беснуется во мне", -- подумала она, выходя на набережную,
подметенную и чистую, как комната, вошла в лавку и выбрала
несколько вещей.
пару перчаток и перстень.
посоветовать ей продавец. -- Вы должны сказать мне, какую
именно трубку. Трубки бывают мужские и женские. Бывают пенковые
и бывают такие, что не гаснут. Иногда трубки делают по руке,
которая их будет держать, в таких случаях заранее снимают
мерку.
слезы выдали ее. Ей казалось, что по ее лицу можно прочитать
все мысли, а по слезам не только мысли, но и сны.
Ерисена, -- когда они уже не отличаются от вчерашнего пота и
лежат на щеках, как рыбья чешуя".
мундштуком из рога, как будто ей нужна была не трубка, а
свирель.
поверх которых можно носить перстень. И перстень такой, чтобы к
ним подошел.
руке того, кто будет их носить, да и размер перстня надо бы
знать точно, но Ерисена ответила, что она и так знает размеры
того, для кого делает покупки. На самом деле это было не так.
Тот, кому все это предназначалось, был ей незнаком. Она не
знала, как он выглядит, как его зовут. Она никогда его не
видела. Ерисена Тенецкая подбирала вещи для еще неизвестного ей
суженого, для будущего мужа, который рано или поздно должен
вынырнуть из открытого моря будущего. Из моря будущего, к
которому Дунай, лежащий у ее ног и у ног всего города,
постоянно и неизменно катит свои волны. Она купила все это
разом, как покупают все необходимое для венчания. И в тот
момент, когда она расплачивалась за перстень, ее тело вдруг
запахло персиками.
она сняла с крючка пару крошечных, шитых серебром и шелком
туфелек, туфельки были связаны шнурком из крученой золотой
нити.
продавца.
борода начала расти быстро, как у мертвого. -- Кто же, барышня,
покупает туфли по одной?
бросила одну туфельку в канаву, а вторую повесила на шею как
медальон. Так, с туфелькой, которая сверкала у нее на груди как
драгоценность, вернулась она домой. Вечером, когда ей принесли
из лавки купленные сегодня вещи, она разложила их по комнате и
каждой дала имя. Перстень она назвала Борзой и только тут
заметила надпись на нем:
восстанавливается. Потеряв меня, теряешь нечто большее. Я жду
твоего пальца, как жениха!"
на церкви Святого Николая, стоявшей неподалеку от ее дома,
начало бить двенадцать часов, она во сне почувствовала, что ее
тело снова запахло персиками. И испугалась этого запаха.
в сон.
разувшись, как человек, который сунул золотую монету в кусок
хлеба и пустил его вниз по течению реки. Неподалеку от холма он
разрешил своим солдатам сделать привал, а сам отправился на
вершину, где находился скит, рядом с которым его обитатель
неумело колол дрова. Опуич приказал солдатам помочь отшельнику.
Позже, ночью, когда они возвращались с боевого задания,
сгустился такой мрак, что им пришлось остановиться. И тут на
вершине холма загорелся светильник. Отшельник указывал им
дорогу, светом благодарил за огонь. Поручик скомандовал
двигаться, но едва он произнес эти слова, как светильник погас.
Стоило ему замолчать, и свет появился снова. Поручик приказал
всем хранить молчание, но в этот момент заржал конь, и свет
снова исчез в тумане и мраке.
вместе с ним, ведь даже звезды падают с сияющих высот, как
листья с деревьев?" -- подумал Софроний и приказал завязать
лошадям морды. Так они добрались до холма.
скита. Отшельник впустил его и предложил лечь в углу. Они
лежали в полной темноте, и Софроний молчал, как воды в рот
набрал. Отшельник был из тех, кто по прыжку дикой козы
определяет, какой сегодня день, а по звуку воды -- какой будет
завтра погода.
самый маленький голод под сердцем, и сквозь голод и боль
слушал, как глубоко под землей ревут подземные реки, как они
поворачивают, как срываются в бездны или разливаются по
металлической гальке и серебряному песку. Он слышал, как эти
реки несут на север подземную рыбу и как его желание на дне
души откликается на эти движения и звуки, на эту музыку, на ее
трепет, и знал, что все происходящее в земной утробе -- это
лишь отблеск мерцания звезд, лишь разговор подземного золота с
золотом во Вселенной и с животными, растениями и предками в
человеке. Он страстно желал, чтобы все, что связано с ним, как
можно больше изменилось. У него не было никаких причин любить
свое прошлое, но он надеялся на будущее и любил его, хотя
понимал, что оно ведет его в смерть. Впереди было все, позади
-- ничего. Его подстегивала и несла вперед жажда и надежда,
что, может быть, случится чудо и изменится расположение планет
над его головой, что время, которое подобно второму сердцу
бьется в его кармане, перестанет отмерять часы ему в ущерб, что
Водолей и Скорпион займутся другим делом и тогда отшельник по
прыжку дикой козы не сможет определить, который час показывают
часы поручика Софрония Опуича. Благодаря этому бестелесному
желанию в нем сиял какой-то свет, но не обычный, а
удивительный, такой, что его можно было, как воду, набрать в
рот. Это был свет не от мира сего, он мог бы озарить
подземелье, но не мог рассеять ночной мрак. А ему нужно было и
немного света из этого мира.
-- Скоро вы пойдете в бой. И ты пришел узнать у меня, что
случится во время этого боя...
свет будет дарован ему только в молчании.
два числа -- одно мужское, второе женское. А еще лучше, чтобы
тебе было легче, представь себе две армии, воюющие друг против
друга. Одна побеждает, как это было с французской армией, в
которой служил твой отец, в прошлой войне. Вторая проигрывает.
Так же, как тогда проиграла австрийская. Но смотри, у победы
детей нет, у нее есть лишь отец. А у поражения сотня детей.
Подумай теперь, кто из них сильнее? И что после победы
происходит с победителями? Страшный, бородатый и незнакомый
тебе человек, вооруженный до зубов, заросший грязью, неожиданно
врывается в дом, до смерти пугает тебя своим чужим запахом и
валит на спину твою мать еще до того, как ты успеваешь
выскочить из комнаты и понять, что это твой отец. И точно то же
происходит в домах всех победителей. Они тогда крепко схватили
и до сих пор не выпускают из рук своих жен, своих коней, свою
силу. А своих детей, тебя и твое поколение, они будут держать в
тени и на привязи до тех пор, пока вы не начнете считать седые
волосы на голове.
на соседнее государство, которое потерпело поражение от твоего
отца и французов. Там отцы вернулись домой, как побитые псы, --
начисто разгромленные. Армия побежденных отцов захлестнула
бедностью всю страну. Всю Австрию и Пруссию. И что произошло
дальше? На их сыновей, твоих сверстников, которые тогда еще не
носили оружия, не легла тяжесть вины за проигранную войну. У
них на душе не было никаких грехов, перед ними не было никаких
преград, и на их шее не было отцов, которые бы их понукали.
Зато сегодня им дозволено все, что вам никогда не дозволялось.
Им можно все, что было можно вашим отцам. Тебе нужны
Флинт Эрик
Курылев Олег
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Контровский Владимир
Круз Андрей