По утрам многотысячную толпу пленных, как стадо баранов, выгоняли из
бараков, чтобы прибрать там трупы. Одну буханку хлеба выдавали на шестерых.
Обычно запас хлеба иссякал раньше, чем оделяли всех. Множество людей не
получало ничего. Бывало так: один человек несет буханку хлеба, около него
5-6 человек, ждущих своей доли. Вдруг охрана набрасывается на них, разбивает
группу, одних загоняет в один барак, других - в другой. В результате многие
не получают своего пайка. Конечно, в такой обстановке случались и грабежи.
Тот, кто нес хлеб, вдруг получал сильный удар в лицо. Буханку кто-то
подхватывал, и она исчезала. Голодные люди, не в силах сдержать злости,
набрасывались с кулаками на своего случайного старшего...
порядок. Это прежде всего майор Алексеев и его помощники. Я сказал "майор
Алексеев", и мне стало не по себе. Я должен сказать "бывший майор". Да, да,
Алексеев был майором Красной Армии и занимал какой-то высокий пост в
дивизии, но, попав в плен, сразу же подал заявление о своем желании вступить
в немецкую армию. Пока он ожидал милостей от немецкого командования, его
назначили старшим по лагерю военнопленных. Вот тут бывший майор и
развернулся! Кажется, он придумал все возможное, чтобы сделать наше
существование совершенно невыносимым. Он окружил себя многочисленными
помощниками - конечно, такими же изменниками, Эта компания разгуливала по
лагерю, обыскивала пленных, отнимала у них все мало-мальски ценное. При
любом сопротивлении эти молодчики избивали человека до потери сознания.
Немецкая комендатура внутрилагерной жизнью не интересовалась, и
многотысячная толпа людей оказалась полностью в руках этих предателей и
мародеров.
чтобы лечь. Сижу у порога, озираюсь. В помещении гул голосов, ругань, злой
смех. Несколько пар глаз в упор разглядывают меня.
артиллерийской школе, а мы там учились. Но здесь вы - новичок, а мы уже
обжились и хотим вам помочь.
кровать. Мы ее поставим для вас. Ее уже несколько раз втаскивали сюда, но
помощник коменданта Яковлев всякий раз выбрасывал. Попробуем еще раз, может,
Яковлев постыдится вашего возраста и звания.
возгласы:
ее!
Подполковник ляжет на кровать, а я под кровать. У нас будет два этажа.
нужен там, где невыносимо трудно. От него всем становится легче.
слабых. И тут же в комнате воцарилась гробовая тишина. Вошел маленький,
худенький человек в форме старшего лейтенанта, с лицом злобным и ехидным. Он
помахивал палкой, похожей на костыль, и орал высоким лающим голосом:
вернулся с двумя верзилами. Те сбросили нас с кровати и унесли ее.
принести кровать, предупредил:
личность. У него здесь информаторы. На днях бесследно исчезли двое
полковников - они убеждали пленных не верить слухам, что Москва пала.
личность.
него что-нибудь осталось от совести и чести советского офицера.
отдельное помещение. Зашел к нему в комнату. Самого коменданта не было. Но
на его месте за столом сидел человек в форме старшего лейтенанта Красной
Армии. Я догадался: это заместитель Алексеева, некто Мирошниченко. У него
удивительные глаза: большие, бирюзовые, с поволокой. Мне показалось, что они
излучают тепло и ласку. Может, думаю, он поможет нам!
перед столом, у его ног лежал набитый чем-то мешок. Видимо, шел допрос. Я
хотел было уйти, но Мирошниченко приветливо улыбнулся мне, и любопытство
удержало меня: откуда, думаю, этот парнишка среди военнопленных? Больно уж
молод.
хлеба. Там, говорит, русские солдатики умирают от голода...
снеси, Петька, там солдатики умирают...
для тебя не дяденька, а ваше благородие, господин старший лейтенант. Отвечай
правду: ты комсомолец?
удивление. Как же так, словно спрашивал он, русский, старший лейтенант, а
обращается, как немец?!
за моей спиной уже встали трое молодчиков из свиты Алексеева. Когда они
появились - я не заметил. Но силы теперь неравные, пришлось только
наблюдать, что будет дальше.
привел в восхищение туго набитый мешок, они занялись им. А Мирошниченко
продолжал допрос:
Читай "Богородицу".
приспешники с веселым гоготом раскладывали деревенские припасы, вынутые из
его мешка: несколько караваев хлеба, тщательно завернутые в тряпочки кусочки
сала, картофелины и листья самосада. И столько ненависти вспыхнуло тогда в
глазах мальчишки, что Мирошниченко словно смутился. Он взашей вытолкал парня
из комнаты и долго грозил ему вслед кулаком.
Алексеева.
нему в комнату и застал его в окружении помощников. Здесь были Мирошниченко,
Яковлев Маленький-очень опасная личность, и еще один Яковлев-Большой. Они
только что закончили обед. Видимо, было изрядно выпито, потому что все они
пребывали в хорошем настроении.
-Садитесь. Вы у нас по возрасту и званию самый старший...
удостоите меня таковой. Только я хотел бы поговорить с вами наедине.
другие помещения. Они живут, как стадо баранов, не знают друг друга, часто
поэтому не могут получить даже свой скудный паек. Мрут от голода, от
незаживших ран. Если бы люди были как-то организованы - по сотням, по
десяткам, по баракам - им было бы гораздо легче. А может, немцы разрешат
обратиться к местным жителям за помощью: скажем, подвезти соломы для
подстилки, подкинуть картошки...
потом оно перекосилось злобой и бешенством. Он вскочил и, обращаясь к своим
помощникам, закричал:
чтобы пленные были организованы в десятки и сотни! Он хитрый, подполковник
Смирнов, он знает, что если позволить им организоваться, они потребуют не
только соломы на подстилку, но матрацы, одеяла и кровати, а кончат тем, что
поднимут бунт и всех нас перебьют.
высокое положение в России было разбито вот такими Смирновыми. А теперь
Смирнов задумал поднять своих большевиков на бунт против нас. Я знаю, что с
ним делать: отдайте его мне. У меня сердце твердое, а сильные руки всегда
найдутся. Все будет шито-крыто.
повздорили между собой. Но они все-таки не оставили меня в покое, и Яковлев
Маленький особенно старался.
знали о моем вчерашнем разговоре с "господами офицерами".
Шилова Юлия
Лукьяненко Сергей
Лукин Евгений
Афанасьев Роман
Афанасьев Роман
Орловский Гай Юлий