людей, широко раскрывать глаза, но наоборот - прищурился. Он повернулся,
чтобы сказать что-то Императору, но его оттеснил в сторону младший брат
Маврикиоса, Севастократор Туризин Гаврас.
движения. Куда свободнее он, очевидно, чувствовал бы себя в кольчуге.
Волосы и борода его были аккуратно подстрижены, а меч, в ножнах из простой
кожи, был настоящим боевым оружием, а не церемониальным украшением.
Невозмутимо стоящие римляне вызвали у него не изумление, а гнев. Он
заорал:
эти двое спорили друг с другом годами и никогда не приходили к согласию.
глазами.
посмотреть на новых солдат. С первого взгляда было видно, что это брат
Туризина: у обоих Гаврасов были одинаково тяжелые, с крупными чертами лица
и одного цвета волосы. Но Маврикиос Гаврас был, как показалось Марку, лет
на пятнадцать старше своего брата. Морщины избороздили его широкий лоб и
легли вокруг большого рта, усталые глаза говорили о хронической
бессоннице. Присмотревшись внимательней, Марк понял, что большая разница в
возрасте между братьями была лишь иллюзией. Тяжелая императорская диадема
венчала лоб Маврикиоса, но еще тяжелее было бремя власти, бремя верховного
правителя огромной империи, и под грузом этой ответственности Император
состарился раньше времени. Должно быть, когда-то и он был горячим и
упрямым, как Туризин, но ему пришлось постоянно держать себя в узде:
неожиданные порывы могут дорого обойтись.
чтобы переводить его ответы. Но вопрос Маврикиоса был обращен прямо к
Марку, и тот понял.
ответа. Но инстинктивно он почувствовал, что перед ним стоял человек,
которому нужно говорить правду. И он ответил:
проверить искренность Скауруса. Но его пристальный взор словно разбился о
защитный вал он увидел замкнутые крестьянские лица молодых легионеров,
физиономию Виридовикса, стоявшего в полной боевой амуниции и
возвышающегося над остальными, как башня. Наконец он повернулся к
Севастосу и Севастократору, которые ждали его решения, и спокойно
произнес:
же позволил себе расслабиться, и так же поступили его охранники-халога.
Повелитель не осуждает варварские обычаи чужеземцев - что ж, такова его
воля. Сфранцез же не мог допустить существования того, что считал
неправильным, как и не мог забыть тех случаев, когда он сам был неправ
Если Варданес допускал ошибки, он предпочитал хоронить всякую память о
них... равно как и свидетелей этих досадных промахов.
кивнул Марку и сказал:
в честь вашего прибытия. Удобно ли тебе и твоим офицерам присоединиться к
нам в это время?
легионеров приглашают на обед в качестве десерта.
неподалеку от апартаментов императорской семьи, - вот чем оказалась в
действительности Палата Девятнадцати Диванов. Там не было ни одного
дивана, однако название по традиции сохранялось вот уже много веков. Чаще
всего здесь происходили различные церемонии и торжественные обеды.
Глабрио, Горгидас и Адиатун, капитан пращников, в сопровождении Зимискеса
вошли в двойные двери Палаты, сделанные из полированной бронзы, слуга
поклонился им и громогласно объявил:
дать по шее этому дурню-слуге и решил, что никому не позволит впредь
называть себя и своих солдат "ринлянами".
полагалось слегка закусить, выпить немного вина и поболтать. Из чаши со
снегом Марк взял бокал охлажденного вина, а с серебряного подноса,
поданного ему почтительно-унылым слугой, - маленькую соленую рыбку и начал
обходить толпу гостей. Вскоре трибун заметил, что присутствующие разбились
на четыре группы, причем некоторые из них (иногда нарочито) тщательно
избегали друг друга.
туниках, лакомились закусками и обсуждали кулинарные проблемы. Они бросали
недовольные взгляды на офицеров, которые стояли в центре зала с таким
видом, будто только что с боем заняли эту цитадель. Все они были из разных
стран, но пристрастие к военному искусству объединяло их. Голоса офицеров
звучали громко и оживленно, заглушая тихие переговоры чиновников, которые,
в свою очередь, с презрением поглядывали на вояк. Впрочем, офицеры
отвечали им тем же.
молодого видессианина, беседовавшего с халога. Его собеседник держал в
руках кружку пива размером едва ли не с голову и, изрядно захмелевший,
согласно кивал.
Филипп и Нефон Комнос обсуждали учения. Глабрио, оживленно жестикулируя,
объяснял нескольким видессианам, намдалени и халога римскую пехотную
тактику. Адиатун пытался втолковать одетому в меха и кожу камору, что
праща лучше, чем лук. Кочевник, который, как говорится, родился с луком в
руках, решил в конце концов, что его собеседник спятил.
орлы-военные - другую, а третьей были послы и дипломаты. Среди них -
вытянувшийся, словно по стойке "смирно", камор с густой бородой, одетый в
куртку из волчьей шерсти и кожаные штаны, - обычный наряд у степняков.
Марк увидел новых, еще не встречавшихся ему людей: худощавых, темнокожих,
с плоскими лицами, длинными усами и тонкими жесткими бородами - их, как
объяснили трибуну, называли "аршарум". Марк познакомился с кочевниками из
юго-западных степей и из еще более удаленных земель, расположенных за
морем Моряков. Были несколько необычно одетых посланников с гор Эрзерум,
что пролегали к северо-западу от границ Видессоса. Он увидел несколько
знатных халога и одного человека, которого трибун принял бы за
видессианина, если бы не его одежда уроженца севера и то особенно мрачное
выражение лица, которое Скаурус так часто замечал у халога.
закутан в покрывало, что черты его лица было трудно разглядеть. Он
потягивал вино через соломинку и передвигался от группы к группе в полном
молчании. Ему с опаской уступали дорогу и провожали взглядом. Марк понял,
что этот человек был эмиссаром Машиза, столицы западного каганата Казд -
смертельного врага Видессоса.
дипломатам. Он ввязался в долгую беседу с маленьким щуплым человечком,
который был похож на видессианина, но в действительности прибыл из
Катриша.
взрыв хохота и обернувшись, он увидел Виридовикса, который моментально
оказался в центре внимания четвертой группы гостей - женщин. В своей шапке
из рыжих лисьих хвостов, спускающихся на его могучие плечи, он выглядел
очень эффектно. Высокий галл только что закончил один из своих не очень-то
правдивых военных рассказов, причем именно неправдоподобие еще больше
притягивало к нему восхищенных слушателей. Справа и слева к нему прильнули
красивые девицы, еще три или четыре вились вокруг. Виридовикс поймал
взгляд Скауруса и ответил ему довольной ухмылкой, живо напомнив трибуну
разомлевшего дикого кота. Марк улыбнулся, но желания последовать примеру
кельта у него в этот раз не было.
солдат с неприязнью. Скаурус не был профессиональным военным до такой
степени, чтобы с искренним интересом обсуждать достоинства мечей и луков.
Он также не мог (как, например, Горгидас) беседовать о далеких странах: он
был достаточно равнодушен и к самому Видессосу. Бросив тут и там по
вежливой реплике, он оказался один, и торжественный банкет осточертел ему
еще до того, как успел по-настоящему начаться. Чувствуя себя пятым колесом
в телеге, Марк решил выпить еще один бокальчик вина И только он потянулся
за кувшином, как чей-то мягкий голос спросил его:
госпожа моя, действительно. Очень приятная музыка.
мелодия, звучащая в зале, почти не достигала его ушей, но надо же было
как-то поддержать разговор.
Пехов Алексей
Круз Андрей
Володихин Дмитрий
Пехов Алексей
Орлов Алекс
Шилова Юлия