Чтение 13–й страницы книги ~Микстура от косоглазия~

Я обозлилась, по мнению Марины Степановны, есть только одно лицо в стране, у которого можно брать интервью, - это Лора.

И тут мобильный умер, деньги кончились.

Домой я принеслась через сорок минут с высунутым языком и оглядела пейзаж. Естественно, в мойке гора посуды, на столе не убранные с утра чашки. В гостиной тоже открывалась не лучшая картина. Я стала хватать разбросанные повсюду вещи и запихивать их в шкаф. Главное, сейчас соблюсти внешний порядок, уйдет журналистка, разложу все по местам. Черт! Чем же ее угощать?

Пришлось нестись в булочную за тортом. Томочка тем временем мыла пол в коридоре. Марина Степановна, обиженная тем, что журналисты проявили интерес к моей персоне, не высовывалась из своей комнаты.

Наконец квартира приняла приличный вид. Я перевела дух, и тут раздался звонок.

- Открывай, - велела Томочка и убежала.

Я распахнула дверь, на пороге стояла Кристя.

- Вилка, привет, - заорала она, - ребята, заходите, только ботинки скидывайте! Мы будем уроки вместе делать.

Толпа детей, пошвыряв уличную обувь, понеслась в глубь квартиры. Я стала собирать сапоги и кроссовки в одну кучу, снова раздался звонок.

На этот раз появился Ленинид.

- Доча...

- Иди в кухню и сиди молча, - рявкнула я.

- Почему? - растерялся папенька.

Но тут в дверь опять позвонили.

- Ступай с глаз долой, - прошипела я и открыла.

Перед глазами возникла толпа людей.

- Вы к кому? - обалдело закрутила я головой.

- Арина Виолова тут живет? - писклявым голосом спросил дядечка, сжимавший в руках нечто, больше всего похожее на гранатомет.

Глава 12

На всякий случай я отступила к вешалке и бормотнула:

- Да.

- Мы из "Будильника".

- Входите, пожалуйста.

Через секунду в прихожей стало тесно. Я с удивлением разглядывала парней. А где Коза Никодимова? Женщин среди присутствующих не было, только мужчины и куча каких-то непонятных железок. Но тут один из молодых людей стащил шапку, и я поняла, что это дама.

- Сначала будем делать фото, - бесцеремонно заявила Коза. - Вы Виолова?

- Да.

- Замечательно. Ребята, заноси! Это наш фотограф Костя, его помощники Женя, Витя и стилист Федя.

- Э.., здрасте.

- Где у вас гостиная?

- Сюда, пожалуйста.

Не снимая грязных ботинок, фотографы пошли по коридору.

- Да, - сказал Костя, - свет плохой. Ставьте прожектор и зонтик.

Женя принялся вытаскивать из чехлов какие-то трубки, которые быстро превратились в лампу на длинной ноге. Витя раскрыл белый блестящий зонтик.

- Нет, - бормотнул Костя, - не пойдет. Попробуй фильтр.

Женя начал натягивать на лампу оранжевую бумагу.

- Сядьте в кресло, - велел мне Костя.

Я покорно выполнила приказ.

- А макияж! - обмерла Коза. - Федя!

Стоявший до сих пор тихо щуплый длинноволосый парень раскрыл чемодан и тоненьким голосочком спросил:

- Подо что красим?

- Поглупей чего спроси, - обозлился Костя, - под свет.

- Ясно, - кивнул стилист и приступил к делу.

- Щеки ярче, - велела Коза, когда Федор завершил работу.

- Роза, - оборвал ее Костя, - не лезь не в свое дело, щеки нормалек! Брови погуще надо, губы потолще, ресницы почерней. Добавь цвета, Федька.

Стилист принялся "добавлять", а я тихо обрадовалась, значит, журналистку зовут не Коза, а Роза.

- Не нравится мне ее кофта, - заявил Женя.

- Точно, - согласилась Роза, - голубое есть?

Я кивнула.

- Наденьте, - приказал Костя.

Пришлось натягивать другой свитер.

- Еще гаже стало, - резюмировал Женя.

- Да уж, - вздохнул Костя, - натягивайте черный.

Но и этот пуловер тоже не вызвал ни у кого восторга.

- Розовое, - велел Костя, - вот что! Только розовое.

- У меня нет.

- Тогда оранжевое.

- Но я была же в такой водолазке с самого начала, - возмутилась я.

- Давай надевай заново, - оборвал меня Костя, - и садись.

После того как вопрос с макияжем и свитером был решен, фотографам не понравилось кресло.

- Мрачное, - вздохнул Костя.

- Отвратное, - подхватил Женя.

- Нет изюминки, - пискнул Федор.

- Сядь на диван, - велела Роза.

- Фу, гадость! - замахал руками Костя. - Ну-ка ляг, как мадам Рекамье.

Я попыталась принять нужную позу.

- Руки вытяни, - создавал мизансцену Женя.

- Не то, - пробормотал Костя, - вытяни одну ногу, вторую согни в колене, подтяни к подбородку, выше, выше... У тебя что, артрит?

- Нет, - пропыхтела я, пытаясь сложить нужным образом нижние конечности, - просто трудно так изогнуться.

- Спортом надо заниматься, - сердито заявил Костя. - Вон вчера мы были у Светы Раминой, гимнастки, так та прямо узлом завязывалась.

- Хорош болтать, - оборвала его Роза, - действуй лучше, нам еще к Приходько ехать.

- Теперь одну руку за голову, второй обхватывай себя за плечи, - принялся командовать Женя, - нет, левее, то есть правее.

- Левее, - влез Костя, - талию изогни.

- Да она словно в диван проваливается! - вздохнул Федя. - Картинки нет.

- Подложите подушку, - велела Роза.

- Не то получится, - пробубнил Костя, - о, книги! У вас есть энциклопедии? Неси сюда!

Через десять минут фотографы настелили на диван ровным слоем толстые книги, прикрыли их пледом и уложили меня сверху. Кое-как приняв страшно неудобную, но нужную им позу, я замерла перед объективом. Теперь понимаю, что испытывал Рахметов, укладываясь каждый вечер почивать на гвоздях.

- Улыбочку, - заорал Костя, - снимаю!

- Вспышка не работает, - сказала Роза.

- Да ну?

- Точняк! Не моргала!

- С ума сойти! - заорал Костя и велел мне:

- Лежи, не шевелись.

Через пятнадцать минут кадр на диване был отснят.

- Нам нужна изюминка, - бормотнул Витя, - на диване скучно вышло. Она же дюдики пишет... Дайте ей в руку сигару...

- А на голову милицейскую фуражку! - с энтузиазмом воскликнул Костя.

- Слева пусть посадит собаку, - ожила Роза, - справа кошку.

- И дым надо изо рта выпускать кольцами, - суетился Женя, - классно получится.

- Простите, но я не курю, - робко возразила я.

- И чего? - уставился на меня круглыми глазами Костя. - Трудно в рот дыма набрать?

Начинаем, ребя. Женька, беги к метро за сигарой.

Следующий час меня заставляли, напялив на голову фуражку Куприна, заталкивать в себя отвратительно вонючий дым, а затем выпускать сизое облако. Наконец Костя произнес:

- Снято.

Я расслабилась, но не тут-то было.

- Иди переодевайся, - приказал Женя.

- Зачем?

- Нехорошо, когда на всех снимках одна одежда. Сейчас станем делать семейное фото: ты, муж, мама, ребенок.

- Это невозможно!

- Почему?

- Муж на работе, мама давно умерла, а ребенка у меня нет.

- Едрит твоего влево, - скривился Костя, - это плохо, у нашего журнала установка такая: главное - семья.

- А что за мужик по коридору бегает? - спросила Роза.

- Отец.

- Тащи его сюда.

- Может, не надо? - безнадежно спросила я.

- Надо, Арина, надо, - заявил Костя, - вообще всех волоки, кто есть.

Начался форменный сумасшедший дом. Никитку велели нарядить в "воскресный" костюмчик, на Ленинида напялили свитер Олега, Томочку впихнули в мое зеленое платье, Кристине начесали волосы и уложили в немыслимую прическу. Но совершенно поразила меня Марина Степановна. Пожилая дама появилась в палантине из меха неизвестного животного. У горла она прикрепила камею. Даже Костя замолчал, увидав, как Марина Степановна вплывает в гостиную. Когда вопрос с одеждой присутствующих был решен, начали выстраивать композицию.

Фотографы переставили всю мебель: шкаф сдвинули к двери, около окна поместили диван, стол оттащили к стене.

- Ну а теперь, - радостно воскликнул Женя, - сделайте вид, что просто, как всегда, вечером смотрите телевизор!

Я сдержала рвущийся наружу истерический смех. Ну представьте себе картину: на диване, в ряд, выпрямившись, словно проглотив аршин, сидят люди с потными, красными от напряжения лицами. В центре композиции красуется Марина Степановна, в мехах и бриллиантах, справа я в милицейской фуражке, слева Ленинид при полном параде, с сигарой в руке, в самом углу Томочка с Никиткой, одетым в парадный костюмчик. Простая российская семья, которая каждый день в подобном виде смотрит телик!

Но все проходит, закончилась и съемка. Фото корреспонденты сложили зонтик, камеры, лампы и отправились на кухню, где Ленинид уже нарезал сыр и колбасу. Роза приступила к интервью:

- Сколько раз вы выходили замуж?

- Один.

На лице корреспондентки отразилось удивление.

- Всего?

- И что тут странного? - обозлилась я. - Большинство людей связывает себя узами брака единожды.

- Смолякова четыре раза ходила в загс, - возразила Роза, - ладно, попробуем с другой стороны, - вы лесбиянка?

- Я?!

- Вы.

- Господи, отчего такая мысль пришла вам в голову!

- Но вы живете вместе с подругой!

- Она замужем, и я тоже.

- Почему тогда в одной квартире?

- Нам просто нравится быть рядом, мы всю жизнь, до того как расписались с супругами, провели вместе.

- Хотите сказать, что обладаете обычной сексуальной ориентацией?

- Естественно.

На сильно раскрашенной мордочке Розы появилось глубокое разочарование.

- О чем же мне писать! - воскликнула она.

Я пожала плечами.

- Вас муж бьет? - с надеждой спросила Роза.

- Нет, конечно.

- Вы пьете?

- Только чай.

- Покупаете вещи у известных модельеров?

- Нет.

- Почему?

- Ну, как-то не приходило в голову идти в Дом моды, да и дорого очень.

- Ага. Что коллекционируете?

- Ничего.

Роза выключила диктофон.

- Ужасно, провальный материал, попробую хоть как-то извернуться, но будет очень трудно.

Если хотите, чтобы о вас писали газеты, следует изменить образ жизни.

Я постаралась сохранить на лице приветливое выражение. Лесбиянка, без конца меняющая эксклюзивные шубы и собирающая перстни, - вот замечательная героиня нынешних газет.

* * *

Алина Ламэ не подвела, ровно в три часа, в кафе "Чуланчик", распространяя запах элитной французской парфюмерии, ворвалась дама в элегантной шубке из щипаной норки. По тому, как к ней, кланяясь, кинулся гардеробщик, стало понятно: госпожа Ламэ постоянная посетительница ресторации. Подлетев к столику, где я сидела с чашечкой кофе, Алина мигом заявила:

- Оплачивать вам счет не стану.

- Мне это и в голову не пришло бы, - удивилась я, - сама способна рассчитаться за экспрессе.