9
лодку там, где она была. Но Нис прикрикнул на них и заставил делать что
нужно. Он потребовал, чтобы лодку втащили выше, к самому гребню песчаного
наноса. Когда они останавливались, он понукал их бранью. Потом он принялся
подвязывать паруса. Он сделал это все один, взобравшись на бак. Поймав
развевающиеся лоскутья кливера, он прикрутил их к мачте и затянул узлом.
Грот он подвязал длинными концами грота-шкота. Это не была выдержка. Это
был просто рефлекс человека, который привык иметь дело с парусами. Понять
это может только человек, тоже привыкший иметь дело с парусами.
белый песок. Берег здесь образовывал небольшую бухту в форме полумесяца.
Утес нависал прямо над нею. Под самым утесом ветер не чувствовался. Слышен
был только его шум. Тяжело ступая по мокрому песку, они добрели до места,
где в скале было углубление. Крохотная пещера у самого утеса. Тут они
поели сушеной рыбы, запивая ее водой из бурдюка, потом растянулись на
земле и заснули.
боевых патронов и разложил все это на песке для просушки.
сторонам. Море было по-прежнему бурное. Он увидел лодку, она лежала на
боку, на высоком сухом месте, куда не доставал прибой. Он не пошел туда, а
повернул назад, к белому утесу, под которым они нашли себе пристанище.
Утес громоздился высоко и отвесно, только с одной стороны был уступчатый
склон. Туда он и направился.
путаясь в ногах, но это была мелочь, а для такого большого человека, как
Стоун, мелочи не имели значения.
пески, пески, разве только какой-нибудь холм вдалеке. Он влез на вершину
утеса, ожидая увидеть именно такую картину. И тотчас же бросился плашмя на
землю. Прямо под ним проходила дорога, за нею высился лесистый,
заостренный склон, впереди, чуть подальше, расстилалась обширная зеленая
долина с домами, виноградниками, рощами, дорогами.
надвое широким ручьем, делавшим излучину у подножия горы. Дальше тянулся
морской берег. И тут он увидел какое-то огороженное пространство
правильной формы. Как только он увидел его, он сейчас же понял, что это
аэродром. Стоун несколько мгновений сосредоточенно думал. Потом он
преодолел нервное напряжение, овладевшее им в первую минуту. Он пошел
дальше, беспрестанно озираясь. Он хотел посмотреть, что делается на
высоком краю утеса, нависшего над бухтой. Он стал подниматься, продираясь
сквозь невысокий кустарник.
склон, поросший молодым леском. И увидел прямо перед собой
четырехсантиметровый бофорс. Лафет был прикрыт мешками с песком, но
длинный ствол торчал из них; Стоун быстро оглянулся назад. Лодка, лежащая
на песке, видна была ему одной стороной. Но прислуга бофорса должна была
видеть ее всю. Он опять посмотрел вперед и увидел маленькие зеленые
палатки у прикрытого мешками орудия, всякую всячину, развешанную на
деревьях, длинные ящики с боеприпасами.
Паники и спешки он не знал. Он улыбнулся настоящей живой улыбкой. Ему ясно
представилась вся чудовищная нелепость положения. И то, что приходится
прятаться, распластавшись животом на песке, и сам он, большой рыжий
человек со спутанной рыжей бородой, весь покрытый спекшейся солью. Здесь,
на этом утесе. И немцы, спящие в тени орудия.
только одного: чтобы не нужно было бессмысленно спешить куда-то. Чтобы
двигаться вперед спокойно и без спешки.
бояться. Вот только бофорс. Как бы его спутникам не вздумалось подойти к
лодке.
Берка и Ниса, которые осматривали лодку.
увидеть.
рассказал им про бофорс, про аэродром и деревню.
повыше.
обойтись и без них.
подальше отсюда? - сказал Берк.
всем, что касалось лодки. Он не сознался бы в этом, но его
пренебрежительное отношение к этому греку быстро таяло перед
решительностью Ниса, перед определенностью его суждений. Они уселись на
землю в сырой пещере. Мокрую одежду все трое сняли и разостлали на солнце.
уверены, что он не религиозен.
прежней иронией.
сапоги. Такие сапоги греки называли метаксистскими, потому что они были
очень дурного качества. У Ниса подошва была, как размокший картон. Его
черная бородка и волосы развились и побелели от соленой воды Средиземного
моря. Только у Берка на его редких мягких волосах и редкой щетине не было
этого налета.
перед глазами которого все время стоял укрытый мешками бофорс, более
других готов был к неожиданностям. Но все трое одинаково напряженно ждали
темноты.
повыше. Потом Нис, сам с собою разговаривая по-гречески, принялся искать и
подбирать обломки креплений, обрывки тросов. Он делал все один, Стоун и
Берк должны были только подавать, передвигать, убирать. Всю ночь он
сплетал концы тросов. Он не делал временных узлов. Он рассучивал веревку и
сплетал заново. Он распутал оборванный стаксель и сделал из веревки еще
один фал для грота. Висевший лохмотьями кливер он оборвал совсем и веревку
использовал, чтобы заменить порванные ванты. Он работал ощупью (была луна,
но свету она давала немного), ловко и умело. Все его навыки,
бездействовавшие те три года, что он провел в Лариссе, сразу же вернулись
к нему.
и посмотреть на море. Ждали, когда оно утихнет. На следующую ночь Нис
проверил оснащение, поднял гафель, поставил кливера, которые сразу
заполоскали на ветру, так что Берку пришлось тут же свернуть и подвязать
их. Он работал, пока не начало светать. И к утру все было готово.
пришлось провести, греясь на солнце в ожидании темноты. День был жаркий и
почти безветренный. Волнение улеглось, и они все утро проспали.
Тотенкопф, или Мертвая голова, - это особая дивизия немецкой армии.
Солдаты ее носят каски с изображением черепа. Несколько подразделений этой
дивизии стояло вокруг Тимбаки. Одиннадцать немцев спустились с утеса по
отлогой его стороне и ступили на песок берега. Что-то побудило Ниса,
дремавшего у выхода из пещеры, повернуться и выглянуть.
одно мгновение очутились рядом с ним.
нелюбовь к бессмысленной спешке. Он сообразил раньше других. Эти
одиннадцать тотенкопфов о них и не думали. Они пришли сюда не за тем,
чтобы кого-то искать. У одного был фотоаппарат на высокой треноге, которую
он воткнул в песок. Остальные сразу же принялись раздеваться.
Панов Вадим
Громыко Ольга
Посняков Андрей
Андреев Николай
Свержин Владимир
Березин Федор