скептически настроены по отношению к тому, что говорили в проповедях
священники. Того же мнения были Томас Джефферсон и Бенджамин Франклин. Но я
знаю, что Берни потерял что-то важное и достойное.
что я очень любил Берни.
доктора Азимова. Я сказал: "Айзек теперь на небесах". Перед лицом
собравшихся гуманистов я не мог сказать ничего смешнее. Они все животики
надорвали. Зал очень напоминал сцену трибунала из рассказа Траута "Ничего
смешного", случившуюся прямо перед тем, как чрево Тихого океана поглотило
третью атомную бомбу, "Прайд Джой" и все остальное.
шутник скажет обо мне: "Теперь он на небесах".
музыке. В нем была такая мысль: совсем неплохо хотеть, чтобы загробная жизнь
была самым обыкновенным сном. Я не вижу, почему на небесах должны опять быть
камеры пыток и игры бинго.
человека, который не просил, чтобы его произвели на свет. Он долгое время
был пленником наших бесподобных исправительных заведений, сначала -- как
малолетний преступник, затем -- как совершеннолетний. Вскоре его выпустят в
мир, где у него нет ни родственников, ни друзей. Скоро свобода воли после
более чем десятилетнего перерыва снова возьмет его за жабры. Как ему
поступить?
ему сегодня ответ. Я посоветовал ему: "Вступите в лоно церкви". Я
посоветовал это потому, что такому взрослому беспризорнику больше всего
нужно что-нибудь вроде семьи.
стать гуманистами подавляющему большинству населения планеты.
глубоко верующий человек может позволить себе роскошь атеизма. Гуманисты, в
массе своей образованные, уверенные в себе представители среднего класса,
жизнь которых не проходит даром -- вот вроде меня, -- находят радость в
знании, не зависящем от религии, и в обычной человеческой надежде.
Большинство людей так не может.
Авраам для евреев, -- скрывал свое презрение к Римской Католической Церкви
от своих менее образованных, простых и перепуганных слуг, поскольку знал,
что жизненным стержнем для них является только и исключительно религия.
человеку, который скоро должен выйти на свободу. Он спросил, не получал ли я
еще писем от этого человека и не знаю ли я, что с ним произошло за прошедшие
пять лет, а если считать "подарочный червонец", то за десять. Я ответил, что
писем не получал и ничего не знаю.
так, чтобы узнать, на что это похоже. Сам Траут как-то попытался. Я же
сказал, что серьезнее всего задумался, не вступить ли в лоно церкви, когда
моя вторая невеста Джилл Кременц и я решили, что будет весело и круто, если
мы обвенчаемся в маленькой симпатичной церкви, Епископальном храме в
диснеевском стиле, что на Двадцать девятой Восточной улице, в двух шагах от
Пятой авеню, на Манхэттене.
пройти невообразимое количество покаянных мероприятий, ибо, пока я не
очищусь достаточно, я недостоин венчаться там".
чистилище, через которое тебе пришлось бы пройти, будь ты бывший
заключенный. А если этот несчастный сукин сын, который тебе написал,
действительно найдет церковь, которая согласится его принять, он вскоре
снова с легкостью сможет оказаться в тюрьме".
убийства гинеколога, делающего аборты".
22
произошел катаклизм. Вряд ли я занимался чем-то серьезным. Я точно уверен,
что не писал новый роман. Мне было восемьдесят восемь, благодарение небесам!
Лили было восемнадцать!
все думали, что его зовут Винсент ван Гог, он как раз начал рассказ о
рабочем из Лондона по имени Альберт Харди. Рассказ так и назывался --
"Альберт Харди". Герой родился в 1896 году с головой между ног, гениталии у
него росли из шеи. Он был очень похож на "очищенный банан".
у них получилось скрыть его половые органы под брюками. Половые органы были
не таких размеров, как у парня из анекдота отца Траута про "дин-дин-дон".
Соль была не в этом.
еще не встретились. Она, Дадли Принс и ее муж все верили, что рассказы в
мусорный бак перед дверью кладет старуха, а уж она-то никак не может жить по
соседству. Наиболее соответствовала действительности версия, что она живет в
приюте для престарелых на Конвент-авеню или в центре по реабилитации
алкоголиков при церкви Иоанна Богослова -- там ведь лечили и мужчин, и
женщин.
от академии, в доме, удобно расположенном по соседству со зданием
Организации Объединенных Наций. Моника приезжала и уезжала с работы па своем
собственном лимузине с шофером, переоборудованном так, чтобы в него
помещалось кресло Золтана. Академия была сказочно богата. С деньгами не было
никаких проблем. Благодаря щедрым пожертвованиям любителей старомодного
искусства, сделанным в былые годы, она была богаче иных членов ООН, таких
как, несомненно, Мали, Свазиленд и Люксембург.
ждала приезда Золтана, когда произошел катаклизм. Он уже звонил в звонок у
двери академии, когда его отбросило обратно в 17 февраля 1991 года. Он был
на десять лет моложе и, главное, абсолютно цел.
не добьешься!
за жабры, все и вся оказались в тех же местах, где были, когда произошел
катаклизм. И Золтан снова сидел парализованный в кресле-каталке и снова
звонил в дверной звонок. Он еще не осознал, что произошло, и что теперь в
его силах решать, что его палец будет делать в следующее мгновение. Его же
палец, не получив от него никаких инструкций, продолжал давить на кнопку
звонка, а тот продолжал трезвонить.
мимо пожарная машина. Водитель машины еще не успел понять, что теперь ему
надо самому управлять этой штуковиной.
принесла свобода воли. Катаклизм и его последствия не изменили в мире
ничего, ни единой песчинки с места не сдвинули, а если это и произошло, то
из-за действия какой-то другой силы".
Деньги, на которые содержался этот дом для престарелых писателей в
Пойнт-Зионе, штат Род-Айленд, принадлежали фонду Джулиуса Кинга Боуэна, а
распоряжалась ими академия. Джулиус Кинг Боуэн, ушедший в мир иной прежде,
чем Моника родилась, был белым холостяком, который сделал миллионы в
двадцатых и начале тридцатых годов своими рассказами о смешных до колик, но
в то же время трогательных попытках черных жителей Америки подражать белым
жителям, добившимся успеха в жизни, в надежде, что они тоже добьются успеха.
Занаду гласила, что в здании, где теперь располагается дом для престарелых,
Боуэн жил и работал с 1922 года до своей смерти в 1936 году. Президент
Уоррен Гардинг называл Боуэна "Президентом Смеха Соединенных Штатов Америки,
Великим Мастером Языка Черномазых, истинным Наследником Короны Короля Юмора,
Которую Когда-то Носил Марк Твен".
"Уоррен Гардинг зачал незаконнорожденную дочь, извергнув семя во влагалище
одной стенографистки в кладовке для метел в Белом доме".
23
штат Калифорния, в 1991 год, он помнил, чем кончался его рассказ о парне с
головой между ног и "младшим братом" на шее, тот самый, "Альберт Харди". Но
Максимов Альберт
Орлов Алекс
Браун Дэн
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Сапковский Анджей