Чтение 13–й страницы книги ~Лампа разыскивает Алладина~

- Детскую, синюю в белый горошек, - быстро подхватила я нить разговора.

- Э.., э... - забормотала пьянчужка, - может, и случилось такое, не скажу точно! Дело-то когда было, кажется, на прошлой неделе!

- Значит, толкнула коляску, - резюмировала я, - и помнишь о совершенной сделке.

- Нет, - живо открестилась Алла.

- Не ври! - обозлилась я.

- Она просто не может сообразить, о чем речь, - пришла на помощь сестре Олеся. - Алла, тебя никто ругать не собирается, скажи только, коляска пустая была? Или там ребеночек лежал?

- Мальчик, - добавила я, - совсем крохотный!

Глаза Аллы остекленели, лицо превратилось в маску, прижав кулаки к груди, она стала раскачиваться из стороны в сторону, потом по худым щекам потекли слезы.

- Он умер, - забубнила она, - маленький.., ручки.., ножки!

Олеся с укоризной взглянула на меня, потом обняла сестру за плечи и, четко выговаривая слова, сказала:

- Где ты нарыла коляску?

- Там, - ткнула Алла рукой в сторону окна.

- На улице?

- Да.

- И в каком месте?

- Не помню.

- Попытайся сосредоточиться.

- Мне дали. Пустую. Совсем, - отрывисто стала говорить Алла. - Она стояла. Долго. Ненужная она ей. Я продала хорошим людям. Мне такая ни к чему.

Детей нет. Умер он, мальчик!

Я подскочила над стулом.

- Так внутри все же находился младенец!

- Нет. Он умер. Давно, - спокойно сказала Алла, потом вдруг вскочила и заорала на Олесю:

- Дай водки скорей! Плохо мне!

Старшая сестра вспуганной кошкой метнулась к холодильнику, вытащила чекушку и поставила на стол. Я отвернулась. Пьяница-мужик отвратителен, но алкоголичка-женщина еще страшней, сейчас очень неприятно смотреть на Аллу. Конечно, ее детство и юность нельзя, наверное, назвать счастливыми, она росла без родителей, с бабушкой, которая постоянно шпыняла девочку. Но, с другой стороны, сирот в нашей стране много, кое-кто обитает в приютах, если вспомнить об этих несчастных детях, то Алле еще повезло, она воспитывалась дома. И, увы, кое-кому из женщин пришлось перенести смерть детей, ужасное испытание, но ведь большинство возвращается после него к нормальной жизни, а Алла предпочла утопить себя в бутылке. Наверное, она бы и без горя стала пропойцей, просто придумала себе причину, которая оправдывает ее пьянство.

Есть у нас с Катей одна такая знакомая, той, чтобы схватиться за рюмку, много не надо. Наступил кто-нибудь в метро на ногу - и готово, глотает "огненную воду", чтобы заглушить стресс.

По кухне понесся храп, Алла заснула, неловко опершись о стол.

- Ну, теперь больше ничего не узнать, - горько сказала Олеся, - уносит ее сразу, много не требуется. Одного не пойму, ну велел мне доктор уменьшать дозу, и что? Раньше и пол-литра ее не забирало, а сейчас чайной ложки хватает! В чем смысл понижения количества потребляемого, а?

Я пожала плечами.

- У меня совершенно нет опыта общения с алкоголиками.

- Считай, тебе повезло, - скривилась Алла.

- Можно я завтра приду?

- В принципе да, я сейчас в отпуске, но только зачем? - буркнула Олеся. - И так все понятно.

Думаю, ты знаешь, как дело обстояло?

- Говори.

- Женщина пошла в магазин, - принялась фантазировать Олеся, - с коляской в торговый зал не пропустили, она ее у входа и оставила. А младенца, естественно, с собой прихватила, тут Алла мимо шла, ну и...

- Сперла коляску, - закончила я, - и продала за сто рублей. Зря ты ее честной считаешь!

Олеся горестно подперла рукой щеку.

- С ней впервые такое! Никогда чужого не возьмет.

- Алкоголь меняет личность не в лучшую сторону.

- Может, женщина сама ей коляску отдала? - приободрилась Олеся.

Я усмехнулась.

- Отличная идея. Значит, катила себе ребенка, увидела Аллу и решила: вот бедная пьяница, пусть повозочку возьмет и продаст, ей на водочку хватит.

Олеся опустила голову.

- Ну, не так, конечно.

- А как?

Она молча смотрела на стол.

- Украла твоя Алла коляску, - резюмировала я, - ну-ка разбуди ее!

- Зачем?

- Пусть вспомнит, где орудовала. Если возле магазина, то у какого? Там должны иметься свидетели, кто-то видел Олю с младенцем. Мне сгодится любая ниточка.

Олеся стала трясти Аллу, но безрезультатно. Младшая сестра только мычала, не раскрывая глаз.

- Лучше завтра, - наконец выдавила из себя Олеся, - подходи к одиннадцати утра.

- Она по новой к этому времени не накушается?

- Нет, - помотала головой Олеся, - Алла обычно в этот час умывается, а потом на работу топает.

Возле метро харчевни стоят. Алла там полы моет, ее за это кормят и денег дают. Странно, однако!

- Что?

- Знаешь ведь, как мужчины себя в таких обжорках ведут, - задумчиво ответила Олеся, - бросят сумки, пиво возьмут с креветками и давай ля-ля, про портфели забудут. И вот, на днях, Алла приходит и приносит триста долларов.

Олеся очень удивилась, увидев у сестры подобную сумму.

- Где взяла? - с некоторым испугом спросила она.

Алла заулыбалась.

- Дядька в рыгаловке пакет забыл, а я нашла и нос внутрь сунула, думала, может, там документы лежат. Чуть не умерла, когда содержимое узрела. Там деньги, в пачках, и ежедневник. Слава богу, на первой странице все его координаты имелись. Имечко у него, не поверишь, Богодасыср! Позвонила я растеряхе, он принесся, благодарил жутко и во, три сотни отсыпал. Спрячь их, Олеся, а то пропью ведь. У тебя целее будут. Теперь стану на отдельную квартиру собирать, от бабки съехать хочу, достала она меня.

- С твоей зарплатой, чтобы на один квадратный метр накопить, надо год, не разгибаясь, пахать, давай лучше тебе одежду купим, съездим в выходной на рынок, - предложила Олеся.

- Не, - уперлась Алла, - затырь. Может, еще и у меня праздник случится, заработаю деньжонок...

- Богодасыср, - медленно повторила я, - Богодасыср Олимпиадович Ласкин... Наверное, это он.

- Ты его знаешь? - удивилась Олеся.

- Во всяком случае, мне известен дядечка, откликающийся на такое имя, и, думаю, в Москве вряд ли имеется еще одна личность, которую родители обозвали так же. Ладно, приду завтра. Утро вечера мудренее, - тихо ответила я.

Не успела я войти домой, как Верушка выскочила в прихожую.

- Лампочка! Ботинки! Мы же договорились! Их следует снимать на лестнице.

- Извини, забыла, - искренне раскаялась я.

- Ничего, потом привыкнешь, - кивнула Верушка, - теперь иди мыться!

Ощущая себя маленькой девочкой, я почапала в ванную и столкнулась с Кирюшкой, который как-то очень странно выползал из туалета. Увидав меня, мальчик не издал, как обычно, вопль команчей, не стал кричать: "Лампусь, ты купила пирожные?" Нет, он тихонечко сказал:

- Привет.

Я насторожилась. Так, возможны два варианта событий: либо Кирюшка заболел, либо опять принес из школы охапку двоек, перевязанную лентой с грозными учительскими замечаниями.

Верушка бросила взгляд в санузел и ласково укорила мальчика:

- Солнышко мое! Ведь уже решили, что бумажку следует отрывать точно по пунктирной линии. Вот она, нанесена на рулоне.

Кирюша мрачно кивнул, я смотрела на него с возрастающим волнением. Ох, похоже, дело плохо.

Ну что натворил безобразник, если сейчас стоит передо мной в таком виде? Обычно вздыбленные волосы Кирилла отчего-то аккуратно уложены и даже, кажется, зафиксированы гелем, брюки наглажены так, что о "стрелки" можно порезаться, рубашка стоит от крахмала колом. Последний раз Кирилл гладил штаны в тот день, когда облил из водяного пистолета завуча. Что же он сделал сегодня? Поджег школу?

Выбил все окна? Вышвырнул с третьего этажа директора?

- Очень осторожно, - вещала тем временем Верушка, - отмотал небольшой кусочек и ровненько оторвал. На фабрике специально о потребителях позаботились, сделали разметочку на рулончике, ведь не зря же люди постарались, как по-твоему?

Я испугалась еще больше. Вместо того чтобы возразить няне, мальчик покорно кивал. Господи, может, он подцепил страшную болезнь?

- А зачем бумагу так отрывать? - вырвалось у меня.

Верушка всплеснула руками.

- Положено!

Следовало спросить: кем? Но я не успела задать вопрос, потому что Верушка ринулась в бой.

- Правила пользования туалетом просты. Вот тут, на бачке, коробочка с салфеточками, пропитанными дезинфицирующим гелем. Встали с круга, протерли его, потом взяли вон ту бутылочку, налили из нее немного средства в унитаз, помыли ершичком, спустили водичку. "Колючку" положили в ведро, наполнили его раствором жидкого мыльца из другого флакона, подержали десять минут, слили. Ершик поместили в подставку. Ведрышко тщательно вымыли, коврик около унитаза отнесли на лестницу, вытряхнули, сбрызнули освежителем для изделий из синтетики и вернули на место, крышку закрыли, стену протерли специально положенной тряпочкой.

Да, предварительно кафель надо обрызгать "Секундой", раз-два, и плитка сияет. Кстати, "ногу" унитаза тоже можно пеной для стекол почистить, очень здорово получается. Дверь изнутри натираем составом с гидроизоляционными свойствами, снаружи - мастикой с воском. Красота! Еще я купила дезодорант, только забыла спросить, какой вы предпочитаете. Мне по вкусу аромат тропических фруктов.

Чудесный запах! Что скажешь, Лампа?

Я потрясла головой.

- Все эти действия следует производить КАЖДЫЙ раз, посещая туалет?

- Конечно, - подтвердила Верушка, - зато наш сортирчик будет сиять и блестеть!

Манера Верушки называть все окружающие предметы в ласкательно-уменьшительной форме стала меня раздражать.

- А почему у нас в коридоре повсюду мокрые тряпки разложены? - решила сменить я "унитазную" тему.

Няня ласково улыбнулась.

- Ножки вытирать.

- Дома? При входе в санузел?

- И при выходе обязательно тоже, - зазвенела Верушка, - вот смотри, как положено. Подходишь ты к ванной, подметочки-то грязные!

- На мне тапочки, - напомнила я, - домашние, они по улице не бродят.

Верушка весело рассмеялась.

- Вот отсюда у людей и грязь. Ладно, объясняю, хотя странно, что вы этого не знаете. Стояла ты на кухне, а потом в той же обуви в ванную?

- И что?

- О боже! - закатила глаза Верушка. - Микробы в помывочной одни, а на кухне вторые, в прихожей третьи, в спальне четвертые, им нельзя перемешиваться, иначе беда будет.

- Какая? - прошипела я.

Верушка на секунду замолкла.

- Они встретятся, - отмер Кирюшка, - начнут вместе жить, народят новые болячки, огромные, жирные, лохматые. Те нас из дома выживут, на улицу выкинут.

- Правильно, котеночек, - одобрила Верушка, - именно так. Каждая зараза хороша на своем месте.

Чтобы избежать эпидемии, следует соблюдать элементарные меры предосторожности. Объясняю. Дошел до туалета, вытер ножки, попользовался унитазиком, потоптался на тряпочке, шагнул к ванной, освежил подметочки, вымыл ручки, обтер тапочки, двинулся в кухоньку...

У меня закружилась голова.

- Пойду умоюсь, - пролепетала я.

- Ножки! - рыкнула Верушка.

В состоянии, близком к обмороку, я поелозила шлепками по куску старого полотенца, уложенного у порога, подошла к раковине, взялась за кран, пустила воду...

- Лампуша, - прогремело из коридора.

Я чуть не упала на отдраенную до невероятной чистоты плитку.

- Что?

Верушка заглянула в ванную.

- Можно?

- Д-да, - прозаикалась я.

- Не пускай воду так сильно, зеркало забрызгаешь.

- Угу.

- Потом протри "крылья" у раковины, вон тряпка.

- Угу.

- И отполируй кран, рядом флакон стоит. На блестящем металле от рук остаются "залапы".

- Угу.

- Пол промокни губкой, я положила ее сбоку.

- Угу.

- Молодец, мойся спокойно, - кивнула Верушка и исчезла.

Я перевела дух, но рано. Няня снова приоткрыла дверь.

- Душенька, не забудь ножки о тряпочку освежить, так в коридорчик не выходи, хорошо?

- Угу, - тупо повторила я.

- Отличненько! - бодро воскликнула Верушка. - Ты очень не задерживайся, все кушать хотят, сидят, ждут!

Створка захлопнулась. Я уставилась в зеркало.

Зачем я сюда пришла? Хотела переодеться? Или думала попить чайку? Может, решила телик посмотреть? Но его тут нет. И как меня зовут? Маша? Галя?

Катя?

- Лампудель, - полетело из коридора, - ну сколько можно возиться!

Я встряхнулась, словно собака, попавшая под ливень. Вспомнила, мое имя Евлампия Романова и притопала я сюда, чтобы помыть лапы, но настырная, воинствующая чистюля Верушка ухитрилась стереть из моей головы все мысли, кроме одной: ноги при входе и выходе в любое помещение теперь следует вытирать о тряпки.

Глава 14

Домашние сидели за столом молча. Желая соблюсти новые правила, я сначала попрыгала на тряпке перед порогом, потом проделала те же действия за ним и услышала укоризненный возглас Верушки:

- Лампочка, деточка, когда идешь сюда, то оттираешь подметки в коридоре, когда выходишь - то в кухне. Поняла? Ведь очень просто.

Я рухнула на стул.

- У нас рыба, - тихо сообщила Юля, - в тесте.

А еще чай новый, фруктовый.

- Лучше бы котлеты, - недовольно протянул Сережка.

- Рыба тоже вкусно, - возразила Катя.

- Раз уж приличной еды нет, давайте жрать, что дают, - со вздохом заявил Костин.

Все принялись орудовать вилками, над столом витало тягостное молчание, лишь одна Верушка радостно стрекотала:

- Хлебушек есть? Дайте мне кусочек. О, еще и маслице! Салатик из огурчика? Замечательно. Там еще и помидорчик? Совсем прелестно. Картошечка с укропчиком! Восхитительно. А погодка сегодня чудесненькая! Рыбка-то какая вкусная, замечательная рыбочка! Как же ее зовут?

- Кого? - спросила Юля.

- Рыбочку, - бодро пояснила Верушка, - вкусную эту!

- Не знаю, - мрачно сказал Кирюшка, - мы с ней познакомиться не успели, купили с Юлькой уже дохлой!

Костин закашлялся, Катя опустила глаза в тарелку, Сережка начал дергать шеей, Лизавета издала тихое хрюканье, Верушка разинула от удивления рот.