- Глаза-глаза, что вы видите?
- Мы видим, как кто-то в белом балахоне схватил наш ключ и убегает.
- Что?! - взревела Чума. - Мервецам ключ не нужен. Значит, это человек!
- Я это давно чуял! - заявил вдруг ее нос.
- Почему же ты молчал?
- А меня никто не спрашивал.
- Ах ты, проклятый! Ты у меня за это поплатишься! - взвизгнула Чума и, оторвав
нос, швырнула его в гроб. - Руки, схватите человека и верните мне ключ! Ноги,
затопчите его! Зубы, растерайте! А я с желудком подожду в гробу.
На бегу я обернулся и увидел, как, зеленея в темноте, за мной с громким
топотом гонятся костлявые ноги Чумы и ее тощие руки со скрюченными пальцами.
Зубов ее я не видел, слышал лишь, как что-то свирепо щелкает у меня за спиной.
Настигнув, зубы вцепились мне в плечо и рванули. Я упал. Веткий балахон треснул
и слетел. Зубы, не разобрав, стали грызть его.
Я вскочил и бросился бежать, уже не оглядываясь. Теперь, когда я был без
балахона, ничто больше не скрывало, что я человек. Кладбище ожило. Надгробья
зашатались. Из-под земли стали высовываться руки мертвецов.
"Еда! Свежая еда! К нам пришла свежая еда!" - шипели они.
"Держите его! Это человек!" - грозно грохотали надгробия.
"Хватайте его! Разрывайте чужака!" - пищали, кидаясь мне в ноги, оградки.
Ноги Чумы, настигая, почти наступали мне на пятки. Руки неслись следом.
Внезапно впереди выросли две раскачивающиеся виселицы. Удавленники, болтавшиеся
на них, извивались, пытаясь соскочить с веревок. Их белые глаза, лишенные
зрачков, пылали.
- Стой! Кто идет? - взревели они, щелкая зубами.
Я отлично знал, что разговаривать с ними нельзя, но мне уже было все равно.
Мои преследователи почти настигли меня. Вс", что мне оставалось - это выбрать
для себя более приемлемый вид смерти.
- А ну расступись, тухляки! Я тетка Чума! - заорал я удавленникам.
Обе веревки разом лопнули. Висельники тяжело спрыгнули на землю.
- Не ходи сюда, тетка Чума! Колодец - наш! - взревели они, кидаясь ко мне.
В ту же минуту на площадку с топотом ворвались преследующие меня руки и ноги.
Теперь все пути к отступлению были отрезаны. Ожидая, что меня сейчас разорвут, я
закрыл глаза. Но прошла секунда, другая, третья, а я все еще был цел. Зато возле
меня происходила какая-то возня. Кто-то копошился, рычал, грыз, наносил удары.
Решив полюбопытствовать, почему меня до сих пор не убили, я осторожно открыл
глаза и обнаружил, что висельники остервенело сражаются с руками и ногами тетки
Чумы, а те в свою очередь пинают и душат их.
Кто-то потянул меня за штанину. Вначале слегка, потом дернул сильнее. "Ну вот,
и до меня очередь дошла!" - подумал я созерцательно.
- Кирилл! Кирилл! Что ты стоишь? Иди сюда!
Высунувшись по пояс из колодца, Настя нетерпеливо тянула меня за штанину.
- Не вздумай прыгать! Тут, между прочим, есть лестница. Если ты в таком шоке,
что забыл, что это такое, то я поясню: это два железных столба с перекладинами,
- сказала она.
Оглянувшись в последний раз на сражение, я обнаружил, что висельники
постепенно берут верх над разборной моделью тетушки Чумы. Одна из ее рук уже
лежала в полной отключке, другая тоже выглядела некозырно, зато ноги продолжали
пинаться вовсю. К тому же, успев прикончить мой балахон, на помощь к ногами
спешили зубы.
- Я должна тебе кое в чем признаться, - убито сказала Настя.
- В чем? Ты говорила с мертвяками?
- Откуда ты знаешь? - удивилась она. - Нет, не говорила. Я им подмигнула. У
меня привычка такая. Иду, а мне голос из темноты: "Привет, красотка!" Я же не
видела, что это висельники. Как раз очки протирала.
Я вздохнул. Чурилова была абсолютно в своем репертуаре. Только ее могло
угораздить подмигнуть висельникам.
Цепляясь за холодные, лязгающие перекладины, я стал спускаться в люк. Настя
лезла следом за мной, изредка восклицая: "Ой, я опять на что-то наступила!" -
"Не на что-то, а мне на руку!" - шипел я всякий раз. - "Ой, извини!" -
"Ничего... А-а!!! Опять! Ты вообще смотришь себе под ноги?"
Мы были, наверное, уже на середине колодца, когда крышка над нашими головами с
грохотом захлопнулась. Звезды исчезли.
- Эй, я ничего не вижу! - растерянно пожаловалась Настя. - Сделай что-нибудь,
пожалуйста!
- Что? - проворчал я. - Неужели ты думаешь, что если я скажу: "Включите свет:
дышать темно и воздуха не видно!" то это что-то изменит?
Внезапно в колодце вспыхнул яркий синеватый свет, лившийся, казалось, из самих
стен.
- Ну вот! - сказала Настя. - Можешь же, когда захочешь...
- А-аай! - взвыл я.
- Прости! Я опять на что-то наступила!
2.
Мы спускались уже минут десять и, казалось, конца и краю не будет этим
ступенькам, когда моя нога вдруг зачерпнула пустоту. Взглянув вниз, я увидел
бетонный пол и, разжав руки, спрыгнул. Настя тоже спрыгнула, сопроводив свой
прыжок сразу двумя, нет, даже тремя поступками. Все три были совершенно в ее
духе и вполне вписывались в общий рисунок ее характера: она взвизгнула, уронила
очки и, приземляясь, слегка вывихнула ногу. Вам ее жалко, не правда ли? Тогда
маленькое уточнение. Вы думаете, она вывихнула ногу себе? Как бы не так, она
свалилась на меня и вывихнула ее м н е.
- Тебе больно? Я нечаянно! - воскликнула она.
Я молча и с выражением посмотрел на нее. Мне многое хотелось сказать, но
ругать ее было бесполезно, тем более, что она искренно сожалела.
- Ладно, пока я еще жив, пошли искать этот палец, - проворчал я и, хромая,
тронулся в путь.
Мы прошли с десяток метров, свернули налево, поднялись на несколько ступенек и
замерли. Перед нами тянулся широкий коридор со множеством одинаковых дверей. В
кадках росли кактусы с человеческими глазами. Таблички возле кактусов указывали:
"ПОЛИВАТЬ ТОЛЬКО КРОВЬЮ!"
В стенах были ниши. В нишах стояли мраморные статуи. На их каменных лицах
застыло страдание. Я понял, что этими статуями были те, кто попал в этот колодец
до нас. Две ближайшие к нам ниши были пусты. Не успел я удивиться такому
непорядку, как на стене проступили кровавые буквы: "ЗДЕСЬ БУДЕТЕ СТОЯТЬ ВЫ!"
- Спасибо, мы еще походим! - буркнул я, удивляясь, что все эти дешевые пугалки
еще могут производить на меня впечатление.
- Что там написано? Спорю, что-нибудь полезное, - сказала Настя.
- Ты как всегда угадала. Написано: "Вы не дома! Вытирайте ноги!" - сказал я.
- Да? Какая странная надпись! - удивилась моя спутница и, доверчиво заморгав
близорукими глазами, принялась вытирать ноги.
Прикинув длину коридора и количество дверей, я присвистнул. Этот коридорчик
вполне можно было назвать коридором тысячи дверей. Если, разумеется, он уже так
не назывался.
- И где мы будем искать палец? У тебя есть какие-нибудь идеи? Женская интуиция
или что-нибудь в этом роде? - полюбопытствовал я, потирая вывихнутое колено.
Настя потерла две маленькие продавлинки в верхней части носа, оставленные
очками. Я заметил, что она часто так делала. Убежден, эта привычка выработалась
у нее еще на земле. Здесь, в Потустороннем мире новыми привычками не обзаводятся
- это я обнаружил давно.
- Моя интуиция ушла на перерыв. Давай спросим у талисмана! - предложила она.
- Ну уж нет! Хватит с меня его советов. С меня и одного раза достаточно, -
фыркнул я, вспомнив, как гнались за мной костлявые ноги тетки Чумы.
- "Хватит с меня его советов!" - передразнил талисман. - Ах ты свинтус
неблагодарный! Ты вначале следуй советам, а потом лезь со своим остракизмом!
Говорил я тебе: залепи ей глаза глиной. Ты меня послушал?
- Хорошо, хорошо! Сдаюсь! - сказал я. - Пусть будет так: ты умный, я дурак!
Тогда скажи мне, дураку, за какой дверью указательный палец Красной Руки?
- Представления не имею, - хихикнул талисман.
- Как это не имеешь?
- А так: не имею и вс"! Я что похож на всезнайку? И вообще: вы не догадались
меня спросить, как я себя чувствую?
- И как же ты себя чувствуешь? - озадачилась Настя.
- К твоему сведению, я порядком разряжен и еле ворочаю языком. Чтобы мы,
талисманы, были в форме, за нами надо ухаживать, не жалея ни сил, ни времени.
Тогда мы, в свою очередь, не будем экономить на хороших советах. А то порой
даешь хороший совет, а самому жалко: зачем он ему, жуку навозному? За какие
такие достоинства?
- Ладно, ладно, не жалуйся. Мы же не знали. И как за вами ухаживают? -
примиряюще спросил я.
Полумесяц смягчился.
- Ну так и быть, скажу. Надо взять специально предназначенную для ухода за
талисманами... - внезапно голос прервался.
- Эй, талисман! - заорал я.
Молчание.
- Талисман! Талисманчик, миленький! - крикнула Настя.
Молчание.
- Все ясно. Он окончательно разрядился.
- И что будем делать?
- А что тут сделаешь? Придется действовать наудачу. И имей в виду, что нам
понадобится много удачи. Очень много.
- И куда мы пойдем?
Я огляделся.
- Туда!
- В первую же дверь? - удивилась Настя.
- А почему бы и нет? Иногда, когда хотят что-то спрятать, намеренно оставляют
это на виду.
Самойлова Елена
Прозоров Александр
Лукин Евгений
Конан-Дойль Артур
Афанасьев Роман
Пехов Алексей