воды! Синяя мышка, дай воды!" И хотя чуда не происходило, он продолжал
истово молить и звать синюю мышку. Теперь она стала его надеждой и заговором
против жажды...
задремывал, то просыпался, невольно прислушиваясь урывками среди сна к
разговору Органа и Эмрайина. Они о чем-то тихо и долго разговаривали. То был
странный, непонятный разговор, с долгими паузами молчания, с недосказанными
и порой невнятными словами. Кириск отчетливей разбирал слова Органа,
приткнувшись у него под боком,- старик говорил с трудом, тяжело дыша, но с
упорством преодолевая хрипы и клокотание в горле, а отца слышал хуже - тот
находился подальше, на своих веслах.
бы кто-то мог их услышать здесь.- Ты же умный человек.
по-видимому, все-таки при своем мнении.
известно,- говорил он с хриплым придыханием в голосе,- но на то она судьба -
хочешь покорись, хочешь нет. Раз нам конец - кому-то можно и самому
поторопить судьбу, чтобы другие повременили. Сам подумай, а вдруг пути
откроются, пустишься из последних сил, и земля будет уже на виду, и не
хватит нескольких глотков воды душу дотянуть, разве разумно, разве не обидно
будет?!
она появится, когда он будет спать... Но сон не шел.
Придет в себя - передай ему.
прокашлялся.- Все передам, как было сказано.
Я всегда уважал его.
Орган ответил тому:
подыхает в стороне от глаз. Я сам. Я был великим человеком! Это я знаю. Мне
всегда снилась Рыба-женщина. Тебе этого не понять... Я хочу туда...
сказал:
разные вещи. Вот тот, Рыжий большой, гово-
прошел по морю. Ведь были такие люди...
ответил на то Орган.- А у нас самая великая - Рыба-женщина.
осторожно легла на голову мальчика. Он понял спросонья: то была рука Органа.
Теплая, тяжелая рука некоторое время покоилась на его голове, как бы желая
защитить и запомнить ее, голову Кириска...
земля, чтобы напиться воды. Шагал, не проваливаясь, не утопая. Дивное и
странное было видение вокруг. Чистое, сияющее море простиралось повсюду,
куда только достигали глаза. Кроме моря, кроме морской воды, ничего на свете
не существовало. Только море и только вода. И он шел по той воде, как по
твердой земле. Волны плавно катились под солнцем, отовсюду, со всех сторон.
Не угадать, откуда появлялись волны и куда они уходили.
побежал впереди Органа, Эмрайина и Мылгуна, чтобы поскорее найти воду и
поскорее позвать их. Но потом он понял, что оказался здесь в совершенном
одиночестве. Он кричал, звал их, но никто не откликался. Ни души, ни звука,
ни тени... Он не знал, куда они исчезли. И от этого ему стало страшно.
Докричаться не мог. И земли не видно было нигде, ни в какой стороне. Он
побежал по морю, тяжело дыша, истрачивая силы, но никуда не приближался,
оставался на месте, пить хотелось все сильней и нестерпимей. И тут он увидел
летающую над ним птицу. То была утка Лувр. Она с криком носилась над морем в
поисках места для гнезда. Но нигде не находила ни клочка суши. Кругом
плескались бесконечные волны. Утка Лувр жалобно стонала и металась.
хочется пить!
только волны.
Кириска. Ему хотелось бежать отсюда куда глаза глядят, но бежать было
некуда, только вода и волны обступали со всех сторон. Утка Лувр исчезала
вдали, превращаясь в черную точку.
взмолился мальчик.
еще земли. А солнце слепило глаза.
безысходной тоски и страха. Медленно открыл заплаканные глаза, понял, что
видел сон. Лодка слегка покачивалась на воде. Сереющая туманная мгла
нависала и обступала со всех сторон. Значит, ночь минула, приближалось утро.
Он ше.рель-нулся.
старику Органу. Рука его никого не обнаружила. Место Органа на корме было
пусто.
встрепенулся:
прижал его к груди.- Не кричи, аткычха нет! Не зови его! Он ушел к
Рыбе-женщине.
уговорить отец.- Ты только не плачь. Он сказал, чтобы я тебе дал воды. У нас
еще есть немного. Вот ты перестанешь, и я дам тебе попить. Ты только не
плачь. Скоро туман уйдет, и тогда вот посмотришь...
лодка закачалась. Эмрайин не знал, как быть.
поднимись, поднимись, говорю! Поплыли!
они неизвестно куда и неизвестно зачем в сплошном молочном тумане,
по-прежнему наглухо затмившем весь белый свет.
поплыли в четыре весла чуть быстрее, опять же неведомо куда ;и неведомо
зачем. А Кириск, потрясенный исчезновением старика Органа, все еще горько
всхлипывал, сиротливо сидя на корме. Отец и Мылгун тоже были подавлены и
ничем и никак не могли помочь ни себе, ни ему, Кириску. Только и нашлись -
взяться за весла. Плыли лишь бы плыть. Лица их были черны в белом тумане. И
над всеми ними висела общая, неотвратимая, безжалостная беда - жажда и
голод.
некоторое время Мылгун бросил весла
глотов. Вода была затхлая, с неприятным запахом и гнилым вкусом. Но и той
оставалось теперь самая малость. Еще поделить раза три-четыре - не больше.
Никто не напился, и никому не стало легче от выпитого.
нет? Уже никто не высказывал никаких обнадеживающих предположений.
Ослабевшие и изнуренные, они невольно впадали в безразличие - смиренно ждали
своей участи, бесцельно кружа на лодке в гиблом тумане. Оставалось только
это - примириться с участью. Туман все больше угнетал и подавлял их волю.
Курылев Олег
Лондон Джек
Доставалов Александр
Прозоров Александр
Афанасьев Роман
Афанасьев Роман