Лола тактично удалилась на кухню, чтобы не мешать мужчинам разговаривать, и от нечего делать готовила там кофе по-восточному.
— Сволочь Хорек! — с чувством проговорил Вензель.
— Повторяешься. — Маркиз мрачно посмотрел на него и перевел взгляд на медвежатника. — Мальчик тот.., на фотографии.., он тебе кто?
— Внук… — Бич скривился, как от удара, — в этом-то все дело.., если бы не Дениска, плюнул бы я на все…
— Да, в этом все дело… — Маркиз взглянул на Вензеля:
— Тебя, я так понимаю, Хорек тоже здорово прихватил. Так что сидеть здесь сложа руки и поливать Хорька нелестными эпитетами мы никак не можем. Деньги — черт с ними, хоть они и очень большие, а вот это.., кроме всего прочего, у него в планах наверняка стояло пустить нас в расход, как ненужных свидетелей и участников. Пока что у него не получилось. Будем надеяться, что он этого еще не знает, ведь машина взорвалась, и взрыв был солидный. Хорек считает, что мы все на том свете. Пока он так думает, у нас есть перед ним преимущество. Очень маленькое, конечно, но хоть какое-то. И этим надо воспользоваться. То есть действовать мы должны очень быстро.
— Что мы можем, — протянул Вензель, — мы же об этой сволочи ни хрена не знаем!
— Кофе будете, погорельцы? — на пороге стояла Лола с подносом, на котором дымились три небольшие чашки.
— Давай, — повернулся к ней Маркиз, — говорят, кофе стимулирует мозговую деятельность.
— Это у кого есть что стимулировать. — Лола поставила поднос на стол и снова демонстративно удалилась.
Как только Лола исчезла та кухне, Маркиз повернулся к Вензелю и негромко сказал:
— А вот здесь ты не прав. Кое-что мы об этой, как ты справедливо выразился, сволочи, все же знаем.
С этими словами Леня положил на стол черную пластмассовую коробку с квадратным цифровым табло и несколькими попеременно мигающими лампочками на верхней панели.
Вензель, который лучше кого бы то ни было разбирался во всевозможной технике, схватил прибор и воскликнул:
— Маяк! Ты что, сумел на Хорька маяк навесить?
— Не на самого Хорька, а на настоящий чемоданчик… Я ведь его несколько секунд в руках подержал, ну рефлекс и сработал — дай, думаю, на всякий случай окольцую птичку…
— Ну так надо ехать за этим маяком! — Вензель вскочил из-за стола. — Что же мы время теряем?
— Подожди, подожди, — Маркиз попытался придержать Вензеля. — Хорек — человек очень опасный, сам знаешь, так просто к нему не нагрянешь, надо что-то придумать…
— Тебе хорошо говорить, — вступил в разговор мрачный как туча медвежатник, — у тебя все нормально, а мне Дениску надо спасать… Я уж думал, дело сделал. Хорек его отдаст, а оно вон как повернулось…
Нет, ты как хочешь, а мы с Вензелем поедем с Хорьком разбираться… Я его, гада, непременно достану!
— Я, конечно, с вами поеду, — решительно проговорил Маркиз, — вместе начали дело, вместе должны его и закончить, но честно скажу, мне все это очень не нравится!
— Я тоже с вами, — в дверях появилась Лола, — лишний человек не помешает, хоть в машине посижу…
Леня посмотрел на свою компаньонку и по выражению ее лица понял, что спорить с ней сейчас бесполезно.
Собрав все оборудование, которое могло понадобиться в предстоящем деле, все четверо спустились на улицу, где погрузились в темный «фольксваген-гольф» с фальшивыми номерами.
Леня сел за руль, Вензель устроился рядом с ним с пеленгатором и стал командовать направлением движения.
Через полчаса «фольксваген» приехал на набережную Обводного канала, в район, застроенный старыми складскими помещениями.
— Где-то близко, совсем близко! — озабоченно проговорил Вензель, внимательно вглядываясь в табло пеленгатора. — Сигнал от маячка явно усилился, почти достиг максимума!
Леня проехал между двумя кирпичными постройками без окон и притормозил:
— Теперь куда?
— Кажется, налево, — Вензель выглянул в окно машины, — хотя тут, наверное, не проехать, придется дальше идти пешком…
— Нет, здесь «гольф» пройдет.
Маркиз резко вывернул руль влево и проехал в узкий проход между глухим каменным забором и грязно-желтым складским корпусом.
Миновав этот тесный проезд, машина выбралась на большой пыльный пустырь, поросший чахлой травой. Посреди пустыря одиноко возвышалось непонятное каменное строение: то ли трансформаторная будка, то ли очередной заброшенный склад.
— Вот теперь действительно дальше не проехать.
Маркиз заглушил мотор «фольксвагена».
Впереди, почти перед самыми колесами машины, была прорыта канава глубиной в человеческий рост, на дне которой в луже грязной воды ржавели какие-то трубы. В нескольких метрах левее через канаву была переброшена доска — кто-то уже столкнулся с этим препятствием и успешно его преодолел. Чуть дальше по пустырю прогуливалась женщина средних лет в бесформенном коричневом плаще, с крупным черным доберманом на длинном поводке.
— Похоже, что сигнал идет именно из этой будки, — проговорил Вензель, еще раз сверившись с показаниями пеленгатора.
— Как мне все это не нравится… — протянул Маркиз. — Придется идти по открытой местности, будем перед ним как на ладони… Очень уж это похоже на ловушку!
— Не хочешь — не иди, — отрезал Бич, — прикроете нас. А мы с Вензелем пойдем, выбора у нас нет.
Он положил в карман пиджака заряженный револьвер и выбрался из машины.
Вензель последовал его примеру. Маркиз, тяжело вздохнув, неохотно вылез следом.
Оглядевшись по сторонам, Бич перебежал канаву по качающейся доске и пригнувшись двинулся в сторону подозрительного строения. Вензель перебрался следом за ним. Маркиз тоже подошел уже к доске, но вдруг Лола окликнула его:
— Ленька, стой! Это та женщина, за которой мы следили от Торжковской! От дома Мики!
Леня недоуменно оглянулся на женщину с собакой. Она неуловимо изменилась: пропала сутулость и медлительность, женщина выпрямилась и подобралась, как готовый к прыжку хищник, движения ее стали экономными и упругими. Маркиз понял, что она гораздо моложе, чем показалось ему издали.
— Назад! — закричал Маркиз Бичу и Вензелю, вытаскивая пистолет.
Женщина на пустыре отстегнула поводок, и ее доберман огромными прыжками помчался к Бичу и Вензелю, отрезая им путь к отступлению Леня поднял пистолет и несколько раз подряд выстрелил в собаку, но тренированный доберман бежал зигзагами, и ни одна пуля его не задела.
* * *
Леня перебежал канаву и бросился наперерез огромному псу, который уже почти нагнал Вензеля. Женщина вытащила из-под плаща пистолет и открыла стрельбу, заставив Маркиза изменить направление и бежать по пустырю петляя.
В это время из низкого строения, к которому бежал Бич, один за другим ударили несколько выстрелов. Старый медвежатник споткнулся на бегу, остановился, как будто налетел на каменную стену, покачнулся и сделал еще несколько неуверенных шагов. Прогремели один за другим еще два выстрела, и Маркиз с ужасом увидел, как одним из них у Бича снесло чуть не полголовы. Уже несомненно мертвый, Бич еще несколько секунд стоял на ногах и наконец рухнул в пыльную траву.
Маркиз как загипнотизированный смотрел на эту ужасную сцену, и только просвистевшая возле самого уха пуля вывела его из состояния транса. Он резко пригнулся и бросился вперед, на помощь Вензелю. Того уже настиг доберман, в мощном прыжке свалил с ног и теперь пытался добраться до горла. Леня пробежал последние метры, отделявшие его от сцепившихся в траве тел, и выстрелил в голову собаке. Он боялся попасть в человека, но ждать более удачного момента не приходилось, потому что Вензель, ослабевший от потери кров!., уже почти не сопротивлялся, и огромные желтоватые клыки добермана все ближе подбирались к его горлу.
Леня попал в голову добермана, и злобные коричневые глаза пса помутнели и закатились. Однако Маркизу с огромным трудом удалось разжать его страшные челюсти, намертво вцепившиеся в плечо Вензеля.
С двух сторон в Маркиза летели пули: по нему безостановочно стреляла женщина с дальнего конца пустыря и невидимый стрелок из будки. Леня приподнял потерявшего сознание Вензеля и потащил его к канаве. Выстрелы один за другим гремели ему вслед.
Лола тем временем подогнала машину к переброшенной доске и взревывала мотором «фольксвагена», готовая в любую секунду сорваться с места.
Подойдя к краю канавы, Леня на секунду растерялся. Перетащить Вензеля по доске было, конечно, невозможно. Пришлось поднять его безжизненное тело, вскинуть его на плечи и, балансируя на узкой прогибающейся жердочке, перейти канаву.
Пока Леня со своей тяжелой ношей переправлялся через ров, просвистевшая совсем рядом с ним пуля попала в спину Вензеля, заставив его мучительно дернуться и застонать.
Маркиз, качаясь от напряжения, опустил бесчувственное тело на заднее сиденье «фольксвагена» и с тяжелым вздохом плюхнулся рядом. Лола резко сорвала машину с места и помчалась по узким извилистым проходам между заброшенными складами.
— Удивительно, что милиция еще не понаехала, — бросила она через плечо, — такая стрельба, прямо как в Чечне!
— Место глухое, — неохотно отозвался Маркиз, — здесь хоть из пушки пали, никто не услышит.
Он открыл автомобильную аптечку и при помощи бинта и пластыря пытался остановить кровь, струившуюся из пулевой раны на спине Вензеля и из его безжалостно разорванного челюстями добермана плеча. Кое-как справившись с кровотечением, он накрыл бесчувственное тело клетчатым шерстяным пледом, — «фольксваген» уже выехал на набережную Обводного канала, и здесь велика была вероятность наткнуться на какого-нибудь случайного гаишника, которому трудно было бы объяснить присутствие в машине человека с тяжелым огнестрельным ранением..
— Поезжай на Карповку, — сказал Леня, оглядевшись по сторонам, — на угол Каменноостровского.
Здесь, на Петроградской стороне, на углу Каменноостровского проспекта и набережной реки Карповки, жил старый опытный хирург Юрий Львович Наппельбаум.
Маркиз по мобильному телефону позвонил ему, и когда «фольксваген» въехал в тихий уютный дворик, Юрий Львович уже стоял возле своего подъезда, встречая раненого.
Рослый, широкоплечий старик с огромными волосатыми руками наклонился к машине, как ребенка подхватил завернутого в плед Вензеля и без видимого усилия понес его по лестнице.
Леня едва поспевал следом за Наппельбаумом.
К счастью, подниматься пришлось невысоко, хирург жил на втором этаже. Он пронес Вензеля в комнату, бережно положил на кое-как подготовленный стол и бросил Маркизу через плечо:
— Руки мыть! Будете мне ассистировать!
Юрий Львович пользовался среди криминальной публики огромным уважением.
Бесстрашный старик никому не отказывал в помощи и никого не сдавал властям.
— Я давал клятву Гиппократа, — говорил иногда доктор Наппельбаум, — и я обязан помогать каждому человеку, независимо от того, соблюдает ли он законы.
Если я откажусь помогать раненому, он умрет, и его смерть будет на моей совести.
Если я вылечу его, а потом сдам властям, следующий раз ко мне не придут за помощью, и погибнут люди. Я врач, мой профессиональный долг — лечить людей, а не помогать милиции в ее работе.
Правда, некоторые пациенты очень щедро платили хирургу, и он от их денег не отказывался, но если раненый не мог заплатить — он не настаивал и лечил всех совершенно одинаково.
Почему власти закрывали глаза на противозаконную деятельность старого врача — оставалось для всех загадкой. Может быть, он когда-то вылечил кого-то из очень значительных людей, и бывший пациент прикрывал его из благодарности, может быть, так распорядились уголовные авторитеты, но факт налицо: Юрий Львович лечил раненых братков и прочую сомнительную публику, не встречая сопротивления со стороны правоохранительных органов.
— Раньше вы не прибегали к моим услугам, — проговорил хирург, намыливая руки и с любопытством глядя на Маркиза, — вы, насколько я знаю, всегда избегали насилия в любых формах.
— Избегал, — подтвердил Леня, помогая Наппельбауму натянуть тонкие резиновые перчатки, — это произошло помимо моей воли.
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Лондон Джек
Орлов Алекс
Никитин Юрий
Никитин Юрий