наш. Слышь, Серегей, а ты про витязей истории знаешь?
стола. На Сергея она по-прежнему старалась не смотреть, но сейчас это его уже
не огорчало. Теперь-то он знал, как растопить лед.
ДЛЯ СЕБЯ ПРИНИМАЕТ ЖИЗНЕННО ВАЖНОЕ РЕШЕНИЕ
угодил Серега, понемногу обретал знакомые черты. Исторические.
стольный град Киев, в котором мазу держал некий Игорь, который, говорили,
княжил послабже, чем его предшественник Олег. В Киеве бывали многие, в
частности Слада и Мыш. Мыш, правда, по младости лет почти ничего не помнил, а
Слада утверждала, что город хороший, красивый, побольше самого Полоцка, не
говоря уже о Малом Торжке. И земли на юге добрые, родят хорошо, если с дождями
задержек нет. Одно плохо: степняки время от времени наезжают: дани требуют, а
то и просто жгут, режут да в полон тащат. Но это дело обычное. Вон Две осени
тому нурманы, что шли вниз, от волока, пристали в Торжке, да и решили, волчья
порода, поживиться. Хорошо, Скольд с дружиной в кремле сидел, а нурманов было
всего полтора десятка. Только грабить по дворам начали, Скольд со своими и
ударил. Ну и народ, конечно, помог. Побили нурманов. А нурманы, кстати, в Киев
шли, отметил Мыш, Игорю киевскому служить.
мало что помнил. То есть помнил, что есть такое "Слово о полку Игореве", где
вроде этого, а может, и не этого Игоря побили хазары... Или не хазары. Нет,
хазары, это про Олега. Чего-то там "...сбирается вещий Олег отметить неразумным
хазарам...". А потом его еще змея укусила. "Злая гадюка кусила его, и принял он
смерть от коня своего". Интересно, правда это или байка?
поле.
не тот Олег и, соответственно, не тот Игорь, а значит, знаниям Духарева о
здешнем будущем - грош цена. Хотя им и так и так грош цена. Ничего он не
помнит. 1242 год. Ледовое побоище вроде? Новгород, Александр Невский. Святой.
Литпамятники. "Слово о полку Игореве". Это, может, и в тему, но от знаменитого
"Слова" в памяти - одно название. А Игоря, кажется, древляне убили. Или не
Игоря? А Владимир Русь крестил. Тысячу лет назад. То есть еще не крестил.
Значит, тысячный год еще впереди.
тут поделаешь? Раз не гожусь в пророки, буду осваивать другую специальность".
радость кредитоспособной публике, все обстояло замечательно. Новый Торжок был
бойким местом. Вниз по Сулейке, от волока в Двину, постоянно шли лодьи. А по
дорогам, тоже сходящимся к Торжку, торопясь использовать сухое время года,
ползли возы с добычей лесовиков, со всем тем, что не успели отправить до весны,
когда здешняя земля превращалась в сплошную непроходимую топь. Часть добычи
скупали торжковские купцы, часть - пришлые. Учтенная доля отходила князю. За
этим присматривали Скольдовы приказные. Лесодобытчики закупали снаряжение на
зиму. Но в любом случае в руках торжковских оставалась немалая толика серебра:
азиатских дихремов, ромейских монет с профилями императоров, рубленых
славянских кун, витых гривен, резанов - совсем крохотных огрызков всего лишь по
нескольку граммов весом. К некоторому удивлению Духарева, выяснилось, что ни
молодой, только что вокняжившийся полоцкий князь Роговолт, ни киевский Игорь
монет не чеканили. Серебро все брали по весу. Еще учитывали качество. Те, кто в
этом разбирался. Золото было в ходу только у самых знатных. Расплачиваться
золотом, скажем, за наконечники для стрел или лисьи шкурки никому в голову не
приходило. И на кон тоже ставили в основном серебро, иногда - ценные вещи по
цене, что, впрочем, Серегу, Чифаню и остальных вполне устраивало. Кстати,
наживались они в основном на пришлых. Торговые гости, скажем, из Плескова
ставили своего борца и, соответственно, ставили тоже на него. Если пришлый
борец оказывался Сычку не по силам (такое случалось все реже, но все-таки
случалось), ставки удваивались и в круг выходил Духарев. Серега же, вполне
изучивший здешнюю народную манеру - "Дави сильней, бей размашистей, авось
попадешь!" - "делал" соперников играючи. Именно играючи, то есть давал
возможность противнику помахать кулачищами и даже создать иллюзию близкой
победы. И заваливал соперника быстро и аккуратно. Эффектные броски и прочее он,
оставлял Сычку. Такая "экономная" техника частично скрывала Серегины
возможности и создавала у зрителя ощущение, что победа Духарева - случайна. А
значит, можно рискнуть и поставить против него еще раз, особенно если против
Сереги выступали двое или трое одновременно. Труднее всего было, когда против
Духарева становился не какой-нибудь кузнечный подмастерье с пудовыми
кулачищами, а соблазнившийся вой* из торговой дружины или даже сам купец,
обиженный тем, что его ставленника вываляли в пыли. Эти ребятки бились совсем
по-другому, но и их было заваливать не так уж трудно. Привычка к оружию делала
их ущербными к рукопашной. Некоторые даже настаивали, чтобы им разрешили
пользоваться дубинкой или шестом. Дескать, это ж не меч, а так, пустяковина.
Вот в том же Новгороде, когда концы стенка на стенку идут, дубинка или там
кистень деревянный не возбраняются. Новгородец Сычок готов был пойти на
уступки, но Духарев был тверд. Никаких предметов. И установка себя оправдывала.
За все это время Серега не только ни одной травмы не получил, но и даже
мало-мальски сильного удара не пропустил. Главное, не дать себя схватить.
Какой-нибудь кожемяка с пальцами как клещи запросто мог кусок мяса из бока
вырвать.
серебришком. Слада ходила торговать в свою лавочку в самоцветных бусах, которые
стоили дороже всех трав и зелий в лавочке, вместе взятых. Серега бы и золотом
Мышову сестренку украсил, но Мыш отсоветовал. Не по званию ей золото носить.
жених. И не кто-нибудь, а старый приятель Сереги Трещок. Причем с девушкой
Гораздов подручник даже разговаривать не стал, а заявился к "старшему в роду",
то есть Духареву.
пару с Духаревым в процессе разговора и приговорили. Набравшийся Трещок, у
которого и по трезвяни язык был что помело, - бесхитростно выложил свои
расчеты. Рассчитывал же он взять с родичей Слады хорошее приданое, поскольку
"сами ж видите: девка что ни лицом, ни телом не вышла", а он, Трещок, - мужчина
видный. Может, и родит от него девка что-нибудь приличное. Тут Трещок
самодовольно погладил бороду и приосанился. У Сереги появилось большое желание
взять "видного мужчину" за бороденку и выкинуть за ворота. Но Духарев
сдержался, решил дальше послушать. И очень скоро узнал, что внешность да
худородность невесты жениха, конечно, смущают, но он готов с этим смириться,
поскольку работница Слада не ленивая, да и лекарка. А для мужских утех и
рожания крепких отпрысков у Трещка ведомая, то бишь главная жена имеется. Так
что пусть Серегей не думает, что Трещок такой глупый. Ну, сколько Духарев
отстегнет, чтобы с ним, Трещком, правильным купецким пацаном, породниться?
растерялся. Трещок продолжал трещать, а Серега думал, как бы его, убогого,
выставить, не зашибив.
честь?
да мне родичем стать - плати пятьдесят гривен. Тогда бери.
был рекорд молчания для бодрствующего Трещка.
душевнобольного:
Зачем справного жениха прогнал? Кто ж ее, непригожу да безродну, теперя замуж
возьмет?
УЗАМИ, ЧИФАНЯ ПРИОБРЕТАЕТ ТРАНСПОРТНОЕ СРЕДСТВО, А В ЗАКЛЮЧЕНИЕ СТАВИТСЯ ПОД
СОМНЕНИЕ СЛАВЯНСКОЕ ПРОИСХОЖДЕНИЕ ДУХАРЕВА
дозволено?
покровительственно. - Ты ж так и так наш родич. Вот ежели бы она была не
сестра, а жена моя, а меня убили, - тогда ты б ее взял. По чести. А так - чего?
Хошь жениться? - Мыш оживился. - Так я те вмиг невесту найду! Хошь - из
Чифаниных сестер кого сговорим? Любиму ты по сердцу. Ну, по рукам?
Нортон Андрэ
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Маккэфри Энн
Лукин Евгений
Афанасьев Роман