Чтение 13–й страницы книги ~Левая рука Тьмы~

-- Да, -- сказал Госс. И засмеялся, будто сказал что-то веселое. Я так
и не понял, над кем он смеялся -- над последователями культа Йомеш или надо
мной.

И я решил задать такой вопрос, на который можно было бы ответить только
"да" или "нет"; тогда по крайней мере можно будет судить о степени ясности
или двусмысленности ответа. фейкс подтвердил слова Госса о том, что вопрос
мой может касаться материй, совершенно неведомых Предсказателям. Я мог
спросить, например, будет ли в этом году в северном полушарии планеты Эс
хороший урожай культуры улъм, они ответят на этот вопрос, не имея ни
малейшего представления о том, существует ли такая планета. Мне показалось,
что все это похоже на самое обыкновенное гадание -- вроде обрывания
лепестков ромашки или подбрасывания монетки. Нет, заявил мне Фейкс, ничего
подобного, среди Предсказателей никто не полагается на удачу. Да и весь
процесс пред сказания полностью противоположен обычному гаданию.

-- Значит, вы читаете мысли?

-- Нет, -- сказал Фейкс, улыбаясь открыто и безмятежно.

-- Но может быть, вы устанавливаете между собой телепатическую связь,
не отдавая себе в этом отчета?

-- А какой толк тогда был бы в предсказаниях? Если спрашивающий знает
ответ, то зачем ему платить нам дорогую цену?

Я выбрал такой вопрос, ответа на который мне определенно недоставало.
Одно лишь время могло доказать, правы Предсказатели или нет, если только не
одно -- как я отчасти опасался -- из тех поистине восхитительных
профессиональных "пророчеств", которые применимы для любого исхода дела.
Вопрос мой отнюдь не был тривиальным; я напрочь отказался от идеи спросить,
например, когда перестанет идти дождь или иную подобную чушь, ибо осознал,
что задавать вопрос Предсказателям дело не только весьма сложное, но и
опасное, прежде всего для всех девяти Предсказателей Отерхорда. Цена ответа
была высока: два из моих оставшихся рубинов уплыли в казну Цитадели; однако
для дающих ответ цена эта была еще выше. И когда я ближе узнал Фейкса и мне
стало почти невозможно поверить в то, что он просто ловкий трюкач, не менее
трудно оказалось считать его абсолютно честным человеком, заблуждающимся
относительно трюкаческого характера самой процедуры предсказания. Его
интеллект и проницательность были столь же отточены, ясны и прекрасно
огранены, как мои рубины. И я не осмеливался готовить ему ловушку. Так что
вопрос мой содержал лишь то, что мне больше всего хотелось узнать.

Итак, в день Оннетерхад, то есть восемнадцатого числа текущего месяца,
девять Предсказателей собрались наконец вместе в Большом Доме, который
обычно стоял запертым. Это был как бы один огромный зал с каменными, очень
холодными полами, слабо освещенный, так как свет падал из двух очень узких,
щелеобразных окон под крышей. В глубоком камине, находившемся в одной из
торцовых стен зала, горел огонь. Предсказатели, все в плащах с низко
надвинутыми капюшонами, уселись кружком прямо на каменный пол --
бесформенные застывшие изваяния, похожие на дольмены в слабых отблесках
огня, горевшего в камине. Госс и еще двое молодых Обитателей, а также лекарь
из ближайшего Очага в молчании наблюдали за ними, сидя на скамьях у камина.
Я прошел через весь зал и оказался в кругу Предсказателей. Ничего особо
сакрального не происходило, и все же вокруг царило странное напряжение. Один
из Предсказателей исподлобья посмотрел на меня, когда я вошел в круг; я
успел заметить странное выражение его грубоватого, тяжелого лица и дерзкий,
даже какой-то оскорбительный взгляд.

Фейкс неподвижно сидел, скрестив ноги; он был очень сосредоточен, весь
поглощен концентрацией сил, отчего его обычно спокойный, негромкий голос
прозвучал неожиданно для меня, как раскат грома.

-- Спрашивай! -- велел он.

Я, застыв в самом центре круга, задал свой вопрос:

-- Станет ли ваш мир, планета Гетен, членом Экумены, или Лиги Миров, по
прошествии пяти лет?

Воцарилось молчание. Я по-прежнему стоял в кругу, а точнее, висел в
центре паутины, сотканной их молчанием.

-- Ответ на заданный вопрос существует, -- раздался спокойный голос
Ткача.

У Предсказателей, казалось, наступила некоторая релаксация. Изваяния в
надвинутых капюшонах ожили, задвигались; тот, что так странно смотрел на
меня, зашептал что-то на ухо своему соседу. Я вышел из, круга и
присоединился к сидевшим у камина.

Двое из Предсказателей были как бы обособлены от остальных. Они все
время молчали; один время от времени приподнимал левую руку и слегка
похлопывал или поглаживал ею пол -- он проделал это уже раз десять или
двадцать, -- потом снова застывал в той же позе. Ни одного из них я раньше в
Цитадели не виде Это были Блаженные, как называл их Госс. Они были безумны.
Госс называл их еще "разделителями времени", что примерно соответствовало
нашему понятию "шизофреник". В Кархайде психологи и психиатры, хоть и не
умели использовать телепатию, а потом были похожи на слепых хирургов,
проявляли прямо таки гениальную изобретательность в изготовлении
наркотических средств, лечении гипнозом, в акупунктуре и криотерапии, а
также во многих других вид ментальной терапии. Я тихонько спросил Госса:

-- А разве нельзя вылечить этих двух психопатов?

-- Вылечить? -- удивился он. -- А вы стали бы лечить певца от его
удивительного голоса?

Пятеро следующих за Блаженными по кругу Предсказателей были постоянными
Обитателями Отерхорда, как объяснил мне Госс; пока они исполняют функции
Предсказателей, они обязаны хранить обет Целомудрия и не вступать в половую
связь в период кеммера Один из Целомудренных, по всей вероятности, как раз
находился в кеммере. Я легко мог выделить его из остальных: уже научился
отличать ту, не слишком заметную внешне, физическую активность, напоминающую
просветление, которая свидетельствует о первой фазе кеммера.

Рядом с этим человеком сидел второй по степени важности член группы
Предсказателей -- Перверт.

-- Он прибыл сюда из Очага Сприв вместе с врачом, -- сообщил мне Госс.
-- В некоторых группах Предсказателей искусственно создают Первертов --
вводят самым обычным людям женские или мужские гормоны за несколько дней до
предсказания. Но лучше, конечно, иметь настоящего Перверта. Этот, например,
пришел охотно; он любит славу.

Говоря о Перверте, Госс использовал местоимение, которым гетенианцы
обозначают самца животного, а вовсе не то, которое применяется для человека
в кеммере мужского типа. Госс даже немного смутился. Жители Кархайда
свободно и даже с удовольствием говорят на любые темы, касающиеся вопросов
секса или кеммера, -- к этому все они без исключения относятся с уважением;
однако они очень неохотно обсуждают различные типы извращений -- во всяком
случае, в разговорах со мной это всегда было так. Слишком затянувшийся
период кеммера, когда значительный дисбаланс женских или мужских половых
гормонов нарушает привычное поведение гетенианца, здесь называется
извращением, или перверсией; это случается, в общем, не так уж и редко; по
крайней мере три-четыре процента взрослых являются настоящими первертами,
или сексопатами с гетенианской точки зрения, хотя по нашим земным стандартам
это вполне нормальные люди. Перверты не считаются изгоями, однако относятся
к ним с большим презрением, как, например, к гомосексуалистам в двуполых
обществах На кархайдском сленге их зовут "мертвяками" Перверты бесплодны.

Перверт из числа Предсказателей после того первого долгого и странного
взгляда, которым он одарил меня в самом начале, больше не обращал внимания
ни на кого, кроме своего непосредственного соседа, пребывавшего в кеммере,
причем явно женского типа, который проявлялся тем отчетливее, чем сильнее
воздействовала на него несколько преувеличенная -- по здешним меркам --
мужественность Перверта. Перверт постоянно что-то нашептывал своему соседу;
тот отвечал немногословно и, как мне казалось, с некоторым отвращением.
Остальные в течение уже довольно длительного времени продолжали хранить
молчание. В тишине слышался лишь назойливый шепот Перверта. Фейкс не сводил
глаз с одного из Блаженных. Перверт быстро и нежно накрыл своей рукой руку
кеммерера. Тот с отвращением, а может, и со страхом отдернул ее и
посмотрел на Фейкса, сидевшего напротив, как бы в поисках защиты. Фейкс не
пошевелился. Кеммерер остался на прежнем месте и в следующий раз, когда
Перверт дотронулся до него, даже не дрогнул. Один из Блаженных вдруг поднял
лицо и издал длинный, фальшивый, негромкий смешок: ах-ха-ха-ха... хе-хе-хе(

Фейкс поднял руку. И сразу же лица всех Предсказателей в кругу
обернулись к нему; он словно собрал их взгляды в некий пучок.

Сеанс предсказания начался в полдень. Шел снег, и свет серого дня
вскоре померк, едва просачиваясь сквозь узкие окна-бойницы под козырьком
крыши. Слабые светлые полосы света протянулись от окон словно косые паруса
фантастических призрачных судов; на стенах возникли загадочные продолговатые
тени; лица Предсказателей, сидящих на полу, слаб светились как бы сами по
себе: то взошла уже луна, лучи ее пробивались сквозь облака и лесную чащу.
Огонь в камине давно погас, иного освещения в зале не было, лишь неяркие
полосы и треугольники лунного света вырывали порой из темноты то лицо, то
руку, то чью-то неподвижную спину. Какое-то время я видел профиль Фейкса,
застывший как белый мрамор в луче лунной пыли. Потом полоса света упала
наискосок на сгорбленную спину кеммерера: голова его лежала на согнутых
коленях, руки были уперты в пол, а все тело сотрясала странная ритмичная
дрожь, совпадающая с ударами -- шлеп-шлеп-шлеп -- рукой по полу одного из
Блаженных, что сидел напротив кеммерера в темноте. Все Предсказатели
казались связанными между собой, словно узлы единой паутины, я совершенно
непроизвольно почувствовал эту связь, этот беззвучный разговор между ними,
как бы направляемый Фейксом и контролируемый им. Именно он, Фейкс, был
центром паутины, ее Ткачом. Бледный лунный свет распался на отдельные блики;
блики скользнули по восточной стене зала и исчезли. Паутина, сотканная
внутренней силой Предсказателей, напряжением и тишиной, становилась все
более прочной.

Я попытался прервать мысленный контакт с ними. Мне стало не по себе от
этого затянувшегося молчания, наэлектризованного напряжения, от того, что
меня помимо моей воли втягивает в круг их отношений, я становлюсь как бы