аметистовым отмелям Быстрее заработали весла. Золотой остров уменьшался,
превратился в шафрановое облачко на горизонте, исчез.
за сном шел корабль безостановочно. Огромная чаша серебряного тумана,
краем которой был горизонт, то расширялась, то сужалась - туман то
сгущался, то чуть рассеивался. Им встречались бури, но они их выдерживали;
ревущие шторма сменяли серебро тумана расплавленной медью, чернотой, более
глубокой, чем ночная тьма. Неожиданные порывы бури грозили молниями,
страшными и прекрасными. Эти молнии напоминали осколки огромных призм,
разбитые драгоценные радуги. Бури мчались на ногах громов. Гром звучал
металлически, как звон колоколов; ураганы из бьющихся цимбал сменялись
дождями многоцветных пламенеющих жемчужин.
Сигурд, переделывая его, преобразовывая, превращая его тело в машину,
такую же закаленную и гибкую, как рапира.
эпосы севера.
напрасно. И каждый раз с еще более мрачным лицом отправлял его обратно к
цепям.
выходила из своей каюты. Бодрствуя, он не мог повернуть головы, не рискуя
навлечь на себя бич Зачеля. Поэтому он часто поддавался сонному рогу -
какой смысл бодрствовать, если Шарейн скрывается?
чьи-то шаги. Он повернулся, лицом прижимаясь к спинке скамьи, как будто в
беспокойном сне. Шаги остановились возле него.
льва.
здесь, перегоняя корабль от одного скучного места в другое.
мужество. Помнишь, как он убивал жрецов?
могу забыть? Клянусь сердцем Рустама, это забыть невозможно! Для меня это
первый глоток жизни, кажется, за столетия. Я у него в долгу за это.
рассказывал тебе, как он защитил своей спиной человека, который спит с ним
рядом. Этим он мне еще больше понравился.
чересчур цветистый. Но все же - прекрасный.
оттенком веселья в голосе, - и хитрость. Необычная хитрость, Зубран: он
нашел способ закрыть уши для сонного рога - и сейчас он не спит.
барабанщик знает? Знает ли он на самом деле? Или только догадывается? Он
отчаянно пытался сдержать нервы, заставлял себя лежать неподвижно.
спит, Зубран.
руки. Барабанщик усмехнулся, отвел руку.
верит, но только немного. И тебя он знает недостаточно, Зубран, чтобы
довериться тебе. Поэтому он лежит тихо и говорит себе: "Джиджи на самом
деле не знает. Он не может быть уверен, пока я не открою глаза". Да, он
осторожен. Но смотри, Зубран, он не может заставить кровь отхлынуть от
лица, не может замедлить ритм сердца до сонного.
своему товарищу, что рог не имеет над ним власти. Слышишь, как храпит
длинноволосый? Он-то уж точно спит. Мне это нравится - он знает, что
тайна, разделенная двоими, уже не тайна.
нему, сомневаясь.
спокойно. Долго ли они будут стоять тут?
черный жрец и эта бесплодная борьба между Иштар и Нергалом. Но, связанные
обетом, ни я, ни ты не можем сразиться с Кланетом, не можем причинить вред
его людям. Неважно, что обеты вырваны у нас хитростью. Мы их дали - и они
действуют. До тех пор, пока Нергал через своего жреца правит на своей
палубе, мы не можем сражаться с ним. Но, предположим, Кланет больше не
правит, что чья-нибудь рука отправила его к его темному хозяину?
руку? И если найдем, как убедим выступить против Кланета? - насмехался
перс.
- Мужество, верность, сила, быстрый ум и осторожность. У него все это
есть. К тому же - он может пересекать барьер.
к которому ты присоединишься. Если цепи этого человека будут... разорваны,
он легко сможет пробраться к Шарейн, легко вернет свой меч.
встретиться с Кланетом и его сворой. А мы не сможем помочь ему.
ему. Наши клятвы не заставляют нас воевать на стороне черного жреца,
Зубран. На месте этого человека - если бы мои цепи были разорваны - и меч
снова у меня - я нашел бы возможность освободить спящего рядом товарища.
Он, я думаю, смог бы удержать свору, пока этот волчонок, который больше не
волчонок, а взрослый волк, сразился бы с Кланетом.
продолжал: Я хотел бы видеть его свободным, Джиджи. По крайней мере хоть
что-то нарушит это проклятое однообразие. Но ты говорил об обете.
если он вернет себе свой меч, если мы не будем помогать Кланету справиться
с ним и если он убьет Кланета, станет ли он товарищем тебе и мне, Зубран?
Вот что меня интересует.
только мы сломаем его цепи.
сломаю его цепи.
Уловка, чтобы мучить его. Он не станет рисковать... и все же... свобода!
согласен, посмотри на меня.
бросать. Кентон открыл глаза, посмотрел прямо в близкие мигающие бусинки.
И снова крепко закрыл, возобновил спокойное дыхание, снова будто крепко
спал.
по ступеням из ямы.
не ловушка - когда Джиджи разорвет его цепи? Он лежал, разрываясь между
надеждой и холодным сомнением. Может ли это быть правдой?
рог, как Кентон почувствовал прикосновение к своему плечу. Длинные пальцы
дернули его за ухо, приподняли веки. Он смотрел в лицо Джиджи. Кентон
вытащил пробки из ушей, которые помогли ему не поддаться рогу.
на корточки рядом.
меня немного получше. Я мог бы посидеть рядом с тобой, но кто-нибудь из
этих проклятых жрецов может рыскать близко. Поэтому я сяду на стул Зачеля.
А ты повернись лицом в мою сторону и прими тот обманчивый сонный вид,
который я столько раз наблюдал у тебя.
Нергалу, считает его подчиненным Аримана, персидского бога тьмы. Он также
убежден, что эта борьба между Иштар и Нергалом за корабль не только лишена
оригинальности и изобретательности, но и вкуса - ничего подобного его
собственные боги и богини не сделали бы или если бы сделали, то гораздо
лучше. Это бесит Кланета, что, в свою очередь, веселит Зубрана.
Кланета и особенно Зачеля подальше от нас, пока мы говорим: в таких спорах
Кланет часто за аргументами обращается к Зачелю. Я сказал им, что не
выношу таких разговоров и буду сидеть на месте Зачеля, пока спор не
кончится. А он не кончится, пока я не вернусь, потому что Зубран умен, о,
очень умен и ожидает, что наш разговор приведет в конечном счете к
Зыков Виталий
Шилова Юлия
Березин Федор
Белов Вольф
Суворов Виктор
Лукин Евгений