ноги.
самим верховным головарем...
думает.
дверью стали громче и настойчивей. Кто-то требовал принести рубилку.
сиянием, - я наконец-то смогу предстать перед аудиторией, внимания которой я
добивался всю свою жизнь! Какая блестящая возможность! Ты только подумай, я
смогу изложить наши требования верховному головарю и всему Совету кланов!
Сотни слушателей! Новопевцы, говорильник...
так решил.
шею.
когда меня не станет! Когда мои слова и мой пример воспламенят служителей,
ты должна быть здесь, чтобы стать вождем восстания!
не удержалась и оглянулась в последний раз. - Будь осторожен! - сказала она
умоляюще.
в ту минуту, когда копари наконец прорубили входную дверь.
слегка подпорчен тем, что борода у него была полна щепок.
продолжал:
и унижения! Ведите меня в вашу грязную, вонючую, кровавую темницу, кишащую
крысами!
что мы там каждый день убираемся! И крыс там нет уже кругов двадцать, верно,
Фред? - обратился он к своему товарищу, который, пыхтя, протискивался через
щель в двери. - С тех пор, как мы завели кошку. Крови там, конечно, было:
вчера вечером Дуркин Гайкокрут явился с разбитой губой, повздоривши с
супругой. Но мы все отмыли! Так что нечего оскорблять нашу темницу!
не знал...
копарь. - Вот было бы зрелище! А ведь ты, голубчик, не перышко! Убери руки.
Есть у нас одна пара наручников, кругов тридцать назад завели, но мы их с
собой не взяли. Мы иногда надеваем их на юнцов, которые шибко разбушуются. А
то еще, бывает, родители их одалживают, чтобы припугнуть своих сорванцов.
беспокойной юности. Он окончательно пал духом.
он себе, направляясь в прозаическую тюрьму, охраняемую бдительной кошкой.
Глава 9
ОТ ХЕТА КО ВНУТРУ, ДРЕВЛИН, НИЖНЕЕ ЦАРСТВО
Раньше он ни разу не ездил в скоролете. Никто в его обделении не ездил.
Когда его вели к скоролету, в толпе, собравшейся поглазеть на него,
слышалось немало возмущенных реплик о том, что вот, мол, возят всяких там
преступников, а честному гегу не сунуться.
поднялся по ступенькам и залез в блестящий медный ящик с окошками,
поставленный на множество металлических колесиков, которые катились по
металлическим рельсам. Лимбек достал из кармана очки, зацепил за уши
тоненькие проволочные дужки и принялся разглядывать толпу. Джарре он увидел
сразу, хотя она была закутана в широкий плащ с капюшоном. Обмениваться
знаками было бы сейчас опасно, но Лимбек решил, что ей не повредит, если он
незаметно пошлет ей воздушный поцелуй.
родителей. Поначалу он растрогался, решив, что они пришли проводить его.
Однако, увидев радостную улыбку на лице своего отца, закутавшегося в
огромный шарф, чтобы никто его не узнал, Лимбек понял, что его родители
пришли сюда вовсе не из любви к своему детищу, а лишь затем, чтобы
удостовериться, что в последний раз видят своего непутевого сынка, который
всю жизнь доставлял им одно сплошное беспокойство и неприятности. Лимбек
вздохнул и снова сел на деревянное сиденье.
***
пассажиров: Лимбека и копаря, который сопровождал его. Остановка в Хете была
неурочной, скоростник выбился из графика и не хотел терять времени. Увидев,
что Лимбек снова встает - ему показалось, что в толпе мелькнул его старый
школьный учитель, - скоростник забросил свою бороду, аккуратно расчесанную
надвое, на плечи и потянул одну из множества торчавших перед ним
металлических рукояток. Металлические руки, торчащие из потолка вагончика,
потянулись вверх и вцепились в кабель, висящий над вагоном. Полыхнула
бело-голубая вспышка, пронзительно загудела гуделка, и скоролет рванулся
вперед в треске электрических разрядов. Медный ящик грохотал и раскачивался,
металлические руки, сжимавшие кабель, угрожающе трещали, но скоростник не
обращал на это внимания. Он передвинул еще один рычаг, и машина набрала
скорость. Лимбек за всю свою жизнь не испытывал ничего подобного.
Кикси-винси. Менежоры исчезли неведомо куда, но скоролет продолжал работать
- Кикси-винси поддерживала его на ходу, как и самого себя. А геги жили
затем, чтобы служить им обоим.
услуживающего одной из частей Кикси-винси с тех пор, как Менежоры привели
гегов на этот остров. Каждый гег делал то же, что делал его отец, и отец его
отца, и отец отца его отца.
воображением у них туговато. Каждый из гегов умел служить только своей части
Кикси-винси и совершенно не интересовался тем, как у работают остальные
части. И никто из них не спрашивал, зачем они делают то или это. Обычному
гегу никогда не приходило в голову поинтересоваться, зачем крутить крутилку,
почему черная стрелка на гуделке никогда не должна заходить за красную
отметку, почему дергалку надо дергать, толкалку толкать, а загогулину
двигать взад-вперед. Но Лимбек был необычный гег. Задавать вопросы о делах и
целях великой Кикси-винси считалось богохульством и могло вызвать гнев
жирцов - местных священнослужителей. Исполнять свои обязанности так, как
учили тому учителя, и исполнять их хорошо, - вот что было высшей целью для
большинства гегов. Они надеялись, что за это их (или, по крайней мере, их
детей) примут в царства небесные. Но Лимбеку этого было мало.
улегся, Лимбек задумался, и постепенно эта поездка стала производить на него
угнетающее впечатление. В окна хлестал дождь. Из клубящихся туч вырывались
молнии - настоящие молнии, не голубые вспышки Кикси-винси. Временами они
ударяли совсем рядом, заставляя медный ящик трястись и подпрыгивать. По
крыше стучал град. Скоролет мчался сквозь огромные сооружения Кикси-винси и,
как казалось Лимбеку, предоставлял наглядный обзор угнетенного положения
гегов.
видел свой народ - темные приземистые фигурки на фоне алого зарева. Все они
работали на Кикси-винси. Это зрелище пробудило в душе Лимбека священный
гнев. Лимбек лишь теперь осознал, что, пока он был занят делами СОППа, этот
гнев почти угас. Он ощутил угрызения совести.
придавал ему сил. Лимбек уже начал обдумывать, как можно использовать это в
своей речи, когда голос его спутника прервал его размышления.
Кикси-винси с нескрываемым восхищением.
верховным головарем, я им все расскажу!.." ***
Никитин Юрий
Орлов Алекс
Прозоров Александр
Каргалов Вадим
Сертаков Виталий
Каргалов Вадим