рвавший тело сухой кустарник и хлеставшие по лицу ветки сосен, побежал
задыхаясь вперед, в самую чащу леса.
между сосен каплями родимой крови пятиконечные звездочки. Они вернут
истраченные силы, они дадут жизнь!..
друг дружке сосны.
сырые иглы и затрясся в судорожных рыданиях, вцепившись зубами в высохшую
кожу рук...
полей седой бисер крепких заморозков. Затягивались лесные канавки пленкой
еще робкого льда. Не выдерживал уже Сергей дневки в лесу. Перед рассветом,
отшагав за ночь десять - пятнадцать километров, выбирал стоящий на опушке
леса сарай и забирался в солому. Собираясь в путь, обматывал ноги кусками
попоны, взятой им в одном сарае. Из этой же попоны смастерил себе и нечто
вроде плаща-накидки. Попона была ярко-красного цвета, с клетчатыми протоками
черной шерсти.
жизнь. Видя явное нерасположение хозяев кулацкого дома и угадывая их
намерение задержать пленного, он смело просил хлеба на восемь человек:
сожжены два дома полицейских, задержавших одного беглеца. Пожар вспыхнул с
вечера, когда полицейские везли связанного "пленчика" в Паневежис.
пятидесяти километров прошел он, оставив далеко позади Паневежис. Однажды,
проголодавшись, решил Сергей постучать в окно одиноко стоявшего домика близ
шоссейной дороги. Сквозь неплотно прикрытые ставни в темноту ночи медными
вязальными спицами пронизывался свет. Сбросив "плащ" и положив его под
окном, Сергей постучал в ставню. Через минуту щелкнула задвижка, и к Сергею
двинулась темная фигура.
Ранее вышедший живо начал что-то объяснять им, показывая на Сергея. Один из
тех поспешно вернулся в дом, другой стал сзади беглеца.
стали липкими и холодными.
бандит, ткнув дуло винтовки в грудь Сергея.
тряпки ногами, прошел в угол. Комната была маленькая, но опрятная. Слева от
двери стояла кровать, справа - стол и два стула; на полу была разостлана
постель, и на ней спали два эсэсовца.
гимнастерки и в штаны, трется о спинку стула.
поглядывает жена.
не был... Много вшей... ходят поверху. Остаются, где сижу... При огне не
видно только...
Сергей частое: "Езус Мария, Езус Мария!" Возится хозяин с фонарем, гремит
жестяной его дверцей, прилаживая огарок свечи. Осторожно протягивает Сергею
хозяйка кусок хлеба, боится прикоснуться к его рукам.
Завтра получишь в полиции..
Холодно без "плаща". Сквозит ветер в щели неплотно сдвинутых бревен, что
образуют стены сарая.
Сергей каждую бревнину. Покачивает ее, потягивает вверх, узнает: глубоко ли
сидит она в земле. Крепко затрамбована земля, ладно подогнаны бревна - надо
копать. Растопырив руки, пошел в темноте вдоль вороха соломы. Огромная
звучная оплеуха отбросила его в сторону. Оранжевые живчики запрыгали в
глазах.
палкой, затихает по временам, прислушиваясь, и вновь скребет пальцами
слежавшийся за годы грунт.
земли. Растит он силы Сергея.
Сергей. Тянут они бревно до ломоты в локтях; нехотя, шатаясь, поддается
бревно нечеловеческим усилиям.
его на улицу, протиснулся боком в дыру и, минуту подумав, взвалил бревно на
плечо. Ступая на носки, подошел к дому. Неслышно составил бревно, подперев
им дверь, и, подхватив "плащ", отошел от дома. На опушке леса, в звенящих от
ветра кустах орешника, погрозил кулаком в темноту по направлению дома.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
тюрьмах, в лагерях, на виселицах замаячили крестьяне. Зачернели дровяным
пеплом полянки от сожженных дотла хуторков. Тогда повезли крестьяне в город
битых свиней, индюков, телят в обмен на какое-нибудь старое ружьишко, обрез.
Попритаились в овсяной соломе винтовки и даже пулеметы.
Оглядываясь, чтоб не видел полицейский, вдоволь накормит мужик "пленчика",
многое порасспрашивает у него.
тогда...Товарищ, а говорят тут вот мужики, что будто Гитлер миру запросил. А
товарищ Сталин говорит ему: "Я не Миколай второй!" Правда аль нет?..
слушаться правой ноги. Раздулась она от колена до пальцев, заплыли щиколотки
глянцевитой синевой опухоли, и ноет нога непрестанно - тупо и надоедливо.
Надавит Сергей пальцами - и надолго остаются точки-вмятины на ступне.
ногу и тоскуя по русским резиновым сапогам и автомату. - Если бы это!.."
ноге. В ступу превратилась нога, и лишь с помощью рук удавалось переставлять
ее. Невидимыми иглами прокалывает октябрьский ночной ветер худое тело под
дырявой гимнастеркой.
туманили мозг, бешеными толчками колотили сердце, заставляли подолгу сидеть.
Недоспелый вишневый сок зари разлил восток на горизонте.
домиков, серели копны сложенного на зиму сена. И чтобы добраться до них,
нужно было пройти около трехсот метров по озими поляны, на виду у
Лукьяненко Сергей
Земляной Андрей
Шилова Юлия
Бажанов Олег
Роллинс Джеймс
Василенко Иван