Чтение 13–й страницы книги ~Гарпия с пропеллером~

- В чем?

- В том, что это была его машина?

- Очень похоже на то. Кстати, где был припаркован автомобиль?

- Под моими окнами.

- Я же не была у вас в гостях и не знаю, куда они выходят.

- Действительно. Дом семь, такой серый, совершенно неприметный, мой подъезд посередине, слева магазин "Компьютеры", поликлиника, в следующем здании больница.

Я подскочила на стуле.

- Это точно были "Жигули" Олега.

- Но почему?

- Их нашли спустя примерно месяц на том же месте. Автомобиль был припаркован недалеко от магазина "Компьютеры", напротив находится банк.

- Точно, - кивнул Клаус.

В комнате вновь наступила тишина, потом хозяин внезапно вскрикнул:

- Минуточку, а где же деньги? Если Олега унесли в больницу, куда пропал кейс?

- Вот поэтому я и прошу напрячься и вспомнить, как выглядела машина "Скорой помощи" и люди, приехавшие на ней. Знаете, все могло быть очень и очень просто.

- Как?

- Я не верю в то, что Олег был пьян. Скорее всего, он внезапно заболел, а с виду походил на потерявшего ориентацию алкоголика. Шофер с приятелем начали вытаскивать парня, увидели чемоданчик... Или, может, уронили его... А там огромная сумма. Доллары они взяли, а Олега увезли и убили. Впрочем, может, и убивать не понадобилось. Скорей всего, Гладышев сам скончался.

Тело его сбросили в какое-нибудь болото...

- Зимой?

- Ну вышвырнули в овраг. Денежки поделили и живут сейчас припеваючи, радуясь материальному достатку.

- Какой ужас, - прошептал Клаус, - значит, все происходило буквально на моих глазах, но мне и в голову не пришло...

- Вспомнили машину?

Клаус вздернул брови:

- Ничего в ней особенного не было, только старая очень.

- В каком смысле?

- В прямом. Такой рыдван со стеклами, закрашенными белой краской. Насколько знаю, теперь в Москве более современные медицинские автомобили. Тот выглядел совсем допотопным, "Волга" - фургон. Номера не помню, кажется, я его вообще не видел.

- А шофер?

Клаус развел руками:

- Мужчина как мужчина, в куртке.

- Пожилой?

- А кого вы называете пожилым? - ухмыльнулся Рихт. - Водителю было примерно лет сорок, пассажиру, похоже, столько же. Но никаких примет назвать не могу, я их просто не запомнил, самые обычные лица, таких мужчин много как на улицах Москвы, так и Бонна. Джинсы, куртки, ботинки... Постойте-ка! Вот как раз сапоги у шофера были примечательные! "Казаки"! С длинными узкими носами, похоже, то ли красные, то ли бордовые, с огромными заклепками. Парень еще вылез и пнул ногой помятый бампер, а я подумал:

"Совершенно неподходящая обувь для водителя, ну как он с такими носами жмет на педали?"

Больше Рихт, как ни старался, вспомнить ничего не мог, и я ушла от него с тяжелым сердцем.

Хороши приметы, по которым придется искать негодяев! Старая машина "Скорой помощи" и ботинки с узкими носами.

До отлета у меня еще оставалось немного времени, и я пошаталась по магазинам. В одном приобрела очень симпатичную сумку для Маши, в другом купила очаровательную собачку-копилку для Зайки. Конечно, я не собираюсь никому рассказывать, что провела день в Бонне, но ведь в Москве сейчас можно найти на прилавках все, что угодно!

Обратно я летела, слава богу, рейсом Аэрофлота. Конечно, это не "Эр Франс" и не "Люфтганза", но все равно лучше, чем "Панкратовские авиалинии". Надеюсь, пилот тут окажется нормальным!

Но, видно, сегодня был не мой день! Не успела я запихнуть пакет с покупками в багажное отделение, как его крышка отлетела и пребольно стукнула меня по макушке. Сами понимаете, что такое начало не предвещало ничего хорошего, и я затаилась в кресле, но от судьбы под одеялом не спрячешься. Неудачи сыпались на мою голову, как спелые яблоки с ветвей. Сначала мне не досталось пледа, их успели разобрать другие замерзшие пассажиры, потом заело такую беленькую штучку на потолке, из которой дует свежий воздух, затем так же, как утром, отвалился столик для еды. Очередную оплеуху мадам Неудача отвесила мне во время обеда. Стюардесса, приветливо спрашивавшая у сидящих вокруг меня пассажиров, что они предпочитают: мясо или рыбу, грохнула передо мной без всяких предварительных церемоний поднос с фольговыми лотками.

- Мне рыбу, - робко попросила я.

- Кончилась, - без всякой улыбки заявила девушка.

- Извините, я не ем мясо.

- Ну и где я возьму рыбу? Русским языком же сказала: кончилась!

Я тяжело вздохнула.

- Так будете есть?

Я кивнула.

- И чего тогда кривлялась, - бормотнула себе под нос девица и ушла.

Я съела невкусную, жесткую булочку, намазав ее маслом и джемом, уничтожила кусочек сыра и поковыряла вилкой гарнир. Чай дали индийский, а я предпочитаю цейлонский. Да еще всем подали аппетитные эклеры, а мне досталась песочная полоска с кислым джемом.

Чувствуя себя совершенно несчастной, я вытащила из сумочки детектив и попыталась читать.

Но не тут-то было. По проходу начали с диким визгом носиться разновозрастные дети. Одна из девочек, толстушка лет семи, столкнула локтем мой стаканчик с чаем. На моих брюках расплылось пятно. Я возмущенно сказала:

- Хорошо еще, что он остыл, так и обжечься можно!

- Подумаешь, - мигом пошла в атаку мать безобразницы, - это же ребенок, ему скучно!

- Вы бы хоть сделали девочке замечание, - вздохнула я, видя, как шалунья с хохотом швыряется корками от мандаринов.

- С какой это стати мне ругать из-за тебя своего ребенка? - заявила мамаша и, пнув локтем дремавшего рядом муженька, велела:

- Папочка, разберись!

Парень приоткрыл мутные глаза и процедил:

- Пошла на ... сейчас в лобешник получишь!

- Вот, - торжествующе заявила хамка, - мой муж вам покажет!

- Это я тебе говорю, - рявкнул на нее мужик, - сиди молчи, не тарахти, пока не убил, надоела, блин горелый! Не баба, а погремушка! Сколько раз тебе говорить, кончай звать меня папочкой, сука драная!

Мамаша визгливо зарыдала, ее дочка испугалась и тоже принялась хныкать.

- Уроды, - процедил любящий муж и отец.

Потом он встал и пошел в хвост самолета. Мне стало неловко, и я отвернулась. Дети продолжали носиться и орать. Мои глаза закрылись, в голову полезли невеселые мысли. Господи, все очень плохо! Как найти Олега? Интересно, сколько людей в Москве носит сапоги-"казаки" красного цвета с металлическими заклепками? И сколько потрепанных машин с красным крестом шныряет по улицам Москвы? Похоже, мне придется потратить полжизни, чтобы найти всех шоферов.

- Господа пассажиры, - внезапно ожило радио, - наш самолет попал в зону турбулентности, просим всех незамедлительно занять свои места и пристегнуться ремнями.

Тут же вспыхнуло красным светом табло.

- Просим не передвигаться по салону без крайней надобности, - не успокаивался динамик, - так как это мешает устойчивости самолета.

Мамаши мигом схватили своих чадушек и пристегнули их к сиденьям. Я испугалась почти до слез и тихо спросила у соседа, мужчины лет двадцати пяти, мирно читающего "Биржевые новости":

- Что такое зона турбулентности? Это очень опасно?

- Фигня, - отмахнулся тот, - просто экипажу надоел шум в салоне, и пилоты решили припугнуть пассажиров.

Я слегка успокоилась и откинулась в кресле.

Что ж! Реакция людей, управляющих самолетом, понятна, им совсем неохота слушать вопли разбушевавшихся детей. Не успела я прийти в себя, как в проходе появилась стюардесса, та самая не слишком любезная девица. Сейчас на ее лице явственно читалась тревога. Она пошла между рядами кресел, опустив голову. Я насторожилась: с чего у стюардессы такой похоронный вид?

Девица добралась до моего места, опустилась на корточки, пошарила по полу руками, отогнула ковровую дорожку и внезапно вскрикнула:

- Боже, это ужасно!

Пальцы ее мелко затряслись.

Я перепугалась окончательно. Все понятно!

Произошла поломка!

- Что случилось? - поинтересовалась мать капризной девочки.

Стюардесса подняла на нее полные слез глаза.

- Ничего.

- Как это ничего? - ожил муж тетки. - Чего тогда ревешь?

- Вас не касается, - шмыгнула носом девица и, резво вскочив на ноги, убежала.

- Странно, однако, - пробормотал сидевший около меня парень, - что ее так напугало?

Пассажиры перестали разговаривать, в салоне воцарилась тревожная тишина. Я сидела ни жива ни мертва. Господи, сделай так, чтобы мы благополучно сели, мне совсем не хочется умирать.

И потом, здесь полно детей, отчего их жизнь должна прерваться, едва начавшись?

Внезапно в проходе появилась другая стюардесса, крупная шатенка. Минут пятнадцать назад она с приветливой улыбкой подавала воду и сок тем, кто сидел через пару рядов от меня, но сейчас всю любезность с нее как ветром сдуло.

Быстрым шагом она подошла ко мне и крикнула:

- Возле места 18С?

Ответа не последовало. Стюардесса присела, Пошарила по полу руками, тяжело вздохнула и пробормотала:

- Видать, дело гиблое.

Затем она почти бегом скрылась в кабине пилотов.

- Вы слышали? - запаниковала мать шалуньи. - Она же сказала: "Сейчас погибнем".

- Нет, - пролепетала я, - вроде фраза звучала: "Дело гиблое".

- Боже! - взвизгнула дама, сидевшая за мной. - Мы падаем! Кошмар! А-а-а...

Вопль полетел по салону, через секунду орали почти все: и мужчины, и женщины, и дети. Но у меня язык словно к небу прилип, а лицевые мышцы парализовало. Руки вцепились в подлокотники. Вот ужас, мы и впрямь летели вниз с высоты десять тысяч метров. Сколько времени продлится падение? Минуту? Две? Пять? А потом?

Я больше никогда не увижу своих детей, собак...

- Господа пассажиры, успокойтесь, - заверещала шатенка, выскакивая из-за занавески, - наш полет проходит нормально, через полчаса осуществится посадка в аэропорту Шереметьево.

Кое-кто из перепуганных пассажиров замолчал. Почувствовав, что железная рука, сдавившая горло, разжалась, я осторожно вздохнула. По спине тек пот, во рту пересохло, и лицо у меня, наверное, бледное с синевой, словно черничный йогурт российского производства.

Внезапно мать капризной девочки вскочила на ноги.

- Не верьте этим сукам! Они хотят, чтобы мы падали молча, без скандала!

Стюардесса покраснела:

- Успокойтесь, пожалуйста. Лена, принеси даме валокордин!

Тут же появилась другая девушка, и меня вновь охватила тревога. Выглядела бортпроводница не лучшим образом: на щеках черные дорожки размазанной туши, нос похож на сливу, помады на губах нет.

- За каким... мне ваши капли, - взвизгнула истеричка, - а ну отдавайте свои парашюты!

- У экипажа их нет, - попыталась вразумить психопатку шатенка, - успокойтесь, мы не имеем права покидать самолет и в случае чего должны погибнуть вместе с вами. Да успокойтесь же! Слышите? Моторы работают ровно, все под контролем. И потом, ну подумайте сами! Я с вами уже больше пяти минут разговариваю, так долго не падают!

Спокойный, выдержанный тон девушки внушал уверенность. В полном изнеможении я откинула кресло. Ну и денек! Никаких сил не осталось!

Очевидно, другие пассажиры тоже начали приходить в себя, потому что в салоне послышались тихие голоса и робкие просьбы:

- Принесите воды!

Но скандалистка не успокаивалась.

- Брешешь, - визжала она, - нас тут отвлекаешь, а пилоты в это время из окон прыгают.

- Да с чего вы взяли, что у них есть парашюты?

- А-а-а! В рекламе показывают. Летчики ириски людям раздают, а сами на выход!

Шатенка, растеряв все остатки профессиональной вежливости, шагнула к креслу, ухватила нарушительницу покоя за плечи, резко встряхнула и прошипела:

- Идиотка! Хватит орать! Садись, иначе велю к трапу милицию вызвать! Совсем обалдела! Ты что, веришь всему, что в телике показывают? Встречала на улицах монстра, который жует жвачку?

Или тебе попадались кенгуру, спешащие в аптеку?

Пассажиры захихикали.

- Эта реклама, - заключила шатенка, - на мой взгляд, бездарная! И вообще, с чего вы трамтарарам подняли?

Скандалившая женщина залилась слезами:

- Вы сами тут по проходу бегали, по полу руками шарили, рыдали, говорили: "Дело гиблое!"

Шатенка покраснела:

- Это к вам не относилось.

- А что случилось? - поинтересовался сидевший около меня парень.

- Да, - подхватил хор голосов, - всем интересно!

Старшая бортпроводница поколебалась и ответила:

- Лена кольцо потеряла, очень дорогое, подарок свекрови, фамильную драгоценность!

Я разинула рот. Ну ничего себе! Я чуть не умерла от страха, а все дело в дурацком куске золота!

Шатенка внезапно посмотрела на меня и зло добавила:

- Пассажиры у нас капризные очень. Сказано было любезно: рыба закончилась. Нет, начинают требовать, скандалить, вот Лена и занервничала, а кольцо с пальца и упало.

Моя челюсть отвалилась почти до пояса. Ничего себе! Но я вовсе не буянила, просто попросила подать другой ужин. И потом, каким же это образом палец мог стать тоньше от того, что девица на меня обозлилась? Бред, да и только!

Глава 16

На следующее утро я приехала на Рыльскую улицу, вошла в приемное отделение больницы и спросила у дежурного врача:

- Где у вас гараж?

- Какой? - удивился тот.

- В котором машины "Скорой помощи" стоят.

Доктор отложил ручку.

- У нас такого нет.

- Неужели? - удивилась я. - Как же к вам людей доставляют?

- Зачем вам автомобиль? - поинтересовался врач. - Хотите больного перевезти?

Я покачала головой:

- Понимаете, не так давно я сопровождала в вашу больницу своего соседа, он одинокий человек, и потеряла в "Скорой помощи" кольцо, фамильную драгоценность, подарок свекрови...

Врач улыбнулся:

- Очень жаль, но, думается, вы его не найдете, в особенности если вещь дорогая. Во всяком случае, мне никто ничего не передавал. Давно колечко посеяли?

Я хотела было сказать: "Год тому назад", но потом прищемила язык и задала, в свою очередь, вопрос:

- Но почему у вас нет гаража?

Доктор развел руками:

- Спецтранспорт отсутствует. Была раньше машина, возила нашего главврача, но потом денег не стало, теперь Иван Георгиевич метро пользуется, нашу клинику давно уже закрывать собираются. Здание ветхое, мест мало.

- Но как же больные к вам добираются?

- В "ноль-три" звонят, с подстанции машину присылают.

Я задумалась на секунду, потом спросила:

- И где она находится?

- Наша на Козлова, тут недалеко, - ответил врач и уставился на журнал, лежащий перед ним на столе.