предрассудков и предубеждений коммунистической эпохи, энергично возьмутся за
дело.
однокласснику, не забывая проверять мою реакцию на это. А я вдруг подумал о
том, что, возможно, министр со своим сынком происходят от какого-нибудь
донского казака, завалившего в 1813 году молоденькую вольтерьянку. Ничего
удивительного. По семейным преданиям, я сам происхожу от пленного
французского улана, который, узнав поближе русских женщин, воскликнул
"Шарман!" - и навсегда остался в России. Кстати, почти все журналисты
обыграли потом в своих репортажах французский смысл моей фамилии.
газеты. Попутно комментаторы объяснили общественности, что такое "Аэрофонд",
кто такой Шарманов и почему министр транспорта Французской Республики,
личный друг президента, оказался у выставочного стенда молодого российского
бизнесмена. Видела бы меня моя мама, всю жизнь просидевшая в своем
Арзамасе-16, засекреченном до неузнаваемости. Слышал бы это мой папа,
талантливый конструктор крылатых ракет. Он мог бы стать вторым Королевым, но
всю свою творческую энергию потратил на семейное строительство. Теперь
папусик в четвертый раз воздвиг брачные чертоги, а его сын моложе моей
дочери. Вероятно, и Татьяна, лежа в постели с каскадером, имела возможность
на Майорке порадоваться за своего супруга.
просматривал записанный на видеопленку триумф знаменитого русского авиатора
Шарманова, а Катерина бесилась. Еще бы. Как она все тонко рассчитала! Так
изящно свалить от меня: министерский сынок, когда-то сидевший с ней за одной
партой, ложится с ней в одну постель. А уж как она умеет привязывать к себе
мужиков двойным морским узлом, мне известно. Потом я, как сявка, умолял бы
ее поспособствовать развитию совместного франко-российского авиабизнеса, а
она бы наслаждалась моим унижением!
неведомый мир галльского разврата, утонченно-отвратительного, как сыр
"рокфор". В утешение я купил Катерине невдолбенно дорогое колье. Но она была
безутешна, хныкала и даже, ссылаясь на приближающиеся женские недомогания,
предложила заказать мне девушку по телефону.
кем ты будешь сегодня?
но именно поэтому она и сидела на Майорке.
пола.
9. ЛЮБИМЫЙ ПОМОЩНИК ПРЕЗИДЕНТА
фурор, так как СССР обычно выкатывал два-три абсолютно новых самолета,
каждый из которых тянул на мировую сенсацию. По количеству экспонатов мы
забивали любую страну, а то и всех участников, вместе взятых. Давая интервью
западным журналистам, наши авианачальники, вроде Братеева, без всякого блефа
объясняли, что смогли привезти и показать только то, что уже рассекречено. А
настоящие новинки можно пока увидеть только на полигонах.
дисциплинированными: пили по вечерам и лишь со своими, закрывшись в номерах.
Каждый специалист имел строжайшее, утвержденное где надо задание по изучению
иностранной техники. А половина делегации и вообще состояла из сотрудников
спецслужб, но выделялись они лишь тем, что легче остальных переносили
похмелье. Кстати, противопохмельные таблетки - это, пожалуй, единственный
еще не разболтанный секрет КГБ. А ведь озолотиться можно!
многочисленность делегаций, но пьют уже где попало, а депутаты
демократической ориентации еще и норовят наблевать в нагрудный карман своему
зарубежному коллеге. Привозят же с собой эти шумные официальные оравы
всего-навсего деревянные макеты гениальных задумок прошлого, забракованных
когда-то разными высокими и тупыми комиссиями. Привозят и безбожно врут об
успешных испытательных полетах, выпрашивая, как цыгане, инвестиции и подачки
под обещания продать все секреты. Я даже иногда думаю, что же у нас в России
закончится раньше: полезные ископаемые или бесполезные секреты?
Официальную делегацию возглавляет обычно замухрышка, вроде Братеева, а в
самый разгар выставки появляется какая-нибудь настоящая шишка со свитой,
напоминающей по количеству дармоедов похоронную процессию за гробом
рок-звезды. Организаторы авиасалонов теряются в догадках, как принимать
неофициально свалившихся им на голову заоблачных российских чиновников. А
русские конструкторы, покорные от многодневного пьянства, выстраиваются
вдоль своих достижений и с холопскими ужимками жалуются залетному начальству
на нехватку денег и тихое умирание отечественной авиации.
сколько добра наволокли!
кажется надуманной проблемой. Они в Кремле вообще, наверное, спохватятся,
когда в Замоскворечье заколосится сельхозкооператив имени 10-го
всекитайского партсъезда. Но нет худа без добра: в России-то им недосуг
заняться проблемами авиации, а в Лондоне или Париже из них, позирующих перед
телекамерами, иной раз и удается выудить какое-нибудь обещание, вроде:
- высокий, по-теннисному подтянутый, твердолицый человек лет пятидесяти. Он
давно уже ездил за границу без жены, которая безвылазно сидела дома и
стерегла, как он любил выразиться, домашний очаг, чтобы в старости было на
чем щи подогреть.
именовали попросту "Оргиевичем". И совсем даже не случайно. В какую бы часть
света ни отправлялся Второй Любимый Помощник, опережая его, по спецсвязи
летело закодированное по всем шифровальным правилам и обладающее семнадцатью
степенями защиты указание организовать к приезду высокого гостя "хорошенькую
бордельеру". Оргиевич в свои пятьдесят лет был полон мужских и
государственных сил, а полноценную ночную гульбу переносил с легкостью
студента, до утра зубрившего сопромат.
Любимого Помощника поручались российским послам. Поначалу, конечно,
находились и такие, что пытались возражать, даже возмущаться. Но им резонно
отвечали:
такую малость, то на хрен вы вообще нужны здесь державе!
Мистера "НЕТ" со странной фамилией Громыко, вызывали сотрудников помоложе и,
отводя глаза в сторону, давали задание по организации "бордельеры".
карьерные, не прошедшие комсомольскую школу времен позднего застоя,
частенько проваливали такие мероприятия - и это уже стоило места двум
послам, отправленным на преподавательскую работу, вероятно, с тайным
расчетом, что, обжегшись, они введут-таки в МГИМО спецкурс по организации и
проведению "хорошеньких бордельер" для высоких московских гостей.
дипломатическом хозяйстве остался временный поверенный, бывший полковник
внешней разведки - юркий седовласый губастик в огромных очках, с трудом
удерживающихся на красной лоснящейся носопырке. Боясь как огня
преподавательской работы, за день до прибытия высокого гостя он специально
приехал на выставку, подошел к стенду "Аэрофонда" и отозвал меня в сторону:
Оргиевич - нормальный мужик!
по ночным клубам пляшет. Местных не надо - они нас сразу прессе сдадут...
Еще и сами опишут, жоржсандки хреновы! Да, вот чуть не забыл - ужин тоже
тебе придется оплатить... Сам знаешь, как посольства теперь финансируются -
скрепки купить не на что!
Помощником - о чем еще можно мечтать! Человек, удачно выпивший вместе с
десятым клерком, который в администрации Президента промокашки носит,
получает иной раз возможность заработать столько, что и отдаленные потомки
не будут знать, куда еще засунуть наследственную зелень. А тут сам Оргиевич!
заработать. К стенду "Аэрофонда" уже несколько раз подходил французский
хмырь, обсыпанный перхотью, как конфетти. Он имел в России серьезные
интересы, разнюхал о предстоящем визите Оргиевича и все выпытывал, когда тот
должен посетить авиасалон. Я навел справки и выяснил, что хмырь был чуть ли
Шломо Вульф
Трубников Александр
Каменистый Артем
Маккарти Кормак
Майер Стефани
Шилова Юлия