Чтение 13–й страницы книги ~Сын полка~

- А над офицерами вы тоже командир?
- Смотря над какими. Над своими офицерами, например, тоже командир.
- А над капитанами вы тоже командир?
- Над капитанами я не командир. Глубокое разочарование отразилось на
лице мальчика.
- А я думал, вы и над капитанами командир!
- Для чего тебе это?
- Надо.
- Ну, все-таки?
- Если вы над капитанами не командир, то и толковать нечего. Мне надо,
дяденька, такого командира, чтобы он мог всем капитанам приказывать.
- А что надо всем капитанам приказывать? Это интересно.
- Всем капитанам не надо приказывать. Одному только надо.
- Кому же именно?
- Енакиеву, капитану.
- Как, как ты сказал?! - воскликнул капитан Енакиев.
- Енакиеву.
- Гм... Что же это за капитан такой?
- Он, дяденька, над разведчиками командует. Он у них самый старший. Что
он им велит, то они все исполняют.
- Над какими разведчиками?
- Известно, над какими: над артиллерийскими. Которые немецкие огневые
точки засекают. Ух, дяденька, и сердитый же их капитан! Прямо беда.
- А ты видел когда-нибудь этого сердитого капитана?
- То-то и беда, что не видел.
- А он тебя видел?
- И он меня не видел. Он только приказал меня в тыл отвезти и
коменданту сдать.
Офицер прищурился и с любопытством посмотрел на мальчика:
- Постой. Погоди... Звать-то тебя как?
- Меня-то? Ваня.
- Просто - Ваня? - улыбнулся офицер.
- Ваня Солнцев,- поправился мальчик.
- Пастушок?
- Верно! - с изумлением воскликнул Ваня.- Меня разведчики пастушком
прозвали. А вы почем знаете?
- Я, брат, все знаю, что у капитана Енакиева в батарее делается. А
скажи-ка мне, друг любезный, каким это манером ты здесь очутился, если
капитан Енакиев приказал отвезти тебя в тыл?
В глазах мальчика мигнули синие озорные искры, но он тотчас опустил
ресницы.
- А я убежал,- скромно сказал он, стараясь всем своим видом изобразить
смущение.
- Ах, вот как! Как же ты убежал?
- Взял да и убежал.
- Так сразу взял да сразу и убежал?

- Нет, не сразу,- сказал Ваня и почесал нога об ногу,- я два раза от
него убегал. Сначала я убежал, да он меня нашел. А уж потом я так убежал,
что он меня уж и не нашел.
- Кто это "он"?
- Дяденька Биденко. Ефрейтор. Разведчик ихний. Может, знаете?
- Слыхал, слыхал,- хмурясь еще сильнее, сказал Енакиев.- Только что-то
мне не верится, чтобы ты убежал от Биденко. Не такой он человек. По-моему,
голубь, ты что-то сочиняешь. А?
- Никак нет,- сказал Ваня, вытягиваясь.- Ничего не сочиняю. Истинная
правда.
- Слыхал, Соболев? - обратился капитан к своему коневоду, который с
живейшим интересом слушал разговор своего командира с мальчишкой.
- Так точно, слыхал.
- И что же ты скажешь? Может это быть, чтобы мальчик убежал от Биденко?
- Да никогда в жизни! - с широкой, блаженной улыбкой воскликнул
Соболев.- От Биденко ни один взрослый не убежит, а не то что этот пистолет.
Это он, товарищ капитан, извините за такое выражение, просто мало-мало
заливает.
Ваня даже побледнел от обиды.
- С места не сойти! - твердо сказал он и метнул на коневода взгляд,
полный холодного презрения и достоинства.
Потом, весь вспыхнув и залившись румянцем, он стал быстро-быстро, пятое
через десятое, рассказывать, как он обхитрил старого разведчика.
Когда он дошел до места с веревкой, капитан не стал более сдерживаться.
Он смахнул перчаткой слезы, выступившие на глазах, и захохотал таким
громким, басистым смехом, что лошади навострили уши и стали тревожно
подтанцовывать. А Соболев, не смея в присутствии своего командира смеяться
слишком громко - это было не положено,- только крутил головой и прыскал в
кулак и все время повторял:
- Ай, Биденко! Ай, знаменитый разведчик! Ай, профессор!
Когда же Ваня стал рассказывать о встрече с военным мальчиком, капитан
Енакиев вдруг помрачнел, задумался, стал грустным.
- Они меня, говорит, за своего сына приняли,- возбужденно рассказывал
Ваня про военного мальчика,- я у них теперь, говорит, сын полка. Я, говорит,
с ними один раз даже в рейд ходил, на тачанке сидел вместе со станковым
пулеметом. Потому что я своим, говорит, показался. А ты своим, говорит,
верно, не показался. Вот они тебя и отослали.
Тут Ваня крупно глотнул воздух и жалобно посмотрел в глаза капитану
своими наивными прелестными глазами:
- Только он это врет, дяденька, что будто я своим не показался. Я-то
своим показался. Верно говорю. Они меня жалели. Да только они ничего
поделать не могли против капитана Енакиева.
- Что ж, выходит дело, что ты всем "показался", только одному капитану
Енакиеву "не показался"?
- Да, дяденька,- сказал Ваня, виновато мигая ресницами.- Всем
показался, а капитану не показался. А он меня даже ни разу не видел. Разве
это можно судить человека, не видавши? Кабы он меня разок посмотрел, может
быть, я бы ему тоже показался. Верно, дяденька?
- Ты так думаешь? - сказал капитан усмехнувшись.- Ну, да ладно.
Поглядим.
Он решительно поставил ногу в стремя и сел на лошадь.
- В ночное с ребятами ездил? - строго спросил он, улыбаясь глазами и
разбирая поводья.
- Как не ездил! Ездил, дяденька.
- На лошади удержишься?.. А ну-ка, Соболев, бери его к себе.
И не успел Ваня моргнуть, как сильные руки коневода подхватили его с
земли и посадили впереди себя на лошади.
- К разведчикам! - скомандовал капитан Енакиев, и они помчались
галопом.
- От Биденко ушел, а от меня, брат, не уйдешь,- сказал ординарец,
крепко, но осторожно прижимая к себе мальчика.
- А я сам не хочу,- сказал Ваня весело.
Он чувствовал, что в его судьбе происходит какая-то очень важная,
счастливая перемена.
Подъехав к блиндажу разведчиков, капитан спрыгнул с лошади и бросил
поводья коневоду.
- Дожидайтесь,- сказал он и, быстро бренча шпорами, сбежал по
ступенькам вниз.

10

Все разведчики были в сборе и как раз в это самое время играли в
"козла". Они с таким азартом хлопали костями по столу, что можно было
подумать, будто в блиндаже палят из пистолетов.
- Встать, смирно! - крикнул дневальный, увидав входящего командира
батареи.
Разведчики резко вскочили на ноги, побросав кости на стол.
А ефрейтор Биденко, который в этот день был дежурным по отделению, как
положено - в головном уборе и при оружии,- чертом подскочил к капитану и
отрапортовал:
- Товарищ капитан! Команда разведчиков взвода управления вверенной вам
батареи. Команда находится в резерве. Люди отдыхают. Во время дежурства
никаких происшествий не случилось. Дежурный ефрейтор Биденко.
- Здравствуйте, артиллеристы!
- Здравия желаем, товарищ капитан! - дружно крикнули разведчики.
После этого капитан Енакиев обычно командовал "вольно" и разрешал
продолжать заниматься каждому своим делом. Но на этот раз он молча сел на
подставленный ему табурет и довольно долго рассматривал трофейную картину
"Весна в Германии".
Батарейцы хорошо изучили своего командира. Достаточно было посмотреть
на его нахмуренные брови под прямым козырьком артиллерийской фуражки,
достаточно было увидеть его прищуренные глаза, тронутые вокруг суховатыми
морщинками, и твердые губы, сложенные под короткими усами в неопределенную,
холодную улыбку, чтобы понять, что без хорошего "дрозда" нынче дело не
обойдется.
- Стало быть, никаких происшествий не случилось? - сказал капитан,
помахивая по столу снятой перчаткой.
Биденко молчал, сразу сообразив, куда гнет командир батареи.