Чтение 13–й страницы книги ~Экипаж машины боевой~

почти никогда не было, мало того, он пер как зверь, будь то в гору, будь то
по пескам. Да еще плюс к тому, Туркмен где-то урвал бескамерные колеса, что
значительно сокращало проблемы в рейдах.

Взобравшись на сопку, БТР вдруг накренило вниз, впереди был крутой,
почти вертикальный спуск.

-- Держитесь, черт возьми! -- успел крикнуть я, и схватился за крышку
люка. Все похватались, кто за что мог: Урал с качком схватились за ствол от
башенного пулемета, Хасан схватился за баки с водой, я одной рукой держался
за люк, а другой держал за шкварник Сапога, который чуть не улетел вперед
БТРа. Туркмен давил на тормоза, но машину юзом тащило вниз, а вода из баков
лилась нам на голову. Спустя время, мы сопровождаемые столбом пыли, можно
сказать приземлились, клуб пыли накрыл нас. Кашляя, отплевываясь и матерясь,
мы начали приходить в себя.

-- Все на месте, никто не выпал? -- закричал Туркмен.

-- Если даже Сапог здесь, значит все, -- крикнул Урал.

-- Ну, тогда двигаем дальше, -- сказал Туркмен.

Пыль рассеялась, я оглянулся назад и обалдел, мы летели метров сто
вниз, почти по вертикальному склону.

Вдруг перед нами выскочила барбухайка, я в какое то мгновение даже
успел увидеть удивленные рожи двух духов, сидящих в кабине. Не успели мы
обалдеть, как барбухайка развернулась к нам бортом, за ней выскочила вторая,
и тоже резко вырулила вбок, все это произошло в считанные секунды. Я
посмотрел вперед, и меня пробило холодным потом -- на нас в упор смотрели
два ствола ДШКа.

-- Ложись, ДШКа в кузове! -- успел крикнуть я, и нас всех как ветром
сдуло с брони.

Раздался грохот, и пули зазвенели по броне. Я упал на землю и прижался
к десантному люку, рядом со мной почти одновременно тоже кто-то грохнулся.

Если сказать, что я испугался, то значит, вообще ничего не сказать.

-- Бля, пиз...ец, на дембель в цинковом ящике, на этот раз точно, --
услышал я чей-то голос, оказалось, это был Хасан, который лежал рядом со
мной.

-- Урал, ты живой? Давай мочи из гранатомета, иначе нам всем жопа! --
заорал я, и посмотрел вверх.

На броне сидел Сапог, вцепившись в ствол КПВТ. Я обалдел, от него по
идее и мокрого места не должно остаться после такой канонады. Его счастье,
что БТР был накренен на бок, и пули рикошетом улетали в сторону. Я
подпрыгнул и, схватив Сапога за штанину, резко дернул вниз, он упал на
землю, как мешок. Башня БТРа мгновенно развернулась, и заработали сразу оба
башенных пулемета, это, скорее всего, Туркмен прыгнул за пулеметы, но из-за
Сапога, который можно сказать висел на стволе, Туркмен не мог развернуть
башню пораньше. Потом раздался взрыв впереди БТРа, я пальнул пару раз из
подствольника в сторону, где предположительно находилась барбухайка.

Вокруг происходило непонятно что, одновременно работали и ДШКа и КПВТ с
ПКТ, свист пуль раздавался со всех сторон. Я огляделся вокруг, рядом лежал
Сапог, распластавшись, как лягушонок, за колесом сидел Хасан и плевал из
подствольника, сопровождая все это благим матом. Высовываться из-за БТРа
было как-то страшновато, если пуля от ДШКа попадет в голову, то башка
разлетится как арбуз. Но желание увидеть, что все-таки происходит, оказалось
сильнее страха, и я высунулся, держа АКС наготове. Метрах в ста пятидесяти
горела барбухайка, накренившись на один бок, у нее не было заднего колеса.
ДШКа продолжал работать, но пули уже не долетали до БТРа. Из-за сильного
наклона кузова, угол подъема на станине, где крепились пулеметы, не позволял
поднять стволы выше. Потом духовские пулеметы заглохли, из кузова барбухайки
выскочил дух и, прихрамывая, побежал в противоположную от нас сторону, я
выстрелил очередью ему по ногам, он упал. Вторая барбухайка была в
полукилометре от нас и направлялась в сторону гор.

Возле меня открылся десантный люк, из него появился Туркмен:

-- Все живые? -- спросил он.

-- Да х...й его знает! Качок, Урал! Вы живые там? -- крикнул я.

-- Да, да все нормально, Качок ранен в бок, но не тяжело, -- крикнул в
ответ Урал, с другой стороны БТРа.

-- Давайте быстро в машину и погнали за второй барбухайкой, а то уйдет
сука, -- крикнул Туркмен.

-- Не уйдет. Дай мне "муху", только быстро.

Туркмен исчез в люке и через секунду появился обратно с трубой в руках.
Я взял трубу, выбежал на равнину, взводя на ходу установку. Присев на одно
колено, я поймал в прицел барбухайку, шла она на подъем и двигалась
медленно, к тому же расположена была боком к нам. Цель была прекрасная,
расстояние составляло метров пятьсот-шестьсот от силы.

-- Ну, держите бакшиш, сучары, -- произнес я со злостью, и нажал на
спуск. Ракета быстро пошла на цель, блеснула вспышка в районе кабины, и
барбухайка встала, было четко видно, как заполыхала кабина. Я отбросил в
сторону пустую трубу, сел на землю и достал сигарету, руки дрожали от
пережитого стресса, я с трудом прикурил сигарету, сделал несколько глубоких
затяжек, потом медленно поднялся и побрел к БТРу. Неужели все обошлось, я не
верил, что остался живой, а перед глазами стояли две дырки от стволов ДШКа,
состояние, мягко выражаясь, было жуткое.

Недалеко горела другая барбухайка, я хотел пойти заглянуть в кабину и
посмотреть, остался ли кто жив из духов, но потом подумал, да ну их на хер,
к тому же Туркмен там поработал из башенных пулеметов, так что навряд ли кто
живой остался.

-- Ни хрена себе дела, так и ебан....ться можно, -- сказал я
приглушенным голосом, подойдя к мужикам.

-- Юра, что это было, черт возьми? И вообще, откуда они взялись?! --
спросил Хасан с обалдевшим взглядом.

-- Пиз...ец подкрался незаметно, вот что это было, -- ответил я и сел
под колесо БТРа. Потом посмотрел на Хасана, и спросил:

-- Хасан, а че ты косяк не забиваешь, а? Как раз самое время.

-- Что-то не хочется, -- ответил Хасан.

-- Руки дрожат наверно? -- начал я подкалывать Хасана, хотя самому мне
было не смешно.

Хасан подскочил и протянул мне руки со словами:

-- На, на, смотри. Ну, где они дрожат?

-- Да ладно, убери руки. У меня у самого они дрожат, еле сигарету
подкурил, -- сказал я глядя на Хасана.

-- Скоре всего, духи хотели заскочить за сопку, чтоб слинять из зоны
обстрела, а мы двинули наперерез, и перескочили через эту сопку, -- заявил
Туркмен высовываясь из люка.

-- Скажи, что мы наебн...лись с этой сопки. Туркмен, так ведь можно и в
пропасть улететь. Ты че, не видел, куда летишь?

Туркмен посмотрел вверх, потом на меня и, присвистнув, спросил:

-- Мы живые, или нет?

-- Что-то я ангелов не вижу, -- помахав руками, как крыльями, сказал
Хасан.

-- А вон они горят, ангелы твои, -- ляпнул я Хасану. И тут вспомнил,
что Качок-то ранен. Я встал и спросил:

-- А Качок где, что с ним?

-- Там он, с другой стороны, наверное, с Уралом, -- ответил Хасан.

-- А придурок этот где?

-- Здесь в БТРе сидит, если еще не сдох с перепугу, -- ответил Туркмен.

Я встал и обошел БТР, Урал что-то колдовал над Качком.

-- Урал, возьми гранатомет и пальни пару раз по кузову, той барбухайке
кабину я подорвал, а будка вроде целая, хоть там никого не видно было, но
для верности все же не мешало б еще долбануть.

Урал молча встал, взял гранатомет, и полез в люк за гранатами.

Качок полулежал на боку, облокотившись на локоть, бок его был перетянут
бинтом, а лицо было перекошено от боли.

-- Ну, как ты? -- спросил я его.

-- Если не считать пробитого бока, и то, что я чуть не обосрался от
страха, то в остальном все нормально.

-- Бок сильно задело?

-- Да не знаю, черт... боль жуткая, там торчит что-то, я чувствую.

-- Дай посмотрю, если есть там что-то, то надо вытащить, а то так и
будешь мучиться.

За БТРом раздался выстрел, потом второй, это Урал из гранатомета
добивал барбухайку.

Я снял перевязку сделанную Уралом, рана была как порез, сантиметра
четыре длиной, кровь шла не очень сильно, я раздвинул рану, что б посмотреть
глубоко ли его зацепило.

-- А-а-ай! Юра, ты че делаешь, гонишь что ли?! -- закричал Качок.

К нам подошли Хасан и Туркмен, и сели на корточки.

-- Ну, че там? -- тихо спросил Хасан.

-- Да хрен его знает, на пулю не похоже, -- ответил я. Потом спросил
Качка:

-- Качок, может, когда ты падал, зацепился за какую-то ерунду?

-- Какой хер зацепился, я же говорю там торчит что-то, -- стеная,
ответил Качок.

-- Так. В общем надо доставать. Качок, ты как, готов терпеть боль?

-- А что мне остается? Или может, посоветуешь, как ее не терпеть?

-- Давай косяк ему забьем, он выкурит, может, не так больно будет, --
предложил Хасан.

-- Да че толку твой косяк, надо героин или на крайняк промедол. У нас
есть что-нибудь? -- спросил я.

-- Только "баян", но заправить его нечем, -- ответил Туркмен, разводя
руками.

-- Сапог! -- крикнул я.