невинный на вид шуруп являл собой водонепроницаемый "контейнер" для
микропленки. У полковника было много инструментов, которыми он пользовался
при изготовлении "контейнеров". Была целая фотографическая лаборатория с
химикалиями и дорогостоящей аппаратурой. Сам А. был настолько искусным
фотомастером, что мог уменьшить формат письма до размеров булавочной
головки. Такие "микроточки" фактически не поддаются визуальному обнаружению
(они были изобретены немецкой разведкой в период первой мировой войны).
длинной хорошо освещенной комнате на двадцати пяти столах были разложены
различные предметы, словно гигантский набор закусок, причем некоторые были
завернуты в целлофан.
обращаться по-настоящему грубо. Но сотрудники ФБР сразу предложили ему
свободу и работу в контрразведке США "с окладом в десять тысяч долларов, с
хорошей едой, напитками, с отдельным кабинетом, оборудованным кондиционером"
и были уверены, что устоять против такого соблазна трудно. Мне тоже
казалось, что полковник А. мог быть ФБР "получен". "Они считают всех нас
продажными тварями, которых можно купить", - сказал мне А. Позже он заявил,
что ни при каких обстоятельствах не пойдет на сотрудничество с
правительством США и не сделает для спасения своей жизни ничего такого, что
может нанести ущерб его стране.
которой он занимался, так и для любой другой. Он был на редкость
своеобразной личностью. Его снедала постоянная потребность в духовной пище,
естественная для каждого образованного человека. Он жаждал общения с людьми
и обмена мыслями. Находясь в федеральной тюрьме Нью-Йорка, он даже стал
учить французскому языку своего соседа по камере, полуграмотного бандита...
Как человека, полковника А. просто нельзя не любить.
получилось следующее: "Поздравляем прибытием. Подтверждаем получение вашего
письма по адресу "У", повторяем "У" и прочтение вашего письма Первым.
Слишком рано посылать вам гаммы. По вашей просьбе передадим способ
приготовления мягкой пленки и отдельно новости вместе с письмом вашей жены".
И еще: "Короткие послания зашифровывайте, а длинные делайте со вставками.
Вставки передавайте отдельно. Посылка вручена вашей жене. У вас дома все в
порядке. Желаем успеха. Поздравления от товарищей. Третий".
благодарны тебе за нее. Твои подарки нам очень понравились. Мы высадили
уцелевшие гиацинты, и три цветка уже дали ростки". Из другого письма: "Я
смотрю на цветы и все жду, жду, жду и верю, что мы будем скоро вместе и что
ты больше никогда не захочешь покинуть нас. Мы с дочерью имеем все, кроме
тебя. Попытайся сделать так, чтобы не отсрочить нашей встречи. Годы и
возраст не ждут". И еще отрывок: "Наша жизнь - постоянное ожидание. Мы
отметили день твоего рождения, я испекла пирог с черной смородиной и кремом,
который ты любишь..." Еще: "В отношении квартиры еще не ясно. Хотелось бы
трехкомнатную, но, говорят, больше чем на две рассчитывать нельзя".
Последнее письмо жены: "Если бы сказали кому-нибудь постороннему, что муж и
жена могут жить не вместе так долго, так много лет и все же любить друг
друга и ждать встречи, он не поверил бы, такое можно встретить только в
романах". Письма жены шли длинным путем. Их переснимали на микропленку, и,
прежде чем они попадали в тайник на Проспект-парке, проходили недели и даже
месяцы. Последнее письмо жены нашло адресата уже в тюрьме.
англичане уважали его, и американцы до сих пор чтут его память, поставив
Хейлю по всей стране множество памятников.
научно-технический шпионаж с привлечением ученых, туристов и даже
спортсменов. Понятное дело, мы не можем закрывать на это глаза. И вот Центр
ставит перед вашим героем задачу: установить, откуда "плетутся нити", как
написали бы наши журналисты-международники, и собрать затем информацию об
основной методике противника. Впрочем, откуда что "плетется", мы и так
знаем: из-под Вашингтона, где обосновалось ЦРУ. Проникнуть туда,
естественно, трудно: режим строжайшей конспирации, круглосуточная охрана
здания, слежка за собственными сотрудниками. Да у Л., собственно, немного
другая задача: найти конкретных исполнителей крупномасштабного заговора
против СССР. Он настойчиво прокладывает к ним пути - сначала вслепую,
пытаясь наладить контакты с учеными, которые могут быть использованы против
нас с целью шпионажа; это, разумеется, "невод на авось", который далек от
конечной цели.
Москвой задерживают с поличным молодого американца-физика и в ходе следствия
выясняют, кто его вербовал, инструктировал, какие ставил задачи, какой
снабжал разведывательной техникой и, кроме того, где все это делалось. Так
Л. "выходит" на двух сотрудников Центрального разведывательного управления,
для которых было создано специальное "бюро" при Колумбийском университете, к
слову сказать, превращавшемся в основного поставщика научных "кадров" для
ЦРУ. География, таким образом, определилась. Л. надлежало теперь подобрать
ключи к этому таинственному "бюро" (сначала в переносном смысле, то есть
глаза и уши, а затем и в прямом: с настоящими ключами проникнуть в сейфы
цереушников).
университета.
когда-то куплен голландцами у индейских племен, назывался Амстердамом, а уж
потом англичане переименовали его в Нью-Йорк. В городе пять районов. На юге
- остров Ричмонд. На востоке через проток Атлантического океана -
Лонг-Айленд с двумя районами: Бруклин и Квинс (там много
научно-исследовательских и военных учреждений). Остров Манхэттен, на котором
находится Колумбийский университет, слегка как бы подрезан с южной стороны.
маленьких ресторанчиков, специализирующихся на какой-то национальной кухне:
испанской, китайской, еврейской, греческой, русской с неизменным борщом и
бефстрогановом (название, кстати, исконно русское, но об этом мало кто
знает), готовят который, к сожалению, не на сметане, как в России, а в
томатном соусе, - увы! Есть даже одна настоящая русская "забегаловка" на
десять столов в полуподвальном помещении на 1-й улице, где старуха повариха
подает пожарские котлеты, блины с икрой и селедочкой и тот же бефстроганов -
и опять в томате! Много украинцев, их можно увидеть уже в пять утра в первых
поездах метро: торопятся на работу, а работают они уборщиками в конторах и
учреждениях, которые оккупированы ими примерно так же, как айсорами во всем
мире чистка обуви. Много в Манхэттене магазинов и магазинчиков - торговый
центр Нью-Йорка. На "виселицах" на колесиках, сделанных из трубчатого
железа, болтаются платья, их толкают перед собой негры, перевозя товар по
улицам; между прочим, и среди негров тоже существует кастовость: есть негры
светлые, есть черные.
науки. Целый комплекс зданий, занимающих площадь от Бродвея на север.
Протяженность всех улиц университета тринадцать миль (двадцать километров).
К университету примыкает Центральный парк Манхэттена (с 58-й улицы до
110-й): озера, пруды, игровые и спортивные площадки. Неподалеку строится
католический собор, но очень уж долго; на строительство Нотр-Дам в Париже
ушло, как известно, около четырехсот лет, в Нью-Йорке шутят, что рекорд
может быть побит. В ученых кругах Колумбийский университет считается весьма
ценным своими кадрами и научными достижениями. Чрезвычайно богат, чего не
скажешь про другие университеты, по крайней мере Нью-Йорка, например
Католический. Колумбийский - учреждение частное, государству не подчиненное;
когда-то был лицей, вырос благодаря пожертвованиям разбогатевших
выпускников; имеет Совет. В распоряжении "колумбийцев" и в их собственности
есть земли, акции в различных компаниях, а основной доход университет
получает от студентов, поскольку обучение платное, и от правительственных и
военных ведомств, заказы которых выполняет по финансовым договорам.
из Канады в Нью-Йорк. Визу на въезд дает американское консульство в Торонто,
а каким образом дает - вопрос из "другой оперы". Факт тот, что виза есть. Л.
проходит таможенный контроль, причем таможенники, не стесняясь, проверяют в
открытую: кроме досмотра вещей, в которых они роются в надежде найти
наркотики (впрочем, теперь они имеют на этот случай специально натасканных
собак), еще делают телефонный запрос его родным и знакомым, живущим в
Торонто (которых у него, как вы понимаете, именно в Торонто предостаточно!),
потом запрашивают об Л. иммиграционные власти, но так как все это
предусматривалось нашим Центром, через несколько часов Л. свободен. Однако
понятие "свобода" для разведчика понятие относительное. Так, Центром заранее
определено, что Л. останавливается в отеле "Нью-Йоркер", а затем, через двое
суток, едет в Вашингтон на встречу с резидентом, чтобы обсудить детали
предстоящей операции и, как говорят архитекторы, "привязать" ее к месту.
Кроме того, просто познакомиться. Причем Л. волнуется, поскольку резидент
человек легендарный, ваш герой достаточно наслышан о нем. Пока он
"волнуется", попросим вас, Варлам Афанасьевич...
"Нью-Йоркер". Сорок этажей, расположен недалеко от Центральной пристани на
углу 8-й авеню и 33-й улицы Манхэттена. Здесь обычно останавливаются
торговые люди: продавцы и покупатели. Номер стоит от 6 до 50 долларов в
Лукьяненко Сергей
Громыко Ольга
Акунин Борис
Круз Андрей
Суворов Виктор
Сертаков Виталий