ушли. Предупредили, чтобы лег спать вовремя, чтобы не читал до полуночи,
чтобы не смотрел на ночь телевизор, чтобы выпил кефир, чтобы спал спокойно и
не ждал их прихода. Знали бы они, наивные люди, кто кого ждать будет...
Впрочем, Кеша очень надеялся, что ждать все-таки будет он: ему не хотелось
получать наказание за преступление, суть которого он все равно объяснить не
сможет. Не должен объяснять. Да и не поймет никто.
договаривался с Колесом. В ванной глухо урчали трубы. Они урчали как и
прежде, но теперь Кеша предполагал, что урчит Водяной: волнуется. Кеша тоже
волновался, каждые полчаса звонил Геше, но Геша не мог разговаривать:
вернулась баба Вера, и следовало соблюдать конспирацию. Геша отделывался
междометиями и туманными намеками. Но ровно в половине одиннадцатого он
позвонил сам и сказал шепотом:
Кеша.
ожидалась ночь. До покоя ли будет?!
ковбойку и кеды, оставил на столе записку родителям - на всякий случай! - с
туманной надписью: "Сейчас приду" - и выскочил за дверь.
вернулись к своим субботним телепрограммам, к своим пасьянсам, к своим
вечерним газетам, к вязанью и внукам. Внуков, в свою очередь, прогнала домой
спустившаяся темнота, прервавшая игру в "чижика" на асфальте, в классики, в
штандер, в пристеночку, в "третий лишний". А среднее поколение еще не
возвращалось из театров, кино или теплых компаний, еще гуляло по улицам и
площадям летней столицы, еще тянуло вверх рюмки и бокалы, произносило
красивые тосты, еще наслаждалось игрой великих актеров на сценах и экранах.
Словом, двор был относительно пуст в этот час. Достаточно пуст для того,
чтобы не вызвал удивления странный отъезд слесаря Витьки за рулем казенного
"пикапчика". Чтобы не вызвал удивления еще более странный отъезд "сопливых
мальчишек" на мощном мотоцикле "Ява".
ним на теплом бордюрном камне тротуара сидели двое. Одного Кеша узнал сразу:
это был Рыжий. Рыжий вскочил, подбежал к Кеше, заторопился:
готовились...
он имел импозантный и броский: черная лоснящаяся кожанка, перечеркнутая
стрелками застежек-молний, кожаные джинсы, вправленные в высокие шнурованные
сапоги, огромные очки, висящие, впрочем, на шее, в руках - чемпионский шлем.
невысокое, правда, как и все духи, но солидное и уверенное. Наверняка
имеющее за плечами сотни километров гонок по сложным трассам, десятки аварий
и десятки побед. С таким просто познакомиться лестно было, не то чтобы на
операцию идти. Оробел Кеша, пожал протянутую руку, сказал вежливо:
понял мгновенно, что парень старается изо всех сил, хочет произвести
впечатление и что, в сущности, он такой же мальчишка, как Рыжий и Красный,
да и как сам Кеша, и не стоит всерьез принимать его супербравый вид.
где?
коротко и резко, как мотоциклетный выхлоп: ему, видно, казалось, что так
солиднее.
превосходства, что Кеша промолчал и больше ни о каких профессиональных
моментах Колеса не спрашивал: его дело привезти-увезти, от Витьки не
отстать, а Кешино дело - общее руководство.
превосходно. Отсюда одинаково хорошо просматривался и Витькин подъезд, и
домоуправленческий "пикапчик", стоящий в другом конце двора.
первый взгляд мысль. - Из-за чего сыр-бор устраиваем? Разве дух в "пикапе"
не сможет проследить за Витькой?
смущенно:
видать, в конце квартала дело было или в конце года. А попала она к Витьке в
лапы - так с ним никакой дух не уживается, с таким работничком...
поглядел на свой мотоцикл, любовно так поглядел, будто погладил.
равнодушно: тяп-ляп - и снимай пенки. Подумал так и застыдился, вспомнил,
что сам не раз грешен был. Да что далеко за примерами ходить? Не далее как
позавчера мама в поликлинику ушла, а Кеше наказала почистить картошку и в
борщ бросить. Но Кеше некогда было. Кеша читал мировую книгу про пиратов
Мексиканского залива. Кеша картошку чистить не стал, сполоснул ее под краном
с мылом и утопил в кастрюле - все равно, решил, при кипячении бактерии
погибают. И сам впоследствии пострадал: весь вечер животом маялся.
жизни наберется немало. Ай-яй-яй, как на душе пакостно... Кеша даже щеки
потрогал: не горят ли? Хорошо, что темно... И мучила бы его совесть и
дальше, но тут из подъезда вышел Витька. Вышел, посмотрел по сторонам,
ничего подозрительного вроде не заметил, закинул на плечо синюю аэрофлотскую
сумочку - инструменты у него там, что ли? - пошел вразвалочку, посвистывая,
поплевывая сквозь зубы длинным замечательным плевком метра на четыре -
такого Кеше никогда не освоить, и пытаться нечего.
вновь опустилось. Спрятался Рыжий.
приготовился, но шуметь, рычать двигателем раньше времени не стал. Пусть
Витька тронется, а уж тогда и "Яву" завести недолго.
"пикапа".
руль, Кешка - сзади, ухватился за кожаную куртку, и "Ява" плавно тронулась.
уже без десяти одиннадцать, а родители к двенадцати вернутся и что тогда
будет - ах, что тогда будет!
проспект, проехал перекресток на зеленый свет, пропустил вперед чью-то
"Волгу" - из конспиративных соображений, - пошел на разворот. Витькин
"пикап" маячил впереди, виден был хорошо, но Кеша спросил на всякий случай:
красном шлеме - не отвлекай, мол! - сидел впереди, влитый в мотоцикл. Не
человек - мотокентавр. Это Кеша так подумал и засмеялся: конечно, не
человек. Но со стороны все, наверно, выглядело благопристойно, потому что
милиционеры не свистели, не требовали остановиться и предъявить права, не
гнались за ними на желтой машине с сиреной и светящейся вертушкой на крыше,
и Кеша успокоился, тихо наслаждался быстрой ездой по вечернему городу. Так
поздно по Москве он не ездил: не приходилось как-то. А на мотоцикле и
подавно.
спокойненько - мимо кафе "Хрустальное", мимо Киевского вокзала, по
Бородинскому мосту, мимо магазина "Руслан", где Кеша с мамой покупали папе
костюм в прошлую субботу.
засмеялся. Мог ли он предположить, что с нынешней субботы у него начнется
новая жизнь, совсем новая, полная невероятных приключений, насыщенная
опасностью. Короче, настоящая жизнь. А до нынешней субботы было детство. Вот
она, жизнь: мчаться по освещенной вечерними огнями Москве на почти гоночном
мотоцикле, ловить ртом влажный, теплый воздух, пахнущий летним дождем,
душной пылью, бензином и острым запахом опасности, лучшим запахом в мире.
впереди тоже замедлил движение, прижался в правый ряд, держал на спидометре
километров сорок, не больше. Вероятно, Витька смотрел в окошко на номера
домов, искал нужный. Но вот нашел, резко свернул направо в какой-то
переулочек - их на Арбате куча! Колесо совсем замедлил ход, поставил
нейтральную передачу, ехал по инерции. Доехав до угла, притормозил. Они еще