солнце, Тэсс почувствовала себя обосновавшейся здесь и порадовалась
свободе и новизне своего положения. Ей не терпелось испробовать свои силы
в искусстве, которое столь неожиданно от нее потребовалось, - ведь это
решало, останется ли место за ней. И вот, едва Тэсс осталась одна в саду,
обнесенном стеной, она уселась на клетку для кур и старательно выпятила
губы, намереваясь заняться давно заброшенным искусством. С грустью она
обнаружила, что совсем разучилась свистеть: выдувая воздух, она издавала
только глухие замогильные звуки, и у нее не получалось ни одной чистой
ноты.
удивляясь, куда исчезла способность, которая казалась прирожденной, как
вдруг заметила какое-то движение в плюще, обвивавшем ограду так же густо,
как и коттедж. Взглянув в ту сторону, она увидела, что кто-то спрыгнул со
стены на землю. Это был Алек д'Эрбервилль, которого она не видела со
вчерашнего дня, когда он привел ее к дому садовника, где ей было отведено
помещение.
искусстве ничего прекраснее вас, кузина Тэсс! (Слово "кузина" звучало
слегка иронически.) Я следил за вами из-за ограды. Вы, словно статуя
Нетерпения, восседаете на пьедестале, складываете свои прелестные розовые
губки, будто собираясь свистеть, дуете, дуете, ругаетесь про себя - и не
можете извлечь ни одной ноты, и злитесь, потому что это вам не удается.
чтобы вы продолжили их музыкальное образование! Как это эгоистично с ее
стороны. Словно ухаживать за этими проклятыми петухами и курами - легкая
работа! Будь я на вашем месте, я бы наотрез отказался.
завтрашнему утру.
сторону проволочной сетки, а вы можете остаться по другую; тогда вы будете
себя чувствовать в полной безопасности. Ну, глядите: вы слишком
выпячиваете губы, надо вот как.
"Прочь уста - весенний цвет!". Но Тэсс не поняла намека.
статуи; но он настаивал, и наконец, чтобы отделаться от него, она, следуя
его указаниям, вытянула губы трубочкой, но ей не удалось извлечь чистую
ноту, и она смущенно рассмеялась, а потом покраснела от досады на себя за
то, что рассмеялась.
- и наконец неожиданно ухитрилась издать чистый, приятный звук. Радость,
вызванная удачей, была слишком велика - глаза Тэсс широко раскрылись, и
она невольно улыбнулась ему.
сказал, что не подойду к вам, и, хотя ни одному смертному не выпадал на
долю такой соблазн, я сдержу слово. А скажите, Тэсс, моя мать показалась
вам странной?
для своих снегирей. Я пока у нее в немилости, но вы завоюете ее
благосклонность, если будете хорошо обращаться с птицами. До свидания.
Если встретятся какие-нибудь затруднения и вам понадобится помощь, не
ходите к управляющему, идите прямо ко мне.
были, в сущности, повторением первого. Привычка быть в обществе Алека
д'Эрбервилля, которую этот молодой человек старательно в ней развивал,
заводя веселый разговор и шутливо называя ее своей кузиной, когда они
оставались вдвоем, - привычка эта почти избавила ее от прежней
застенчивости, не вселив, однако, того чувства, какое может породить
застенчивость иную и более нежную. Но податливее сделало ее не одно только
общение с ним, а неизбежная зависимость от его матери и - вследствие
относительной ее беспомощности - от него.
миссис д'Эрбервилль было не таким уж трудным делом, когда она овладела
этим искусством, так как у своей матери она переняла много песенок,
подходивших для этих певцов. Насвистывать по утрам у клеток оказалось
гораздо приятнее, чем упражняться в саду. Не стесненная присутствием
молодого человека, она вытягивала губы, приближала их к прутьям клеток и
рассыпала мелодичные трели для своих внимательных слушателей.
снегири помещались в той же комнате, где иногда порхали там на свободе,
оставляя белые пятнышки на мебели и драпировке. Однажды, когда Тэсс стояла
у окна, уставленного клетками, давая обычный урок, ей послышался шорох,
доносившийся из-за кровати. Старой дамы в комнате не было, и оглянувшись,
девушка заметила, что из-под бахромы занавесей высунулись носки башмаков.
После этого она хотя и продолжала свистеть, но так нестройно, что
слушатель, если таковой имелся, понял, что она подозревает о его
присутствии. С тех пор она каждое утро заглядывала за занавеси, но никого
там не находила. По-видимому, Алек д'Эрбервилль решил больше не пугать ее
и не устраивать засад.
10
собственный кодекс морали. Некоторые молодые женщины в Трэнтридже и его
окрестностях отличались большим легкомыслием, что объяснялось, пожалуй,
соседством "Косогора" и характером его владельца. Местность эта была
отмечена еще одним, более постоянным пороком: здесь много пили. На
окрестных фермах все разговоры обычно сводились к тому, что делать
сбережения бесполезно; математики в рабочих блузах, облокотясь на плуг или
мотыгу, производили блестящие вычисления, доказывая, что пособие,
выдаваемое приходом, лучше может обеспечить человека на старости лет, чем
какие бы то ни было сбережения, сделанные в течение целой жизни.
окончании работ, в Чэзборо - городок, находившийся на расстоянии двух-трех
миль и давно пришедший в упадок. Вернувшись на рассвете, они все
воскресенье спали, исцеляя сном расстройство пищеварения, вызванное
странной смесью, какую продавали им под видом пива монополисты, прибравшие
к рукам прежде независимые трактиры.
паломничестве. Но по настоянию замужних женщин, которые были лишь немногим
старше ее, - ибо здесь, как повсюду, процветали ранние браки - она наконец
согласилась пойти. Этот первый опыт был гораздо приятнее, чем она ожидала,
- веселость товарок оказалась заразительной после недели однообразной
работы на птичьем дворе. Она пошла еще раз и еще раз. Изящная и
привлекательная, переживающая пору расцвета, она притягивала лукавые
взгляды гуляк на улицах Чэзборо; поэтому, нередко отправляясь в городок
одна, она с наступлением сумерек всегда отыскивала своих товарок, чтобы
вернуться домой под их защитой.
сентября субботний базарный день совпал с ярмаркой, и по этому случаю
паломники из Трэнтриджа вдвойне веселились по трактирам.
города задолго до нее. Был чудесный сентябрьский вечер - тот час, когда
перед заходом солнца желтые, тонкие, как волос, лучи борются с синеватыми
тенями и воздух сам по себе рождает перспективу, не нуждаясь для этого в
предметах крупнее бесчисленных кружащихся в нем крылатых насекомых. В этой
сумеречной дымке не спеша шла Тэсс.
ярмаркой, а к тому времени уже начало темнеть. Она быстро покончила со
своими немногочисленными покупками и потом, по обыкновению, начала искать
кого-нибудь из обитателей Трэнтриджа.
к дому торговца сеном и торфом, имевшего дела с их фермой, чтобы там, в
укромном месте, как они выражались, "отхватить джигу". Человек этот жил
где-то на окраине городка, и Тэсс, отыскивая дорогу, вдруг увидела на углу
одной из улиц мистера д'Эрбервилля.
переулок.
доносившуюся из какого-то строения позади дома, но звуков пляски не было
слышно - явление необычное в этих краях, где, как правило, топот заглушает
музыку. Двери в доме были распахнуты настежь, и через заднюю дверь она
разглядела сад, окутанный ночною тенью; никто не ответил на ее стук, и
она, пройдя коридор, пошла по дорожке, ведущей к сараю, где взвизгивала
Корнев Павел
Свержин Владимир
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Корнев Павел
Лукин Евгений