не забудьте прихватить что-нибудь потяжелее.
по лагерю разнесся слух, что Шкура собирается вразумить нахального новичка.
Зрителей и участников предстоящей потасовки можно было различить сразу: хаст
стоял впереди, окруженный десятком своих сторонников. Все они, если не
считать темнокожего Пинка, казались уменьшенными копиями своего главаря --
такие же плосколицые, волосатые, с головами, ушедшими в плечи. Шкура высился
над ними, словно горный пик над скалами.
противника. Этот тип напомнил ему борцов сумо, виденных некогда в Японии и
на Тайване: такое же необъятное брюхо, слегка искривленные ноги с толстыми
мощными бедрами, гигантская голова, производившая впечатление круглого
котла, вдавленного в пухлые плечи, обвислая складчатая кожа. Хаст был в
одной набедренной повязке -- вероятно, чтобы усилить эффект от своего
грузного чудовищного тела; он опирался на длинную рукоять молота. С первого
взгляда могло показаться, что эта гора плоти является слишком рыхлой, жирной
и неповоротливой, но странник не обманывался на сей счет: перед ним стоял
убийца, которому его ремесло доставляло наслаждение. Блейд и сам был убийцей
и мог вполне беспристрастно оценить любого представителя этой профессии.
слоновьего хобота.
угха напоминал щуплого подростка.
снимать не стал.
обязательно, -- заметил он, разглядывая не столько противника, сколько его
подручных. Похоже, они не собирались вмешиваться в драку, но кто знает?
Странник оглянулся: Джеф и Мак стояли за ним с гасилами наготове. Шрам и
Борода нерешительно мялись у входа в палатку. Оружия при них не было.
раздался сзади шепот кантийца. -- Если что...
от хохота, и складки на его теле болтались, словно белье на веревке под
сильным ветром.
смехом и закончил вполне нормально: -- Грозится меня пришибить! Ты,
недоносок, Ич Блодам, козлом трахнутый!
обвислым щекам и плоскому носу. Удар был не слишком сильный; если бы он
захотел, то сломал бы великану переносицу. Марл Рилат, однако, вел речь о
ребрах. Скосив глаза вправо, Блейд встретился взглядом со своим заказчиком:
тот стоял сбоку от набежавшей толпы в неизменном сверкающем панцире и
довольно ухмылялся.
гигант снова взревел. Впрочем, теперь он не смеялся; его лицо налились
кровью от бешенства, ощеренный рот походил на пасть хищного зверя. Он тоже
отшвырнул молот и двинулся на обидчика, широко расставив огромные руки.
схватки, и ощутил, что на сердце нисходят уверенность и покой. Похоже, шайка
хастов не собиралась наваливаться на него скопом или крушить гасилами кости
двух его соратников; он был оставлен один на один с их главарем -- и с его
ребрами.
индивидуумов -- очень немногих, разумеется, -- одаренных такой телесной
мощью, что она превращается уже в аномалию, в уродство, носителя коего едва
ли стоит причислять к роду людскому. Таким был Геторикс Краснобородый,
предводитель альбийских корсаров, и Блудакс Кровавый Топор, вождь хиттов;
одного из них Блейд убил, другого обманул. Для него не составляло секрета,
что подобные люди зачастую вспыльчивы; они не привыкли к противодействию, не
терпят его и легко впадают в гнев. А гнев -- плохой помощник в поединке.
противника словно несокрушимая гора, готовая обрушиться на жалкую букашку, и
Блейд решил добавить пороха в костер его гнева. Пригнувшись, он проскочил
под вытянутой рукой гиганта и изо всей силы пнул его в копчик.
и странник понял, что гора превратилась в огнедышащий вулкан. Теперь он
успокоился окончательно; Шкура был у него в руках. Обладая превосходством в
скорости и знанием смертоносных приемов боя, он мог прикончить эту тушу
десятком способов -- тычком в горло или в висок, выпадом в пах, ударом в
позвоночник, в то место, где он крепится к тазовым костям. Почти столь же
эффективными были переломы конечностей, поражение глазных впадин, некоторых
нервных узлов и сухожилий; в любом случае раненый оказывался в полной
власти, своего противника. Блейд, мгновенно обежал взглядом все эти
соблазнительные точки, от горла до вздутой выпуклости огромного пениса, и
покачал головой: ему заказывали ребра.
руку, а левой потирая задницу -- там, где отпечатался башмак Блейда. Потом
он махнул в сторону нужников, откуда к лагерю гасильщиков тоже начала
прибывать публика.
Шкура, похоже, был личностью известной, и победа над ним могла послужить
неплохой рекламой. Он почти автоматически отметил, что речь этого варвара
казалась гораздо более внятной, чем у Бороды, хотя оба хаста словно
выплевывали слова как непрожеванную пищу.
повиснув на ней, нанес сильный удар носком в колено. Когда Шкура, зарычав от
боли, отбросил его, странник перекувырнулся в воздухе и встал на ноги.
Теперь они поменялись местами: за спиной хаста была палатка с застывшими
около нее Джефайей и Маком, за спиной Блейда -- растянувшиеся цепочкой
желтокожие сподвижники Шкуры,
Шевелитесь! Вошь-то попалась увертливая!
поворачиваясь, он рявкнул:
подскочив к нему, нанес жестокий удар ногой в живот. Гасильщик согнулся и
рухнул; его глаза остекленели, пальцы судорожно скребли по земле. Пинок,
стоявший рядом, испуганно отшатнулся.
убит, а потом я велю своим людям пустить в ход молоты.
десятка желтокожих, а Шрам с Бородой, похоже, смылись, затесавшись в толпу
зрителей. Во всяком случае, он их больше не видел. Но сейчас до него дошло
другое -- свидетелей поединка прибавилось. В толпе, полукольцом сгрудившейся
у палатки, было уже человек триста, и за спиной Марла Рилата поблескивали
панцири десятка кантийских солдат, вооруженных короткими копьями и
дротиками. Появились и другие -- группа альбагов с гигантскими секирами и
какие-то низкорослые поджарые воины в кожаных безрукавках и высоких сапогах
со шпорами.
противника, чувствительно задел его каблуком по затылку, прогнулся -- и
через неуловимую долю секунды уже стоял на ногах. Теперь Джеф и Мак были за
ним, а Шкура недоуменно вертел головой, пытаясь обнаружить исчезнувшего
врага.
видел, как альбаг, стоявший впереди группы сородичей, в изумлении забрал в
ладонь длинные пшеничные усы и начал что-то говорить своим людям. Они
вступили в спор, размахивая руками как ветряные мельницы; солнце отражалось
на полированных лезвиях их секир.
широкую физиономию с обвисшими щеками, Блейд с удовлетворением отметил некие
новые эмоции -- страх и нерешительность. Вероятно, в отличие от Геторикса и
Блудакса, у этого человека было слабое сердце. Природа одарила его
сокрушительной силой, он полагался на свои могучие мышцы и был уверен в
себе, пока не встретил достойного противодействия. Теперь хаст, кажется,
начал понимать, что с ним играют.
но далеко не все. Сила являлась основой искусства побеждать, но столь же
важными были скорость, мастерство и та особая концентрация, умение
предвидеть реакцию противника, которые отличали настоящего бойца от груды
мускулов и костей.
задумываясь над своими действиями, он взвился в воздух и нанес сильный удар
ступнями в левую часть груди гиганта. Шкура пошатнулся, взмахнул руками,
пытаясь сохранить равновесие; его противник уже стоял на ногах -- вне
пределов досягаемости. Лоб хаста покрылся испариной, пот струйками стекал по
щекам и жирной груди. В этом поединке ему приходилось двигаться гораздо