Чтение 13–й страницы книги ~Бродячее сокровище~

- Довольно приличный по тем временам, -сказал Мазур. - Борьба за социальную справедливость. Точнее говоря, останавливал на одной из пустошей под Лондоном кареты благородных господ и убедительно предлагал поделиться награбленным у народа имуществом... Обычно, знаете ли, делились, мой предок был очень красноречив и умел убеждать...

- У вас великолепная наследственность, - фыркнула Кристина. - Это чувствуется...

- Стараюсь, - пожал плечами Мазур. - Вам не боязно впутывать парня с такой наследственностью в свои дела? Вдруг я, когда найдем клад, вас всех злодейски перережу и золотишко сопру?

- Тот, у кого такие замыслы, их обычно не афиширует...

- Ваша правда, - сказал Мазур. - Извините, пошутил...

Появилась нескладная женщина, сразу видно, из простых, с той же ощутимой примесью индейской крови. Кристина бросила ей что-то по-испански, и она, прямо-таки кинематографически кланяясь, подхватила сумку Мазура, показала куда-то вбок.

- Устраивайтесь, - сказала Кристина. - Через четверть часа жду вас к ужину.

- Надеюсь, фрак необязателен? - поинтересовался Мазур.

Она вздохнула, подняв глаза к потолку, отвернулась и удалилась в другую сторону. Мазур пошел следом за провожатой, по длинному, во все крыло, коридору, украшенному деревянными панелями с потемневшей резьбой.

Отведенная ему комната, тоже содержавшаяся в порядке, была огромной, с высоченным потолком, обставленной старинной неподъемной мебелью. Оставшись один, Мазур печально огляделся, покачивая головой и цокая языком. Размеры апартаментов его не то чтобы угнетали, но здесь было определенно неуютно для человека конца двадцатого столетия. Комнатища была рассчитана на совершенно других людей - ведать не ведавших о типовых блочных домах, толчее мегаполисов и толкотне в автобусах. Те жили широко, просторно, во всех смыслах - "люди с раньшего времени", как выражался незабвенный Михаил Самуэльевич. Им было легче: короли жаловали за верную службу не сотками и гектарами, а небрежным мановением руки: "От того вон холма до горизонта", и никто слыхом не слыхивал про "квадратные метры" и "выслугу лет"...

Он заботливо достал из сумки бесценную куртку, помял ее в руках. Легко прощупывались гибкие пленки. Осторожно уместив ее под подушкой - тут, надо полагать, не воруют - Мазур достал сигареты и развалился в огромной дубовом кресле, чтобы хоть пару минут побыть благородным идальго. Стемнело, но он не знал, где тут выключатель, и есть ли вообще электрический свет.

Оказалось, имеется - когда ровнехонько через четверть часа в дверь предупредительно поскреблась индианка и более красноречивыми жестами, нежели непонятными ему словами пригласила к ужину, в коридоре уже горели электрические лампочки. Проводов, ведущих к дому, он что-то не заметил - значит, собственный движок где-нибудь в подвале.

Столовая оказалась и вовсе грандиозных размеров, увешанная портерами предков, старым оружием, со столом столь длиннющим, что лакеям, по рассуждению, гораздо удобнее было бы разъезжать вдоль него на велосипедах. Небольшая скатерть, постеленная у одного из торцов стола, с двумя приборами на ней, выглядела не просто смешно - убого. Однако Кристина, в темном платье, с тщательно расчесанными волосами, выглядела так гордо и независимо, словно не замечала этого горького юмора. Мазур довольно быстро определил, что это, скорее, не гордость, а скованность: нелегко демонстрировать жалкие остатки прежней роскоши, былого величия... Тяжело девочке, девочка с характером...

- Великолепно, - сказал он непринужденно, вертя в руках массивную серебряную вилку, должным образом начищенную. - Вы не боитесь, что ненароком гены взыграют, и я сопру ваше фамильное серебро?

- Это уже не смешно, - сказала она досадливо. - Кто бы вы ни были, но на мелкого воришку уж точно не похожи. Ешьте. Все в упадке, но готовит Мария неплохо.

- Уж это точно, - сказал Мазур, нацеливаясь вилкой на что-то аппетитное, источавшее аромат жареного мяса и незнакомых приправ. - Люблю повеселиться, особенно поесть. Тем более...

Высокое овальное окно лопнуло, посыпались осколки, и пуля звучно ударила в потускневшую деревянную панель под потолком. Почти не рассуждая, Мазур, отшвырнув свое массивное стуло, пинком подшиб ножку стула девушки, отпихивая его от стола, свалил Кристину на пол и замер с пистолетом в руке.

Дззз-зззынь! Второе окно вылетело к чертям, а за ним и третье. Пули ударяли в стену высоко над головами. Мазур старательно считал выстрелы.

Во дворе хлопнула парочка других, прозвучавших гораздо ближе: ну, ясно, привратничек старается, в белый свет, как в копеечку. Девять, десять... и - тишина.

- Послушайте! - сердитым шепотом произнесла Кристина. - Что за манера меня то и дело швырять, как куклу? И на дороге, и здесь... Я вся в синяках...

Во дворе бабахнул еще выстрел.

- Лежите-лежите, - сказал Мазур. - Береженого бог бережет. Когда еще мне выпадет случай держать в объятиях девушку из столь благородного рода, причем на законных основаниях, заслоняя своим телом от опасностей?

Она забарахталась всерьез - гибкая, сильная, в ароматах незнакомых духов. "Приятная девочка, - подумал Мазур, посильнее придавив ее к полу. - Знать бы только, что за игры играет, и в чем тут двойное дно, оно просто обязано быть... "

- Пусти!

- Сейчас, - сказал Мазур. - Не вставай сразу, ладно?

Он, пригибаясь, чуть ли не на четвереньках подбежал к большому выключателю рядом с входной дверью и с маху вырубил свет. Метнулся к окну, примостился в простенке. Разумеется, ничего подозрительного он во дворе не заметил, хотя ночь выдалась лунная - пусто, конечно, они определенного палили с приличного расстояния, оружие позволяло...

Кристина подошла к нему, вгляделась в темноту и зло сказала что-то по-испански. У Мазура осталось впечатление, что это были слова, которых благородной сеньорите из приличного дома вообще-то не полагалось бы знать - но что поделать, двадцатый век, эмансипация и все такое...

- Совершенно тот же почерк, - сказал он задумчиво. - Десять выстрелов из двух пятизарядок, издалека... И снова никто не стремился в нас попасть, наоборот...

- Удивительная проницательность! - фыркнула Кристина. - Но ты, в общем, прав. Считая тот случай, на дороге, это уже шестой раз за последнюю неделю...

- В доме есть телефон?

- Есть. Толку от него мало. Провода давным-давно перерезаны. Они мне мотают нервы вторую неделю...

- Кто? - жестко спросил Мазур. - Расскажешь ты мне, в конце концов, что здесь творится?

- Завтра, - твердо сказала Кристина. - Я жду одного человека. Он приедет завтра и мы отправимся в Чакон... Я расскажу перед этим. Вдруг...

- Ага, сказал Мазур. - Вдруг случится какое-то чудо, все волшебным образом обойдется и не придется ничего рассказывать постороннему человеку? Дорогая сеньорита, вы все еще верите в чудеса? Их не бывает, а если все же случаются, то не столь волшебные... Когда вы это поймете, наконец?

- Понимаете, Джонни, это так долго считалось чисто семейным делом...

- Ну да, - сказала Мазур. ~ Фамильные традиции, роковые тайны.... "О, сын мой, на смертном одре я должен открыть тебе, что ты вовсе не сын мой, а дочь моя... " Как же, знаем... Интересно, а эти пакостники - тоже семейное дело?

- Самое смешное, что - да... В каком-то смысле.

- Какая-нибудь вендетта?

- Да нет, - со вздохом сказала Кристина. - Скорее уж непримиримая ссора... Это дон Хайме...

- Какой-нибудь благородный сосед?

- Чтоб его черти взяли... Самое скверное, мне нечего предъявить полиции. Одни пулевые отметины в стенах, да перерезанные телефонные провода. Капитан будет меня утешать, обещать, что предпримет все надлежащие меры - только ему, как легко догадаться, не хочется впутываться во все это... Выгоды никакой, а уличить никого невозможно...

- Ты дождешься, - сказал Мазур. - В конце концов, они дом подпалят с четырех концов. Я на их месте именно так бы и поступил - сколько можно примитивно палить из винтовочек? Если повторять это достаточно часто, такие фокусы перестают казаться угрозой...

- Они с тобой, часом, не советовались? - фыркнула Кристина. - Потому что позавчера как раз и подожгли... Не дом, правда, а мой единственный коровник. Вон в той стороне, в полумиле... Подперли дверь, когда Пакито прибежал, было уже поздно... Коровы сгорели, все восемь. Последнее мое движимое имущество, последнее, что еще как-то отдаленно смахивало на хозяйство... Теперь остался только дом.

- А собак у тебя, что, в хозяйстве нет?

- Были. Две. Еще пять дней назад.

- Крепенько они твое хозяйство подкосили, - сказал Мазур. - А ты не хочешь ли, часом, чтобы я ответил в том же духе? У этого дона Хайме наверняка найдется в хозяйстве что поджечь и разломать... Что мне стоит?

Ему вовсе не улыбалось тащиться куда-то под покровом ночи жечь коровники неизвестного дона и разносить какие-нибудь сараи - просто интересно было, что она ответит...

В голосе Кристины звучала даже не гордость - спесь:

- Я до такого опускаться не буду. В конце концов, он проиграет в главном: именно я доберусь до сокровища... Только, я тебя умоляю, не лезь с вопросами. Подожди до завтра, не убьют нас с тобой, в самом-то деле...

"Итак, все-таки сокровище, - подумал Мазур. - Интересно, настоящее или мнимое? А в общем, никакой разницы - клады вечно приносят одни неприятности, независимо от того, реальные там захоронки, или нет... "

ГЛАВА ВТОРАЯ

БЛАГОРОДНЫЕ ДОНЫ И ДЕШЕВЫЕ ГАНГСТЕРЫ

Спал он, легко догадаться, с собачьей чуткостью, положив на столик оба пистолета и примостив одежду так, чтобы натянуть ее в мгновение ока по всем армейским стандартам. Однако молодчики неизвестного дона Хайме так и не дали о себе знать.

Долгий, требовательный гудок автомобильного клаксона раздался в аккурат, когда Мазур чинно кушал утренний кофей в компании владелицы поместья. Каковая, заслышав сигнал, просияла, но, выслушав короткий, непонятный Мазуру доклад привратника, вновь помрачнела. Пояснила, недобро хмурясь:

- Там, у ворот - дон Хайме...

- Интересно, - сказал Мазур, мимолетно коснувшись локтем заткнутого за ремень пистолета. - Это что, переговоры?

- Возможно. Я совсем его не ждала... - и она что-то бросила привратнику, проворно выскользнувшему из столовой. - Ну что же, посмотрим, с чем он заявился...

- Слушай, - сказал Мазур. - Чтобы я не выглядел совершеннейшим идиотом, объясни ты в двух словах, из-за чего вы с ним поцапались...

- Ну ладно, - сказала Кристина. - Если в двух словах... В свое время отец хотел провести это предприятие с ним вместе, и даже кое-что рассказал... но потом они поссорились. Дон Хайме хотел, чтобы я за него вышла...

- Понятно, - кивнул Мазур. - Все денежки в одной семье... А ты, я так понимаю, отказалась?

- Как ты догадлив! Он меня нисколечко не прельщал... В общем, он не знает места, но знает, о чем идет речь...

- И он осерчал, я так понимаю?

- Ну да, - бледно улыбнулась Кристина. - Ему хотелось заполучить не только долю, но и меня...

- Я его понимаю... Что было дальше?

- Отца они подстерегли два месяца назад, на дороге, возле Чакона. Он выжил, повезло. Получил четыре пули. Сейчас он в клинике, в столице. Всеми делами пришлось заниматься мне...

- Ага, - сказал Мазур догадливо. - А на тебя у него рука не поднимается, а?

- Он все-таки идальго, отрезала Кристина. - Не так-то просто для человека подобного происхождения убить девушку своего круга. Воспитание и традиции...

- Да вдобавок матримониальные планы, нет?

- Вон он...

Мазур посмотрел в разбитое окно столовой. По мощеной кирпичом дорожке к дому, небрежно помахивая тростью, шествовал пожилой и крайне представительный сеньор: красивая проседь в волосах, усы и эспаньолка на старинный манер, серая тройка, белый галстук...

- Странно, что ты ломаешься, - сказал Мазур. - По-моему, вполне приличный жених. Море обаяния и шарма, а если вдобавок учесть родословную...

Кристина сверкнула на него глазами, что твоя пантера, но ответить колкостью не успела: потенциальный жених вошел в столовую, улыбаясь вежливо и благожелательно, с невыносимой галантностью поцеловал руку Кристине, сухо кивнул Мазуру, как какому-то конюху, опустился на стул в непринужденной позе. Положив обе ладони на изогнутую рукоять трости, посмотрел куда-то поверх головы Мазура и произнес что-то по-испански с видом надменным и пренебрежительным.

- Давайте говорить по-английски, - сказала Кристина с восхитительно равнодушным лицом. - Мой... друг не понимает по-испански.

- Охотно, - сказал дон Хайме на приличном английском, вновь глядя поверх Мазуровой макушки. - Я говорил: простите, не имел чести быть представленным...

- Меня зовут Джон, сказал Мазур. - Джон Смит. Адвокат сеньориты Кристины. Я из Филадельфии, изволили слышать? Адвокатская контора "Смит, Смит, Смит и Смит" Я - четвертый в списке Смит, который "И Смит". Город Филадельфия, цитадель американской демократии... не доводилось бывать?

- Доводилось, - не моргнув глазом, ответствовал дон Хайме. - Молодой человек, тысячу раз простите, но выговор у вас вовсе не американский...

- Помилуйте, я и не выдавал себя за урожденного американца, - светским тоном сказал Мазур. - Позволено ли мне будет осведомиться, отчего вы на меня так странно смотрите?

- Вам не кажется, что это вульгарная привычка - таскать пистолет за поясом?

- Господи! - сказал Мазур растроганно. - Наконец-то я встретил человека, который вопреки местным традициям отмечает вульгарность этого обычая... Вы тысячу раз правы, любезнейший дон Хайме. Пистолет за поясом - это плебейство... но я не виноват, что здесь именно так заведено и невозможно достать нормальную кобуру... Если вас пугает мой скромный пистолетишко, я его уберу...

- Молодой человек, - значительным тоном произнес дон Хайме. - Что бы меня по-настоящему напугать, нужно нечто большее, чем подобная игрушка... да и ее хозяин.

- Ну, тогда я уж и дальше буду сидеть с пушкой за поясом?

- Сделайте одолжение.

Мазур непринужденно повернулся к Кристине и сказал так, словно они были здесь одни:

- Дорогая, ты была права - чертовски забавный старичок...

Дон Хайме одарил его молниеносным, испепеляющим взглядом. Мазур в ответ на это улыбнулся простецки, широко, совершено идиотски. На несколько секунд повисло молчание, потом дон Хайме преспокойно спросил:

- Милая Кристина, где вы раскопали этого дешевого гангстера? - и любезно сообщил Мазуру: - В вашем облике есть некоторые недочеты, должен с прискорбием заметить. Полагалось бы носить шляпу фасона "борсалино", лихо заломленную набекрень, держать в уголке рта изжеванную сигару, а на пальце просто обязан красоваться огромный перстень...

- Я не сторонник скрупулезного следования окостеневшим традициям, - сказал Мазур. - Дон Хайме, вы сделали две ошибки. Даже три. Во-первых, я не гангстер, во-вторых, не дешевый. В-третьих, должен вам сказать откровенно: мне никогда не нравились люди, которые посылают своих холуев стрелять в девушек и поджигать коровники. Первое - подло, а второе - мелко. Ваши предки, я уверен, в гробах ворочаются...

- Оставьте в покое моих предков, - ледяным тоном произнес визитер.

- Да ради бога, - сказал Мазур. - Так вот, мне не нравятся люди, ведущие себя подобным образом. Иногда, если особенно допекут, я их, простите, убиваю...

С тем же каменным выражением лица дон Хайме произнес:

- Простите, милейший, а вас никогда не называли нахальным щенком?

- Ба-бах!

Кристина невольно отшатнулась. Зато дон Хайме, не дрогнув, остался сидеть в своем кресле, держа обеими руками гнутую рукоять трости - хотя самой трости при рукояти уже не было, трость валялась на полу, перебитая пулей из "Тауруса".

- Неплохо, - произнес, наконец, дон Хайме, небрежно отшвырнув рукоять. - Оружием вы владеете мастерски, согласен... Но ведь это еще ничего не решает, я так думаю... Кристина, позвольте вам попенять на правах старого доброго знакомого, некогда державшего вас на руках, когда вы еще пребывали в младенческом возрасте... неужели вы всерьез рассчитываете чего-то добиться, наняв этого... - он многозначительно оборвал гладкую фразу.

Кристина, гордо выпрямившись в кресле, ответила с восхитившим Мазура выражением лица:

- А если предположить, что рассчитываю?

- Должно быть, на оплату услуг этого чистозо вы потратили последние деньги?

- Сеньорита, вас не затруднит перевести непонятное мне слово? - спросил Мазур спокойно. - Если оно имеет хоть чуточку уничижительный оттенок, я его выкину в окно...

- Да нет, пожалуй, - сказала Кристина. - "Чистозо" означает забавник. - А, ну в таком случае дон Хайме покинет этот дом через дверь и на собственных ногах, так и быть, - сказал Мазур. - не вижу ничего оскорбительного...,

- Кристина, - настойчиво повторил дон Хайме. - Вы, должно быть, истратили на этого молодчика последние деньги?

- Это не ваше дело.

- Быть может... - сказал дон Хайме. - Однако должен заметить, что в этом случае вы весьма нерационально истратили деньги. Вам следовало бы поискать специалиста другого профиля... конкретнее говоря, специалиста по подводному плаванию... Вряд ли этот молодец умеет пользоваться аквалангом, а?

По тому как встрепенулась девушка, Мазур понял, что старый хрен метко угодил в какую-то болевую точку. Она была слишком гордой, чтобы задать прямой вопрос, но в ее глазах появилась такая тревога, такая беспомощность, что у Мазура неприятно царапнуло сердце.

Дон Хайме безмятежно улыбался:

- Вот именно, дорогая моя... Вы еще не знаете, но мне удалось отыскать сеньора Роблеса и побеседовать с ним о ваших делах. Сеньор Роб-лес оказался сговорчивым и понятливым молодым человеком - ну, а мне, не сочтите за похвальбу, всегда были свойственны логическое мышление и умение убеждать... Довольно быстро он согласился со мной, что участие в вашей... научной экспедиции было бы непростительной авантюрой, с которой серьезный человек не станет связываться...

- Вы его убили?

- Кристина! - с ласковой укоризной воскликнул дон Хайме. - Как у вас язык повернулся? Наши семьи двести лет жили по соседству, я никогда не давал повода... Наконец, я хочу, чтобы вы стали моей женой... К чему убивать совершенно неповинного человека, если есть другие аргументы, гораздо более приятные?

- И за сколько же он меня продал?

- Будьте уверены, сумма была солидной...

- Откуда у вас деньги? Вы же не богаче меня...

- Зато у меня есть друзья... а у вас их, похоже, не осталось, если не считать этого молодого человека, который столь дурно воспитан, что палит из пистолета в столовой приличного дома... Да и он под категорию друзей вряд ли подходит... Милейший сеньор Смит, не согласитесь ли прогуляться со мной по двору и обсудить некоторые финансовые вопросы?

- Я бы охотно сообщил, как вам лучше всего употребить ваши денежки, - сказал Мазур. - Но тут, во-первых, присутствует дама, а, во-вторых, не хочется вновь осквернять столовую в приличном доме, на сей раз словами... Но вы меня все равно поняли, а?

- Речь идет о весьма больших деньгах...

- У меня еще четырнадцать патронов в обойме, - сказал Мазур. - А вот причин вас жалеть у меня нет. Ни единой. Так что держите язык за зубами...

- Невероятно, произнес дон Хайме, таким тоном, словно не играл, а всерьез не мог поверить в услышанное. - Такие молодчики от денег не отказываются...

- Он не наемник, - перебила Кристина, все так же гордо восседая в кресле. - Он мой любовник.

- Боже мой, - дон Хайме самым что ни на есть трагическим видом обвел взглядом шеренгу потемневших фамильных портретов. - Это все проклятые Соединенные Штаты с их вольностью нравов... Говорил же я, что не следовало вас отпускать в эту богопротивную страну с ее полным упадком нравов... Слышали бы вас...

- Вы собираетесь сказать что-то еще? - тоном герцогини, распекающей нерадивого слугу, спросила Кристина.

- Пожалуй, - кивнул дон Хайме, безусловно, пораженный в самое сердце столь шокирующей новостью. - Что же, если дела обстоят именно так... не пора ли подвести кое-какие итоги? Аквалангиста у вас больше нет. Без него вся затея бесполезна, вам самой лучше и не браться... Остается одно: передать все дела мне. Хотя вы и удручили меня до последней степени столь шокирующими известиями, я все же готов выделить вам двадцать пять процентов...

- А почему не пятьдесят? - саркастически усмехнулась Кристина.

Дон Хайме спокойно разъяснил:

- Простите, это невозможно. У меня были крупные расходы, и условия игры таковы, что более двадцати пяти процентов я вам никак не могу выделить. Для вас, в вашем положении, это все равно фантастическая сумма... Это полмиллиона долларов....

"Нехило, мать твою!" - воскликнул Мазур про себя и поднялся с кресла. Присев на подлокотник, крайне вольно обнял Кристину за плечи и, склонившись к ее уху, громко произнес, умышленно нанизывая вульгаризмы:

- Кристи, на твоем месте я не верил бы этому старому козлу ни на грош. Чует мое сердце, он тебе не отслюнит ни цента. Обязательно наколет. Еще прикончит, чего доброго, хорошо, если просто оставит на бобах...

Он чувствовал, как девушка напряглась от его бесцеремонных объятий - но из роли она выйти не могла, недавнее шокирующее заявление обязывало... Кристина не шелохнулась. Сказала задумчиво:

- По-моему, ты прав, Джонни... У меня точно такие же впечатления.

- Кристина! - укоризненно воззвал дон Хайме. - Как вы только могли подумать?! Ваш отец был моим другом...

- И как вы с ним поступили?

- Неужели вы подозреваете меня в причастности к этому... инциденту? Могу поспорить, это влияние вашего...

Мазур видел глаза девушки - и, ориентируясь на их выражение, как ни в чем не бывало сказал:

- У меня, конечно, не сыщется столько благородных предков, да и гербов отроду не водилось... И все же, милейший дон Хайме, я, кажется, знаю, каким качеством должен обладать истый идальго... Он должен тонко чувствовать, когда его присутствие становится совершенно неуместным, и ему, пусть мысленно, желают убраться к чертовой матери...

- Молодой человек, этот дом - не ваш...

- Хозяйка присоединяется к мнению гостя, - произнесла Кристина холодно.

Мазур усмехнулся:

- Вы, кажется, имели честь подметить, что в моем облике чего-то недостает? По-моему, в вашем тоже, благородный дон. Вам следует вместо этого галстука повязать пестрый платочек - и вот тогда ничем не будете отличаться от старых педиков из притонов французских кварталов Нового Орлеана...

Какое-то время висело тяжелое молчание.

- Бросьте, - сказал Мазур. - Вы не мифологическое животное василиск, и взглядом убивать определенно не умеете. А если не терпится, мы можем выйти во двор и решить нашу проблему, как кабальеро в старые времена. У вас пистолет в кармане, я и отсюда вижу... Значит, игра будет честная. Полагаю, снизойдете до плебея? Если вам мало словесного оскорбления, я могу и пощечину влепить...

Все-таки великое дело - порода... Дон Хайме, бледный, как полотно - а вот внутри, несомненно, кипящий, как вулкан - произнес с достойной уважения невозмутимостью:

- Оскорбить идальго может только равный, поэтому драться с вами я не буду.

- Да ну, какое тут благородство и фамильная спесь, - сказал Мазур. - Не хотите рисковать, когда на кону такой куш?

- Совершенно верно, - без выражения откликнулся дон Хайме. - В конце концов, это тоже серьезный мотив. Чего ради я должен рисковать, подставляясь под пулю гангстера? Я искренне надеюсь, что у нас будет еще случай встретиться при более благоприятных обстоятельствах... Честь имею откланяться. Он покосился в сторону. - Обломки моей трости можете взять себе. Рукоять серебряная, и вы сможете выручить за нее долларов десять...

Мазур, подавшись вперед, произнес сквозь зубы:

- Если ты, старая сволочь, не заберешь свои деревяшки, я тебе в спину шарахну без оглядки на традиции...

После недолгого обмена взглядами дон Хайме пожал плечами, с видом непринужденным и не сломленным подобрал обломки трости, вежливо поклонился и направился к выходу упругой походкой хозяина жизни. Спина у него оставалась безукоризненно прямой, голову он держал высоко, и со спины, надо отдать должное, его вполне можно было принять за двадцатилетнего лейтенанта в штатском. Мазур видел в разбитое окно, как благородный дон все той же безукоризненной походочкой шагает к воротам.

- Ты знаешь, я на досуге обожаю пофилософствовать, - сказал он задумчиво. - Как-то вывел для себя определение смертельно опасного врага. По-моему, это тот, кто отвечает трем требованиям: имеет возможность тебя угрохать, желает этого достаточно сильно, и, наконец, настроен решительно. Сдается мне, твой сосед всем трем требованиям отвечает. Не хочу тебя пугать, но очень похоже, он и с тобой больше церемониться не будет. В конце концов, ты не единственная на земле красавица, уж извини.

- Я знаю, - отозвалась Кристина тусклым голосом. - Теперь он и меня прикончит при случае.

- Какого же черта ты ему брякнула насчет любовника? Не могла не понимать, что лишаешь бедолагу последней надежды.

- Именно этого мне и хотелось. - Отрезала она. - Отца я ему не прошу. Пора было внести полную ясность... Боже мой, он ведь не врал насчет Роблеса. Если бы врал, Роблес давно бы приехал. Все рухнуло, все...