со своими ручищами и ростом под потолок, как раз и создан, чтобы утешать ее
в печали, и возвышать, и отводить от нее всякие житейские невзгоды.
своего кресла, спокойно и с достоинством поклонился и спросил не прежним
голосом рыжеволосого юнца, но голосом мужа:
искать меня и желать увидеть. Но, поскольку я перед вами, отваживаюсь
заметить, что вы, по всей вероятности, ошиблись, приняв меня за лицо
высокопоставленное, хотя я - дворянин, владелец двухсот душ...
и засмеялась, хотя глаза ее сохранили при этом прежнее печальное выражение,
что усугублялось синевой страдания, обрамляющей эти удивительные, как ему
казалось, глаза.
жизни, я уверен, бывало подобное, когда вы тоже торопились к предмету вашего
благоговения и, наконец, встречались с ним, и дух у вас захватывало. Ну тут
- фраза за фразой, часто многозначительные, но по сути всякие пустя[102] ки,
и, конечно, вы были скованы робостью и чувствовали себя неловко, покуда
присматривались, приговаривались друг к другу, еще больше восхищаясь и
сдерживая безумство.
первую фразу в манере, нам непривычной, и это следовало бы отметить, оценить
в нем и не считать бестактностью или, пуще того, наглостью.
человека, капитана, открывшего к концу жизни свой остров в безмерном океане.
чинясь, как старшая сестра:
светские условности. Будем говорить прямодушно, как давние добрые друзья.
нет, нет!.. Мне стоило большого труда пренебречь положением, предрассудками
моих родных и знакомых, преследуя вас (она засмеялась), ставя и вас, быть
может, в неловкое положение (она помолчала, словно давала ему возможность
опровергнуть ее), интригуя вас и вашего слугу своими молчаливыми визитами...
Пусть навсегда [103] останется тайной причина, побудившая меня домогаться
встречи именно с вами... (брови у Авросимова взлетели). Почему я выбрала
вас... (он вздрогнул) ах, не все ли равно. Я хочу знать только одно:
расположены вы меня выслушать со вниманием, готовы ли быть мне другом...
Звуки ее речи, первоначально показавшиеся ему пленительнейшей музыкой,
постепенно привели его в состояние крайней возбужденности, так что он даже и
половины смысла уже не мог уловить, а весь напрягся, как перед прыжком через
пропасть.
которыми она к нему обращалась: он этого и не замечал вовсе. Но,
подобравшись весь, жаждал, как воздуха, продолжения ее речи, о чем бы она ни
говорила.
слова мои привели вас в такое состояние? Уж лучше бы я говорила с вами о
чем-нибудь другом...
все готов.
я просить могу, и не больше... Но прежде чем просить, я хочу спросить вас...
Не жалеете ли, что посетили меня? [104]
и к тому же весьма приметную. "Ангел! Ангел!" - вздумалось крикнуть ему, но
сдержался.
свечи. Накинула на плечи платок.
несчастных людей...
сострадания еще большего?
представить себя безвинными, но разве это возможно, когда все на ладони и
все доказательства к тому...
бывали, что делали, с кем встречались?..
ведь разве утаишь?
прежнего ожесточения не ощутил.
засмеялась вкрадчиво: - Интересно, ну и как же он? Молчит?.. И ничего?
при упоминании всех этих несчастных, всей этой истории...
покраснела и старалась ладонями прикрыть щеки. Затем снова потянулась к
свече, хотя и нагара-то никакого не было.
годы - восторгаться дамой, сидящей напротив. Особенно когда родинка, как
живая, при каждом слове вздрагивает у нее на щеке и от этого мельтешит перед
глазами, а время идет, но ты никак не можешь вникнуть в суть разговора и все
робеешь и думаешь, какие у тебя рыжие невпопад космы и пунцовые юные щеки и
как это все не совпадает с твоей [106] душой, переполненной восторгом,
благоговением и тревогой.
бросься".
он. - Почему нам всегда всего мало? Я вижу и на вашем лице борьбу страстей.
Вы тоже себя вопросами мучаете... А насколько я смогла уловить, вы ведь
откуда-то издалека?.. Так у вас ведь там об этом и не рассуждают. Ведь так?
устроен мир и почему так, а не эдак... И сами себя все казним, раним...
торжественно сказал наш герой, - я готов сделать, что вы прикажете, лишь бы
вам не казниться...
фантазиями чудными... Ведь так?
себя самого. Совершается это ужасное дело, и вашего [107] брата изобличают
как злоумышленника и над вами повисает проклятие. А вы, конечно, никогда не
подозревали, что это несчастье могло случиться, и с братом почти и не
встречались, занятые собственной службой, семьей... И его опасные порывы
были вам чужды, и вы их не разделяли, но так уж случилось. И вот вам, друг
мой, в самую такую минуту, когда перед вами забрезжил наконец свет вашего
счастья и свершения ваших надежд, вдруг в самую такую минуту перед вами
ставят выбор: брат или государь...
то есть даже просто подать едва заметный сигнал, он, ни минуты не колеблясь,
увез бы ее в свое имение на радость себе и матушке, ибо все молодые соседки,
что были в уезде наперечет, не шли ни в какое сравнение с этой дамой. И они
бы поселились в старом флигеле, чтобы не докучать матушке своим образом
жизни, и не было бы там никого, кроме них самих; не было бы там ничего, что
нынче угнетает, хоть кричи, хоть головой бейся об стену.
она, прерывая его мечтания, - а вы только отвечайте, права я или нет... Вы
любите своего несчастного брата и желаете ему добра, но выбор пал, и уже
трубы зазвучали седлать коней и браться за оружие... [108]
Ну что вы сможете, когда многие даже генералы не смогли ничего. И вот вы
садитесь на коня и с полком своим служите государю. Ведь так?
себя меж государем и ею, хотя это, может быть, и смешно вообразить себе на
трезвую голову.
пятно, ваш брат злоумышленник... Можно ведь подозревать вас? Да?
чтобы никто пальцем в вас не тыкал... И это все ведь жалея брата,
несчастного человека, благородного... Ведь он ничего о других не
рассказывает? Ведь так?
Корнев Павел
Эриксон Стивен
Трубников Александр
Громыко Ольга
Каменистый Артем
Шилова Юлия