другом; они скорее были сами по себе и сами для себя. Я ни
разу не видел, чтобы кто-нибудь из них хотя бы один раз
обратил внимание на то, что делают остальные.
дали им воду. После этого я вышел пройтись вокруг, чтобы
сориентироваться. Дом был однокомнатной хижиной, низким
саманным сооружением с крышей из хвороста. Окружающий пейзаж
был очень подавляющим. Хижина была расположена в холмистой
равнине со смешанной растительностью. Кустарники и кактусы
росли вперемежку, но деревьев не было совершенно. Я не
испытывал желания удаляться от дома.
вблизи дома. Около полудня все мы опять сели в том же
порядке, как и предыдущей ночью.
величины, что и батончики пейота, пошла по кругу. Некоторые
из мужчин пели свои пейотные песни. Через час или около того
все они поднялись и разошлись в разные стороны.
огнем и водой. Я немного поел, а затем проспал большую часть
второй половины дня.
за огонь, развели опять костер, и цикл поедания пейота
начался вновь. Он примерно шел по тому же порядку, что и
предыдущей ночью, и кончился на рассвете.
каждое отдельное движение каждого из семи учатсников в
надежде раскрыть малейшую форму видимой системы словесной
или бессловесной связи между ними. Однако, в их действиях не
было ничего, что указывало бы на скрытую систему.
опять. К утру я знал, что потерпел полную неудачу в попытках
найти ключи, указывающие на скрытого лидера, или раскрыть
хоть какую-нибудь форму скрытой коммуникации между ними или
какие-либо следы их системы соглашения. Весь остаток дня я
сидел, приводя в порядок свои записи.
каким-то образом знал, что эта встреча будет последней.
Никто ничего об этом не говорил мне, однако я знал, что на
следующий день они все разъедутся. Я вновь сел у воды, и
каждый занял свое место в том порядке, какой был установлен
ранее.
что я видел три предыдущие ночи. Я ушел в наблюдение за их
движениями, также, как я делал ранее. Я хотел записать все,
что они делали, каждое движение, каждый жест, каждый звук...
Это было обычным звоном в ушах, и я не придал ему значения.
Гудение стало громче, однако оно все еще было в границах
моих телесных ощущений. Я помню, что стал делить свое
внимание между людьми, за которыми я наблюдал, и звуком,
который я слышал. Затем в определенный момент лица людей
стали, казалось, ярче; как будто бы включили свет. Но это
было не совсем так, как если бы включили электрический свет
или зажгли лампу, или как если бы их лица освещал свет
костра. Это скорее было похоже на люминисценцию, розовое
свечение, очень размытое, но заметное с того места, где я
сидел. Гул, казалось, увеличился. Я взглянул на подростка,
который был со мной, но тот спал.
заметным. Я взглянул на дона Хуана. Его глаза были закрыты;
так же были закрыты глаза у дона Сильвио и у мочо. Я не мог
видеть глаза четырех молодых людей, потому что двое из них
склонились вперед, а двое сидели спиной ко мне.
не понял, что я действительно слышу гудение и действительно
вижу розовое свечение, охватывающее людей. Через минуту я
сообразил, что размытый розовый свет и гудение были очень
постоянны. Я пережил момент сильнейшего замешательства, а
затем мне пришла в голову мысль, ничего общего не имеющая с
окружающим и происходящим, как и с той целью, которую я
поставил себе, находясь тут. Я вспомнил одну вещь, которую
моя мать сказала мне, когда я был ребенком.
отогнать ее и вновь заняться наблюдением, но не мог этого
сделать. Мысль возвращалась. Она становилась сильнее и более
требовательной, и затем я явно услышал голос моей матери,
которая позвала меня. Я услышал шлепанье ее тапочек и затем
ее смех. Я оглянулся, ища ее. Мне представилось, что
благодаря какому-то миражу или галлюцинации я понесусь
сейчас во времени и пространстве и увижу ее, но я увидел
только сидящего подростка. То, что я увидел его рядом с
собой, встряхнуло меня, и я испытал короткий момент легкости
и трезвости.
изменили своего положения. Однако свет пропал и также
пропало гудение у меня в ушах. Я почувствовал облегчение. Я
подумал, что галлюцинация, в которой я слышал голос своей
матери, прошла. Ее голос был таким ясным и живым. Я вновь и
вновь думал, что на мгновение этот голос чуть не поймал
меня. Я мельком заметил, что дон Хуан смотрит на меня, но
это не имело значения.
позвавшем меня. Я отчаянно старался думать о чем-либо
другом. И потом я вновь услышал ее голос так ясно, как если
бы она стояла у меня за спиной. Она позвала меня по имени. Я
быстро повернулся, но все, что я увидел, так это силуэт
хижины и кустов за ней.
замешательство. Я невольно застонал. Я почувствовал себя
холодно и очень одиноко и начал плакать. В этот момент у
меня появилось ощущение, что я нуждаюсь в ком-то, кто бы обо
мне заботился. Я повернул голову, чтобы посмотреть на дона
Хуана; он смотрел на меня. Я не хотел его видеть и поэтому
закрыл глаза. И тогда я увидел свою мать. Это не был
мысленный образ моей матери так, как я обычно о ней думал.
Это было ясное видение ее, стоящей рядом. Я почувствовал
Корнев Павел
Русанов Владислав
Куликов Роман
Шилова Юлия
Куликов Роман
Доставалов Александр