Чтение 13–й страницы книги ~Все о жизни~

ОБОРОТНАЯ СТОРОНА МЕДАЛИ: НЕСЧАСТЬЕ. Так или иначе, но жить в бочках
люди не хотят. Их стремление к счастью носит экстенсивный характер: что-то
добавить, дополнить, изменить в сторону увеличения, обычно так.

Но вожделенное счастье как цель находится на некотором отдалении, а
неприятности подстерегают на каждом шагу. Добиваешься любви -- жутко
нервничаешь на каждом шагу, куча сильных отрицательных эмоций. А если не
добьешься -- горя-то сколько. А любовь чаще несчастна, чем взаимна. Зачем
оно так нужно, скажите пожалуйста?

Слава -- это перенапряжения, стрессы, транквилизаторы, разочарования,
обломы, слезы; а иначе и невозможно, если круто к ветру берешь, на пределе
всех возможностей ломишься.

Большой спорт -- травмы, угробленное здоровье, нестарый еще человек
становится инвалидом, забытым и никому не нужным, страдает нравственно и
физически, а здоровья уже не купишь.

Большая карьера -- требует умения сносить плевки, проглатывать
оскорбления, мириться с подлостью друзей и коварством врагов, контролировать
каждый свой шаг, забыть о свободном времени; иногда надо жертвовать
друзьями, любовью, совестью. Могут сказать: и это известно -- человек за все
должен платить. Делай свой выбор. Не везет в картах -- везет в любви. За
обладание одним -- платишь отказом от другого. За счастье в одном --
несчастьем в другом. Хочешь яичницу -- разбей яйца.

Прет лыжник марафон -- аж стонет на подъемах от мучительного
изнеможения. Страдает, бродяга! А прибежит первый -- счастлив. Так это один.
А еще пять лидеров ему проиграли -- и слезы на глазах. И ведь знали, что
первое место только одно.

Получается так: стремясь к счастью -- человек одновременно, невольно,
вынужденно, стремится и к несчастью. Ну -- побочный эффект, нежелательная,
но обязательная нагрузка в магазине жизненных благ.

Если так -- то все просто: Счастье обжорства -- перевешивает несчастье
ожирения, склероза, уродливой фигуры, преждевременных болезней и смерти.
Счастье пьянства -- сильнее несчастья нищеты.

Счастье подвига -- сильнее несчастья увечья.

Слабая воля: сейчас мне хорошо, и наплевать, что потом будет плохо.
Сильная воля: сейчас мне плохо, потерплю, зато потом будет хорошо.

А чего вообще в жизни больше -- счастья или горя? Чаще человек счастлив
-- или несчастлив? Во всяком случае, люди всегда жаловались, что счастья
мало, а горя много.

Действительно: Чем крупнее, значительнее цель -- тем дольше и труднее
путь к ней, тем больше на пути трудностей и препятствий, тем больше
"промежуточных" несчастий -- ну, неприятностей, отрицательных моментов.

Само достижение цели -- под вопросом, если не достиг -- то все жертвы
оказываются напрасны, не компенсируются. А если и достиг -- счастье все
равно не гарантировано. Или так устал уже, что предвкушаемого когда-то
счастья не ощущаешь, или изменился сам за это время.

Или радость достижения цели быстро остывает, сменяется пресыщением и
разочарованием: что, и это все, ради чего я столько лет боролся?..

Давно сформулировали: ничто в жизни не бывает так хорошо, как люди
обычно себе представляют.

Человек создан для счастья, как птица для полета, мечтательно вздохнул
классик. Эта дикая и странная птица называется страус. Летать не умеет,
бегает, лягается, перья из хвоста у него выдирают на украшения, а от
опасности он прячет голову в песок.

Так что -- остается сакраментальная татуировка зеков "Нет в жизни
счастья"?

НАПОЛЕОН И БУДДА. Наполеон был величайшим из людей новой истории. Он
совершил, добился, имел все, что полагают для себя венцом желаний и пределом
счастья миллионы людей. Незадолго до смерти, на острове Святой Елены, у него
вырвался стон: "Боже мой, да был ли я счастлив хоть два часа в своей
жизни...".

Ты хочешь подвигов, славы, власти? А осознать перед смертью, что прожил
жизнь без счастья, хочешь? Сейчас, из малости твоего положения, тебе
кажется, что это невозможно -- по крайней мере для тебя было бы невозможно.
Когда-то и ему так казалось... Счастье и горе -- понятия и состояния
противоположные. Счастья мы хотим, горя -- нет: по крайней мере, мы так
думаем. Счастье бывает редко, а горе -- часто. Счастья без горя не бывает --
трудности, жертвы, переживания, а в конце концов всех похоронят, и сам
помрешь, -- а горе без счастья бывает сплошь и рядом. Счастье всегда под
вопросом, а горе всегда наготове.

А когда мы в горе, что для нас счастье? Чтоб не было бы этого горя. Так
надо же понять, что отсутствие горя -- уже счастье. И, коли ты разумен,
заблаговременно принять меры.

Читатель, тебе передает привет и машет хвостиком на небесах твой милый
Артур Шопенгауэр.

По этому пути дальше всех зашел Будда Шакья-Муни. Он бросил теплое
местечко наследного принца, дворец, родителей, любимую красавицу-жену,
сокровища и одежды, обернул чресла тряпкой и сел под пальму. Все у него
было! -- но он поразился мыслью, что все это неизбежно кончится: горячо
любимые им люди смертны, и сам он смертей, и горем смерти и вечной разлуки
все кончится, и дворец может сгореть, и враг может державу уничтожить, и
зачем тогда все оно нужно, если все равно всегда знаешь, что в конечном
итоге неизбежен печальный конец. Он взглянул на земную жизнь с такой
трагической стороны и, как сказали бы сейчас, впал в депрессию.

Он понял, что земная жизнь всегда сопряжена с несчастьями. Они больно
ранят. Он хотел быть счастливым, но так", чтобы совершенно гарантировать
себя от любой возможности лишиться этого счастья. Для этого нужно не иметь
не только никаких вещей, но и вообще не иметь никаких желаний и ощущений.
Ведь желания могут не сбыться, ощущения могут обмануть. А вот если ты --
вообще Ничто, у тебя уже вовсе ничего не отнимешь. А всеобщее великое Ничто
-- это как бы противоположный полюс бытия, противостоящий всему суетному,
земному, преходящему. И вот если ты осознаешь это великое Ничто, ощутишь
себя частью этого вечного Ничто, -- это избавление от любых возможностей
несчастья, и в этом и надо увидеть высшее счастье. Это состояние называется
нирваной, и достигается нелегко, после долгих и упорных тренировок.
Пребывающие в нирване ничего не видят, не слышат, не ощущают. И
свидетельствуют, что неземное блаженство этого состояния не сравнимо ни с
чем.

Ни тебе никто не может причинить никакое зло, ни ты никому: даже
букашку давить нельзя. Кушать только горсточку риса и плоды. А кто тебе рис
даст? Найдется. Можно и дикими плодами пропитаться. Если природа изобильна
-- можно и Буддой стать. А эскимосу что прикажете делать?

В этом прекрасном учении только одно несимпатичное место: если все ему
последуют, то вскоре некому будет его проповедовать. Вы бы этого не читали,
я не писал, а все человечество было бы Великим Ничто, и кончен бал. Такой
путь к счастью представляется сомнительным -- как и все, что доведено до
полного логического завершения. Полное логическое завершение в жизни всегда
есть абсурд, хотя для понимания явления оно полезно, показательно.

Полный предел и этого абсурда демонстрируют некоторые секты, "творчески
развившие" учение Будды. Не вдаваясь в тонкости и не затрудняя себя долгими
тяжелыми тренировками, они просто молятся, психологически подготавливая себя
к решительному шагу в полное счастье, после чего совершают коллективное
самоубийство. Вот вам и обретение вечного счастья путем лишения себя всех
потребностей.

Трудно удержаться, чтоб не проиллюстрировать это все еще одним
анекдотом, показательным, как вообще почти все анекдоты.

Рокфеллер как-то купил для отдыха необитаемый остров, и вот решил
наконец выбраться туда на денек отдохнуть. Тут же накануне туда вылетает
команда обслуги все подготовить, бунгало, бар. Менеджер по отдыхательным
мероприятиям видит остров и хватается за голову: "Боже мой, босс завтра
прибывает! Это что -- песок? это песок, я вас спрашиваю?! какой-то грязный
гравий!!! Песок, самый лучший, с Золотого Берега, сто тонн, три самолета --
из Ниццы, немедленно!!! А вода... что за мерзкая жижа! Фильтры, самые
мощные, "Дженерал Моторс", и голубую краску для бассейнов, тонн пять,
звоните в Майами, мигом! А что это в воде... а если акулы?! Сетку от акул,
огородить, но незаметно! А это что за поганые колючки?! Босс любит голубые
ели. Сотню елей, из Швейцарских Альп, самолет в Цюрих, по любой цене... и
садовников с розами!!!" И сутки кипит бешеная работа. Бульдозеры рычат,
водоочистители булькают, рабочие бегают. К утру еле успели замести следы,
угнали за бугор технику и сами попрятались. И вот садится белоснежный
лайнер. Сходит по трапу Рокфеллер. Вдыхает воздух, смотрит по сторонам...
сдирает костюм, бросается в море, плещется, потом растягивается на песочке
под елью, нюхает розу и задумчиво, печально произносит:

-- Господи, хорошо-то как... Вот так забудешь все, посмотришь на мир, и
невольно думаешь: и на хрена мне, в общем, все эти миллиарды...

Солон, сказавший, что ни одного человека нельзя счесть счастливым,
покуда жизнь его еще не кончена и неизвестно, что впереди, был бы сильно
удивлен таким решением вопроса. Все-таки, чтоб быть счастливым, как минимум
надо вообще быть.

x x x

Подобьем бабки и соберем мысли до кучки: Люди всегда все знали. О
счастье думали столько, как ни о чем другом. Создавали целые теории и на
практике подтверждали их собственной жизнью.

И это никого ничему не научило. Люди остаются теми же самыми. Могут все
знать, все понимать -- и все равно хотят того же, что всегда, и стремятся к