образование, а тем паче кандидатская степень - в самый раз. Сегодня ведь
науку матерком на открытия не подвигнешь, изнутри нужно знать проблемы,
изнутри! Говорил Кутепов медленно, выстраивая законченные и выверенные
предложения, хорошо держал паузу и только иногда - очень редко -
простонародно путал ударения.
расплывшаяся женщина с красным и потным, наверное, от духовки, лицом. Перед
тем как протянуть Валере ладонь, она тщательно вытерла ее о передник, а
потом поинтересовалась, не озорничает ли ее Лялюшонок на занятиях.
торговой сети. Нет, вы поймите правильно, по отдельности, если постараться,
севрюгу, например, или греческие маслины, крабов, допустим, или судачка
раздобыть и поесть можно, но так, чтобы все это непринужденно сошлось на
одном столе во время рядового субботнего обеда,- такого Валере еще видеть не
приходилось.
вежливых ответов Чистякова, Лялиных хихиканий и причитаний Людмилы Антоновны
по поводу якобы плохого аппетита у гостя, хотя Валера лично сгваздал добрую
треть пирога с начинкой из белых грибов. Кутепов снова завел речь о
диссертации, расспрашивал о гражданской войне на Урале и очень удивился,
узнав, что Советскую власть там поддерживали всего три процента казачества.
"Как чувствовали!" - засмеялась Ляля. А Николай Поликарпович очень серьезно
заметил: "Когда бранят Сталина за жестокость, забывают про то, как трудно
брали власть!"
райисполкома Василий Иванович Мушковец, земляк или дальний родственник
Людмилы Антоновны, которую он звал почему-то "Людша", а Ляля, в свою
очередь, величала его "дядя Базиль".
которых мужчины, как партия без народа. Николай Поликарпович, становившийся
от спиртного только рассудительнее и государственнее, согласился с этим
тостом и добавил, что в женщине, как и в военной технике, главное не
красота, а надежность. "Не скажи,- заспорил Мушковец,- одно другому не
мешает. Людшу-то небось не за одну надежность брал! А Ляльку свою и вообще
шехерезадой вырастил". Лялька хмыкнула и ушла на кухню помогать матери мыть
посуду. "Дочь - молодчага!" - проводив ее взглядом, директивно отметил
Кутепов и нежно улыбнулся. "А ты, значит, тот самый барбос, который хотел
Берлинскую стену развалить!" - вдруг захохотал дядя Базиль и с такой силой
заколотил Валеру по спине, словно хотел выбить смертельно застрявшую кость.
"Клевета!" - автоматически ответил Чистяков. "Райком в игры играет,-
заступился Николай Поликарпович,- а хорошие ребята страдают. Мы товарищей
поправили..." "Вот ведь кошкодавы! - посуровел Мушковец и предложил
почему-то на английский манер: - Давайте уыпьем уиски!"
Верещагин- Луспекаев произнес свое знаменитое "За державу обидно!" - дядя
Базиль всплакнул, а Кутепов, подумав, сообщил, что теперь понимает, почему
космонавты так любят именно этот фильм. Вскоре из кухни вернулась Ляля и
решительно изъяла захмелевшего Чистякова из общества Николая Поликарповича и
Василия Ивановича, уже готовых запеть и шумно обсуждавших, с какой песни
начать.
показала толстенный каталог, недавно привезенный из Нью-Йорка. Эта книжища
наверняка издавалась и засылалась к нам исключительно с подрывными целями,
ибо в действительности такого обилия и разнообразия промтоваров не может
быть, потому что не может быть никогда! Когда они, трогательно сблизив
головы, листали многостраничный раздел дамских бюстгальтеров, в дверь
тихонько заглянула Людмила Антоновна и, умильно вздохнув, скрылась.
долгим уговорам дяди Базиля, поиграл на баяне. Оказалось, еще один такой же
инструмент хранился у него в горкоме в комнатке для отдыха рядом с
кабинетом: в трудные минуты он запирался, брал баян в руки и отдыхал душой.
"Поиграю минут десять - и давление в норме!" - улыбнулся Кутепов. Провожая
Валеру до двери, он задержал его руку в своей и, медленно подбирая слова,
потребовал, чтобы начиная с сегодняшнего дня на правах доброго знакомого
Чистяков поблажки Ляльке не давал, а спрашивал с нее "по всей строгости и
даже еще строже". Людмила Антоновна мигала добрыми глазами и приглашала
заходить запросто.
которую вызвал Кутепов, водитель спал, надвинув на лицо ондатровую шапку.
Дядя Базиль заботливо решил подвезти ослабевшего Валеру и всю дорогу шумел о
том, что окружающая гнусная жизнь просто кишит кошкодавами и такие
изумительные мужики, как Николай Поликарпович, встречаются один на миллион,
а таких замечательных девушек, как Ляля, попросту не бывает! Когда машина
остановилась возле подъезда с освещенной вывеской "Общежитие педагогического
института", Мушковец удивленно помотал головой, словно отгоняя наваждение, и
тихо сказал: "Заходи как-нибудь, порешаем твой жилищный вопрос..."
в "бунгало", принес мед и лекарства, но она почему-то накрылась с головой,
лежала неподвижно и не отзывалась. "Гюльчетай, покажи личико!" - попросил он
и стал стаскивать с нее одеяло, а когда стащил, увидел не Надю - Лялю, она
улыбалась и показывала ярко-малиновый язык.
бракосочетания расписываться, Чистяков надеялся на примирение, он втайне
думал, что Надя просто воспитывает его, дабы никогда больше в их грядущей
семейной жизни не смел он поднимать на нее руку! Валера несколько раз
пытался объясниться, но она смеялась в ответ или называла его занудой -
человеком, которому проще отдаться, чем втолковать свое нежелание это
делать. Чистяков позвонил даже мамульку, та всхлипывала в трубку и
спрашивала, из-за чего они поссорились. Объяснять он не стал.
возле факультета он увидел Надю в компании тощего и неряшливо одетого
очкастого малого, очень похожего на тех, что в довоенных фильмах изображали
до идиотизма рассеянных талантливых молодых ученых. "Это - Олег! -
представила Надя.- Он пишет прозу..." "Про заек?" - скаламбурил остроумный
Валера. "Прозаик,- кивнула Печерникова.- А это Валерий Павлович Чистяков -
заместитель секретаря парткома по идеологии!" - сказала она это с той
интонацией, с какой объявляют гостям любимца семьи, юного дауна с
грушевидной головой и ясными бессмысленными глазами. Малый с усмешечкой
кивнул, и Чистяков понял: неизвестно, как там у них в койке, но на предмет
руководящей роли партии в обществе они поладили. Прощаясь, Валера пристально
посмотрел на свою бывшую невесту, давая понять, мол, если так уж замуж
невтерпеж, могла бы найти преемника и получше, чем этот засушенный богомол!
Надя же ответила ему улыбкой, полной превосходства и тайной женской
греховности.
себе, чтобы показать по "видику" новый, тайный штатовский фильм. Дома никого
не было, оказывается, Людмила Антоновна, идентифицированная им как
домохозяйка, тоже работала - преподавала античную литературу в
Полиграфическом институте. Ляля поставила кассету и, пока тянулся нудный
американский пролог с длинными разговорами и страдальчески наморщенными
лбами, переоделась в обалденное черное кимоно, сварила кофе и приготовила
тосты с сыром. А когда на экране началась эротическая сцена со стонами и
непонятным мельканием многочисленных конечностей, студентка Кутепова
расстегнула Балерину рубашку, провела коготками по его груди и подставила
губы для поцелуя. Обмирая от смущения и прислушиваясь к шорохам в прихожей,
Чистяков с педагогической сдержанностью поцеловал ее и почувствовал себя
чуть ли не растлителем. Не давая опомниться, Ляля повлекла его руку под
кимоно: там оказалось совершенно голое тело и крепкие, как бицепсы, груди.
Кожа была покрыта твердыми пупырышками и напоминала книжку для слепых. А в
самый проникновенный момент, задыхаясь, Ляля прошептала: "Ну, милый,
здравствуй!"
выудила из какого-нибудь видеофильма. Между прочим, несколько позже Чистяков
все-таки поинтересовался приблизительным количеством своих предшественников,
с которыми она здоровалась подобным образом. Спросил не из ревности, из
любопытства. Ляля не моргнув глазом заявила, что в девятом классе у них
образовалась дружная шведская семейка, но что с тех пор она поумнела и
поняла преимущества индивидуального секса перед групповым; и, глядя на
поглупевшее от неожиданности лицо Валерпалыча, студентка Кутепова долго и
радостно хохотала.
выступлениях оппонентов - прямое указание: половина докторской диссертации
уже есть, только работай! Поздравляя новоиспеченного кандидата наук,
профессор Заславский тонко заметил, что в лице Валерия Павловича счастливо
соединен талант исторического исследователя и общественного деятеля...
"Поэтому не повторяй ошибки тех дураков, которые руководили нами до тебя! -
сказал от себя сидевший рядом Желябьев и озабоченно добавил: - Пятнадцати
может не хватить..."
официальные банкеты по случаю защиты диссертаций, и застолья, естественно,
переместились из ресторанов и актовых залов институтов в квартиры. Желябьев
еще за месяц предложил Валере в полное распоряжение свою квартиру, сообщив,
что у него имеется для таких случаев девочка из заводской столовой, которая
режет салаты с капиталистической скоростью, и что от Чистякова потребуется
только "горючее" - бутылок пятнадцать. О предстоящем товарищеском ужине
знала, конечно, вся кафедра, предвкушала, и, когда после объявления итогов
тайного голосования Надя тепло поздравила Чистякова и хотела уйти, доцент
Желябьев занервничал и сказал, что своим поведением аспирантка Печерникова
ставит в неудобное положение их всех, ибо постановления власти нужно или