отличать их друг от друга. Но в одном можно было не сомневаться: пришли
только одни старики.
отставных чиновников, впервые рискнувших выехать за пределы родной
провинции. Замешкавшийся догонял своих товарищей, опираясь при беге на
слишком длинные руки, как это обычно делают обезьяны. Было заметно, что
они проявляют далеко не одинаковый интерес к одним и тем же предметам.
Так, мыльная пена на лицах бреющихся на сей раз не привлекла их внимания.
И даже работающий двигатель генератора, мимо которого никто из них не мог
пройти равнодушно, воспринимался также по-разному: здесь, видимо,
сказывались вкусы каждого из них. А один из тропи относился с подчеркнутым
равнодушием ко всему тому, что привлекало внимание его друзей. Он
оглядывался на своих спутников с видом терпеливого отца, который устал
ждать, пока его сынишка налюбуется витриной игрушечной лавки.
гостей, усевшись по-турецки прямо на землю, между двух палаток. Они
разложили вокруг себя с десяток консервных банок. Тропи остановились в
изумлении. Святой отец повторил тот же короткий гортанный звук, что и
накануне. Тропи сразу зашумели, залопотали, но не тронулись с места. Тогда
Грим и отец Диллиген поднялись, отец Диллиген, обращаясь к тропи, снова
издал несколько мягких звуков, и они с Гримом скрылись в ближайшей
палатке. Увидев, что посторонних нет, тропи снова залопотали. Затем,
благосклонно приняв дары, всей толпой направились к своим скалам, правда,
двигались они куда живее, чем их флегматичный предшественник.
время своих посещений они никогда не выпрашивали подачек. Напротив,
посещения эти можно было бы, скорее всего, назвать "визитами дружбы". Да,
именно дружелюбие и любознательность приводили все новые и новые группы
тропи в лагерь. Особой любознательностью отличались молодые: они
обследовали лагерное оборудование с жадным любопытством мальчишек,
попавших впервые на паровозостроительный завод. Мало-помалу они начали не
без удовольствия помогать жителям лагеря выполнять ту часть работы,
которая требовала простого подражания. Примечательно, что самок с собой
они никогда не приводили.
не заночевал. Однажды решили произвести довольно коварный эксперимент:
открыли двери "загона". Но большая часть пленников даже не переступила
порога. Те же, которые вышли, вернулись на ночь обратно.
Вилли) решили в свою очередь отправиться в скалы. Им отплатили столь же
учтивым приемом, какой был оказан самцам тропи во время их первого
посещения лагеря: то есть хозяева, сделав вид, что не обращают на гостей
ни малейшего внимания, позволили им спокойно осмотреть все самое
интересное. И через несколько недель между лагерем и скалами наладилось
постоянное движение.
уважения, когда увидели, что те живут мирной, на редкость демократичной
общиной. Никаких вожаков, ничего, даже отдаленно напоминающего "совет
старейшин". Просто молодые подражали старикам - учились так же искусно
охотиться, так же осторожно и храбро защищаться от общего врага
(вспомните, как на следующий вечер, после того как экспедиция обосновалась
у скал, лагерь забросали камнями; и хотя нападение больше не повторялось,
тропи бдительно следили за своими соседями).
между ними ничем не напоминали покорной привязанности собаки к своему
хозяину; это была дружба равного с равным. Молчаливая дружба ради простого
удовольствия побыть вместе: так у Дуга появилось трое друзей, которые
почти не покидали его. Одному из них особенно нравилось открывать
консервные банки (причем сам он, пока его не угощали, никогда не
притрагивался к содержимому), а двое других предпочитали мыть бутылки,
которые они умудрялись доводить до хрустального блеска.
называли), приучить их откликаться на зов, но безуспешно. Он хотел также
научить их произносить свое имя, но и эта попытка не увенчалась успехом.
Казалось, вообще сама мысль о каком-то разграничении, об индивидуальностях
была им абсолютно чужда.
концов стали отзываться на данные им имена, на что отец Диллиген
совершенно справедливо заметил, что имена эти связывались у них с
представлением о еде и что дело здесь, видимо, как и у собак, в условном
рефлексе.
тропи хотел указать на себя, то начинал потихоньку бормотать, как будто
вместе с воздухом втягивал в глубину легких звук "м-м-м". Когда же он
хотел указать на другого, то как будто бы выплевывал сквозь сжатые зубы
очень твердое "т-т-т". И святой отец не раз задумывался над тем, нет ли
какой-нибудь связи между этими двумя звуками, вдыхаемым и выдыхаемым, и
словами "мой" и "твой", которые почти на всех языках мира начинаются
первое со звука "м", а второе - с "т" или "д".
друзей на языке тропи - если, конечно, можно назвать беседой отдельные
звуки, при помощи которых они сообщали друг другу, тепло сейчас или
холодно, стоит день или уже наступила ночь... Пределом сложности был
разговор, в результате которого оба они пришли к заключению, что огонь
причиняет боль. Большего святой отец не смог добиться от своего
друга-тропи. Впрочем, надо быть справедливым: так же как и тропи - от
своего друга Диллигена, ибо при всех своих лингвистических способностях
святой отец не в силах был различать многие едва уловимые звуки.
потому, конечно, что она испытывала к ним отвращение или не могла бы
добиться их благосклонности; просто по некоторым признакам стало ясно, что
ей не следовало без особой на то надобности встречаться с самцами тропи.
друг в друге врагов. Между ними чуть ли не каждую минуту готовы были
вспыхнуть драки. Тихие, спокойные тропи сразу же становились похожими на
большого сторожевого пса, встретившего на улице чужую собаку: зубы
ощерены, шерсть поднялась дыбом, слышится рычание. Папуасы отмалчивались.
Но их взгляд, все их существо дышало жестокостью.
предаться тропоедству. Все в лагере были глубоко потрясены, искренне
возмущены и по-настоящему опечалены. Понадобился весь авторитет отца
Диллигена, все его красноречие, дабы спасти виновных от слишком суровой
кары. И в то же время больше всех потрясло это злополучное приключение
самого отца Диллигена, ибо он лишь недавно обратил своих папуасов в
христианство. "Но, с другой стороны, в чем я, собственно говоря, могу их
упрекнуть? - спрашивал он. - Кого съели они: животных или людей? Мы сами
еще не в силах решить этот вопрос, как же можно требовать от папуасов,
чтобы они знали больше нашего?"
какой-то степени виновным), когда святой отец патетически задавал себе в
сотый раз один и тот же вопрос: должен ли он исповедовать папуасов в
совершении ими смертного греха? Они вполне могут сделать вид, будто не
понимают, о чем идет речь, говорил он. А в таком случае, на каком
основании откажет он им в отпущении грехов без наложения епитимьи.
Требовать же от них раскаяния лишь за то, что они предались чревоугодию,
было бы лицемерием.
что Сибила не смеет смотреть ему в глаза. Но, хотя он и одержал победу
после недавнего спора, сейчас ему было не до торжества. Ибо дальнейшие
события, таящие в себе гораздо большие опасности, нежели тропоедство
папуасов, со всей ясностью показали правоту Дуга и отца Диллигена, и
теперь все члены экспедиции, и даже Сибила с Крепсом, желали как можно
скорее решить проклятый вопрос: люди тропи или нет?
объектив киноаппарата обитателей скал, а потому большинство кадров было
посвящено пленникам, выполнявшим свои очередные тесты. Съемки, таким
образом, шли в двух направлениях: с одной стороны, готовился игровой фильм
для широкой публики, с другой - снимались кадры, имеющие чисто научный
интерес. Это были, так сказать, своеобразные дневник и архив экспедиции.
австралийской фирмы, приславшей своих операторов, уже заснятые пленки,
которые там и проявлялись. Что же, собственно говоря, произошло? По всей
вероятности, среди владельцев фирмы и их гостей, для которых в узком кругу
демонстрировали эти кадры, находился некий Ванкрайзен, один из крупных
дельцов, известный своей акульей хваткой.
прирученные тропи, не могли не навести на определенные размышления. Это
была уже не столько проверка умственных данных тропи с целью установить их
способности к наблюдению и размышлению (тут, как мы видели, тропи мало чем
отличались от человекообразных обезьян), сколько проверка их
восприимчивости с целью узнать, могут ли они усваивать и повторять
определенные жесты, движения, выполнять ту или иную работу. Известно, что
любого шимпанзе можно очень быстро научить одеваться, зашнуровывать
ботинки, накрывать на стол, есть ножом и вилкой, курить сигару, ездить не
велосипеде или верхом на лошади. В колониях нередко шимпанзе не хуже слуг
выполняют всю домашнюю работу. Этот первый этап - этап несложных работ -
был быстро пройден тропи. Под руководством двух механиков они с
Орлов Алекс
Акунин Борис
Посняков Андрей
Лукьяненко Сергей
Вронский Константин
Ибсен Генрик