мокрой ладони.
присматривался к обстановке, чтобы сказать ей о том самом главном, ради
чего он оказался с ней вместе. Но, как назло, обстановка мало
благоприятствовала такого рода объяснениям: мешала то близкая опасность,
то присутствие рядом людей. Приходилось обрывать себя на полуслове и ждать
более подходящего момента. И Антон ждал, с затаенной тревогой поглядывая
на спутницу, то озабоченную, то испуганную, а теперь вот еще и измотанную
этой бесконечной снежной дорогой.
жилья, и Антон потерял представление, где тут могла быть какая-нибудь
деревня. Этот лесной район в излучине Немана он вроде бы знал неплохо,
летом изъездив его вдоль и поперек, но теперь не узнавал ничего - так
изменила его непроглядная снежная круговерть. Правда, сам он не очень
устал и мог бы идти еще долго, однако ему жаль было Зоську. Хотя та и не
жаловалась на усталость, но Антон видел, каково ей приходится на этом
ветру в легкой одежке и мокрых с ночи сапогах.
ночь обещала быть светлой от массы свежего снега, но снегопад не стихал, и
видимости почти не было. Отчасти это хорошо, думал Антон, никто их не
обнаружит в метельном поле. Но и они не много могли обнаружить, идя все
время вслепую и ежечасно рискуя наткнуться на неприятность.
увидел несколько телеграфных столбов поблизости - верный знак проходившей
где-то дороги. К счастью, на этот раз дорога была пустая, они второпях
перебежали ее скользкий под снегом булыжник, стараясь поскорее отойти
подальше. Но за дорогой под ногами оказалась засыпанная снегом пахота или
вскопанное картофельное поле, идти по которому было сущим мучением, и
Антон взял наискосок, значительно отклоняясь от прежнего своего
направления. Когда впереди засерело что-то широкое, он подумал, что
наткнулся на опушку леса, но, подойдя ближе, увидел ряд корявых,
наклоненных в разные стороны верб, стоявших на одной стороне гати.
Присматриваясь к ним, Антон невольно потянул носом и вместе с привычным
запахом влажного снега уловил вкусный запах съестного.
- С цибулей...
Действительно, ветер скоро донес и запах дыма, значит, где-то в той
стороне была деревня или хутор, наверно, сулившие им пристанище. Антон
круто повернул в сторону верб.
справа белую поверхность пруда, как вдруг совсем близко от себя впереди
увидели группу построек: под низко осевшей крышей темную стену сарая,
заснеженные кроны деревьев вверху. Чуть дальше ютилась, наверное, хата, из
ближнего к углу окошка пробивалось слабое пятно света: долетел странный в
ночи, какой-то скрипучий звук. Когда звук повторился на более высокой
ноте, Антон понял, что это играла гармошка. Предупреждающе двинув рукой,
он остановился за дуплистым комлем залепленной снегом вербы. Запах дыма
стал явственнее, но гармошка, кажется, умолкла, долетел и оборвался вдали
приглушенный смех.
сам осторожно направился к хате, забирая чуть в сторону, чтобы подойти к
ней с огорода.
жилью, но он догадывался, что в хате идет гулянка, значит, немцев в
деревне нет. Но удастся ли незамеченными устроиться здесь на ночлег, он не
был уверен. По-видимому, надо было найти кого-либо из местных да
расспросить про обстановку. Или хотя бы узнать, как называется деревня и
какова обстановка в других деревнях по соседству.
вслушиваясь в беспорядочный приглушенный гомон в хате. Одновременно
слышалось несколько мужских голосов, изредка между ними раздавался,
по-видимому, женский смех, но что-либо понять было невозможно. Выждав
минуту, Антон осторожно пробежал вдоль тына и прижался спиной к
бревенчатой стене хаты со стороны огорода. Из окна на снег падало
расплывчатое пятно света, в котором белыми мотылями неслись из темноты и
оседали снежинки. Голоса за стеной стали явственнее, он уже поймал
несколько обрывков фраз, к кому-то обращались, называя его "пан Юзик", и
снова заиграла гармошка. Почти в тот же момент свет в окне исчез, на снегу
под окном осталась только неясная косая полоска, которая то чуть
расширялась, то совсем исчезала. Антон шагнул от стены и, потянувшись к
синему наличнику, осторожно заглянул в окно.
бутылки, стояли миски со снедью, за ними чернела чья-то широкая мужская
спина. Эта спина вдруг качнулась, подвинулась, и в окне, прикрыв свет,
появился легший на подоконник локоть. Антон невольно отстранился от этого
близкого, за самым стеклом, движения. Снова заглянув из-за наличника, он
тихо, про себя, выругался - на темном рукаве поддевки голубела знакомая
повязка полицейского.
Заходить в этот двор было нельзя, судя по всему, там устроили гулянку
полицаи или кто-то другой с участием полицаев, что нисколько не лучше.
Надо было искать что-нибудь в другом месте.
удаляющиеся звуки гармони пошел к недалеким силуэтам верб у пруда. И вдруг
он вспомнил, что когда-то уже видел эти вербы и пруд, кажется, в сентябре
они тут проезжали верхом с Кузнецовым. Антон хотел тогда напоить в пруду
лошадь, но Кузнецов торопился и не разрешил останавливаться. Правда, он не
знал названия деревни, но теперь и без того сориентировался, вспомнив, что
недалеко был лес, а наискосок от него за ручьем, кажется, был хутор, на
который вела из деревни обсаженная березами слабо наезженная полевая
дорожка.
она нетерпеливо шагнула навстречу, и он молча махнул рукой, направляясь от
гати в метельную мглу поля. В этот раз он шел быстро, не приноравливаясь к
шагу Зоськи, так как знал, куда надо идти, и ему не терпелось очутиться
наконец под крышей. К тому же хотелось есть. Наверно, запах съестного и
вид полицейской гулянки в хате разбудили в нем дремавший весь день голод.
выстроившихся вдоль совершенно заметенной снегом дороги, и уверенно
повернул влево, навстречу ветру. Теперь уже не имело значения, где идти -
полем или дорогой, и он пошел вдоль едва приметной в снегу посадки. Зоська
старалась не отставать и, нагнув голову, где шагом, а где и бегом кое-как
поспевала за ним.
ограды, затем поодаль затемнели постройки - хата, гумно, несколько сараев,
среди голой равнины поля образовавших эту хуторскую усадьбу. Хуторок, как
с осени помнил Антон, не бросался в глаза благополучием, да и хатенка
выглядела довольно убого - вросшая в землю пятистенка с низенькими
квадратами окошек. Когда-то тут жил старик с несколькими немолодыми
женщинами, мужчин в тот раз, когда они останавливались у него, не было
видно, и бойцы ни о чем не расспрашивали горестно вздыхавшего, со
спутанной бородой старика, так как вовсе не рассчитывали когда-либо
появиться тут снова.
Антон, не пытаясь растворить их, перескочил через верхнюю жердь ограды,
помог перелезть Зоське. Здесь он мало кого опасался: на этом богом забытом
хуторе вряд ли мог находиться кто посторонний. Хорошо еще, если тут вообще
кто-нибудь будет. Впрочем, это теперь не имело значения, им надо было
прежде всего укрыться от ветра, обрести крышу над головой и немного
перевести дух от изматывающей снежной карусели.
встретила их глухой тишиной и безлюдьем, из окон нигде не пробивалось ни
пятнышка света, можно было подумать, что хутор давно заброшен и никого
здесь нет. Но каким-то неясным внутренним чутьем Антон все-таки угадывал
теплившуюся там жизнь, кто-то там был, хотя ничем и не обнаруживал своего
присутствия. Так тихо и незаметно живут, вернее доживают, на свете старые
люди - сами в себе, тихо, малозаметно для постороннего глаза.
крыльца и толкнул дверь в сопи. Дверь, как он и ожидал, была не заперта.
Вытянув руки, он прошел темное пространство сеней и, широко зашарив по
бревнам стены, нащупал вход в хату. Легко растворив дверь, шагнул через
высокий порог да так и остался у порога в принесенном с собой белом облаке
стужи.
несколько лиц женщин в томных одеждах, их сложенные на груди руки замерли,
произнесенная тихим голосом молитвенная фраза оборвалась на полуслове.
Антон скользнул взглядом ниже, к трепетному огоньку свечи, робко светившей
в изголовье установленного на двух табуретках гроба. С трудом преодолевая
замешательство, он нерешительно, со страхом или отвращением взглянул на
желтое, сморщенное личико в гробу, забыв закрыть дверь и уже ясно понимая,
что явился сюда некстати.
появилась Зоська.
снова обратились к покойнице, с тихой напевностью зазвучали незнакомые
слова католической молитвы, и он почувствовал, что следует задержаться
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Каргалов Вадим
Сапковский Анджей
Белов Вольф
Афанасьев Роман