Чтение 13–й страницы книги ~Чистовик~

В общем, время за завтраком и после пролетело очень даже неплохо. Курить при Элисе я не рискнул, поэтому мы перебрались в библиотеку и занялись сравнением земных, точнее – демосовских авторов и авторов Тверди. Элиса оказалась в меру начитанным человеком, быть может – даже более начитанным, чем я. Мы нашли еще несколько расхождений – здесь не было писателя Даниеля Дефо, или же он был малоизвестен, а у Дюма не оказалось романа «Три мушкетера». Вот это меня ужасно расстроило, и я стал в лицах пересказывать ей сюжет романа, стараясь как можно более смягчить неприятный момент противостояния трех мушкетеров и д’Артаньяна кардиналу Ришелье. В общем, получилось что-то вроде современной версии советских книжек про гражданскую войну, которые адаптируют для детей, начисто убирая революционную патетику и идеологию. Так, воюют какие-то условные белые и условные красные, одних будем считать хорошими, потому что именно их приключения описывает автор, а других плохими, потому что они норовят хороших выпороть плетью, а то и расстрелять.

Три мушкетера прекрасно перенесли адаптацию. Элиса восхитилась и сказала, что такая увлекательная история пользовалась бы огромным успехом. И что я мог бы, к примеру, записать свой рассказ и издать книгу в Тверди как литературный пересказ.

У меня глаза на лоб полезли от такого предложения. И впрямь, почему бы не подарить молодежи целого мира замечательные приключения четырех друзей? Вот бы сюда писателя Мельникова, он бы тут развернулся! Ну а для Коти какое раздолье! Эротические истории ему Иллан сочинять запретила, но писательский-то зуд не унять. Он бы тут стал самым великим писателем всех времен и народов, пользуясь сюжетами, по иронии судьбы пропущенными в этом мире… Кстати об иронии судьбы. Можно же еще и фильмы пересказывать или в пьесы их превращать. Вот и еще одна ниша!

А несчастные трудолюбивые графоманы, которыми полнится интернет! Вместо того чтобы сочинять свои истории про скромного юношу, попавшего в чужой мир, оказавшегося там наследником эльфийского рода, освоившего магию и пошедшего воевать Черного Властелина, они бы дружно перелопачивали труды Стивенсона, Купера, Майн Рида, Толкина, Кинга и прочих авторов популярных романов. Конечно, с Толстым или Шекспиром фокус не удастся, тут многое зависит не от сюжета, а от умения писать. Но вот приключенцев, фантастов и детективщиков можно будет переложить безболезненно…

Я так увлекся разговором и собственными размышлениями, что появления кардинала не заметил. Только когда Элиса вскочила и встала навытяжку, ухитрившись, несмотря на светскую одежду, принять совершенно военную выправку, я обнаружил, что в библиотеке мы уже не одни.

В дверях стоял Рудольф со своей старой собачкой на руках. За ним – две девушки в форме гвардейцев.

– Доброе утро, Элиса. Доброе утро, Кирилл. – Взгляд кардинала показался мне тревожным. Впрочем, может, это «глаза ангела» с утра плохо позавтракали… – Как вы отдохнули?

Вопрос относился скорее ко мне, так как Элиса промолчала.

– Хорошо, спасибо. Меня разбудила веселая птичка.

– Ах да… – По лицу Рудольфа скользнула тень улыбки. – Они здесь прикреплены к каждой спальне… излишняя роскошь, как мне кажется, в деревнях обходятся одной-двумя на все дома… Очень хорошо, очень. Нам надо следовать на Конклав, Элиса вас предупредила?

– Да, ваше преосвященство.

– Идемте… – Он заколебался. – Да, Элиса, вы тоже следуйте с нами. Ваша форма далеко?

– В казарме. Я могла бы…

– Ничего, ничего… Не будем медлить.

Пожелание «не медлить» из уст кардинала оказалось равносильно приказу поторопиться. Мы в быстром темпе вышли из здания – и я не удивился, обнаружив во дворике не только карету, запряженную двумя лошадьми, но и четверых конных гвардейцев, державших в поводу еще пару лошадей. Я, кардинал и Элиса погрузились в карету, шестерка девушек в своих попугайских нарядах нас сопровождали, совершенно классически разбившись в боевое охранение: две спереди, две позади, и по одной охраннице с боков кареты. Сомнений уже не было, нервозность была разлита в воздухе. Даже старый песик на руках епископа не спал, а смотрел на меня внимательным, совсем не собачьим взглядом.

– Что-то случилось, ваше преосвященство? – не выдержал я.

Кардинал вздохнул.

– Да. Ты имеешь право знать… Кто был в курсе твоего визита в Твердь?

– Мой друг Котя. Таможенник Цибиков на Земле… на Демосе. Таможенник Андрей в Верозе. Цибиков, кажется, не знал, куда я дальше двинусь…

– Догадаться несложно, если его таможня выходит рядом с единственными вратами в наш мир… – Кардинал поморщился, когда карета подскочила на камне. Возница гнал во весь опор. – Нет, нам это ничего не дает. Как я понимаю, арканцы способны отслеживать твои перемещения по мирам.

– Наверное, да. На Земле точно умели.

– Два часа назад к нам пришли парламентеры от Аркана.

Я вздрогнул.

– Это иногда случается, – продолжал кардинал. – Я очень надеялся, что это опять переговоры о примирении или предложение обмена… – Он осекся, но я уже убедился в том, о чем лишь догадывался: не только Аркан рассылал своих агентов в другие миры, Твердь тоже это умела. Впрочем, сейчас это было не главное.

– Речь шла обо мне? – спросил я.

– Да. Они требуют вернуть своего. Функционала, устроившего террористический акт в Аркане, убившего женщину на Демосе, похитившего женщину из лечебного лагеря Нирваны…

– Террористический акт? – завопил я. – Да меня расстреляли из крупнокалиберных пулеметов! Лечебный лагерь? Концлагерь!

Кардинал взмахом руки заставил меня остановиться.

– Не важно. Я верю тебе, а не им. Список твоих преступлений включает еще десяток пунктов: уничтожение чужого имущества, унижение гражданина Аркана по расовому признаку и так далее, и так далее. Но это совершенно не важно. Вопрос лишь в том, как нам поступить.

– Они угрожают? – мрачно спросил я. Мне хотелось посмотреть на Элису, но я боялся увидеть в ее глазах испуг или отвращение.

– Конечно. Уничтожением… – он вздохнул, – всех наших людей в иных мирах. Список прилагался. Очень полный список. Ну и… расторжением пакта о перемирии.

– У нас есть с функционалами пакт о перемирии? – удивленно спросила Элиса.

– Есть, капрал, – мягко сказал кардинал. – Есть. Ты можешь мне напомнить, что сделки с дьяволом преступны, и мне нечего будет ответить. Но пакт существует уже много десятилетий…

– А они способны вас победить?

– В честном бою? Надеюсь, что нет. Но… у нас ведь нет атомных бомб, Кирилл. Что способна противопоставить адскому огню живая плоть?

– Бессмертный дух, – сказала Элиса. Похоже, известие о пакте потрясло ее больше, чем правда о моей природе и список моих грехов.

Кардинал молчал, думал о чем-то, прикрыв глаза. Потом вздохнул:

– Ты права, девочка. Я надеюсь, что и Конклав поддержит наше мнение…

– Вам поставили какие-то сроки? – спросил я.

– Трое суток.

– Тогда к чему такая спешка? – Я обвел взглядом карету.

– Функционалы относятся к срокам весьма растяжимо. – Кардинал невесело улыбнулся. – Срок на размышления – это одно. А попытка захватить тебя силой – совсем иное. Если ты им так важен, то я не хочу рисковать. В цитаделях Ватикана тебе будет спокойней, чем на уединенной вилле.

– Это что, арест?

– Хочешь я отвезу тебя к порталу в Вероз? Мы все равно движемся в том направлении. К тому самому порталу, через который приходили парламентеры Аркана?

Я развел руками. Нет, конечно же, не хочу…

– Ты не арестован, – твердо сказал Рудольф. – Ты взят под охрану.

На этот раз окна в карете не закрывали. Я повернулся к окну и мрачно уставился на идиллический пейзаж.

Как в Тверди соотносился между собой Рим и Ватикан, понять было трудно. Но, кажется, Ватикан здесь был обособлен: ехали мы не через город, а по вымощенной камнем окружной дороге. Издалека разобрать особенностей архитектуры я не мог, но к моему удивлению Вечный Город даже в этом мире все-таки обзавелся несколькими высотными зданиями на окраинах. Ну, не небоскребы, не столпы из стекла, стали и бетона, но архитектура все-таки выглядела вполне привычной. Наверное, такие высотные здания, пока еще похожие на обычные дома-переростки, не выделившиеся в отдельный класс зданий, строили в США на заре увлечения небоскребами.

– Мы едем за городом в целях безопасности? – спросил я.

– Да, – коротко ответил Рудольф. Но через несколько мгновений пояснил: – В целях безопасности граждан.

Не могу сказать, что эти слова прибавили мне оптимизма. Но дорога продолжала мирно виться среди апельсиновых рощ, на полях трудились люди, для которых появление кареты служило поводом перевести дух, провожая нас взглядом. Изредка попадающиеся виллы дышали покоем. Навстречу несколько раз проехали кареты, куда чаще – повозки с грузами (в повозки были впряжены поджарые длинноногие быки, тянущие с неожиданной прытью). Вдали показался купол собора Святого Петра – мы возвращались в обитель кардиналов. Постепенно напряжение стало спадать.

– А вас не тревожит, что прямо во дворе Конлава есть проход в другой мир? – спросил я. – Вдруг из дверей выедет танк, что с ним сделают дамы с собачками?

– Танк не проедет, – ответил Рудольф. – Ты и впрямь недолго был функционалом, Кирилл… максимальный размер порталов ограничен. Насколько мы понимаем, мощность, требуемая на их открытие, растет по экспоненте, и сделать ворота для танка немыслимо. Это потребует всю энергию мира.

– Это хорошо, – сказал я. – Вот только атомные бомбы бывают и очень маленькими… и ее даже не обязательно проносить в дверь.

Рудольф смолчал. Думаю, он был в курсе, что единственная уничтоженная башня таможенника была стерта с лица моего мира термоядерным взрывом – и этот взрыв еще и выворотил целый холм на Аркане, куда вел портал.

– Я бы на вашем месте все-таки озаботился… – продолжил я.

– Чем? Уничтожением портала? У нас нет бомб, мы можем лишь засыпать башню камнями, залить бетоном.

– Или перенести Ватикан в другое место.

– Зачем? Чтобы после титанических трудов арканцы открыли еще один проход – прямо к новой резиденции? Если крысиную нору заделать, то звери прогрызут другую, рядом. Лучше поставить мышеловку.

Я замолчал. Глупо считать себя умнее других. Если кардиналы терпят дверь в иной мир рядом со своими святынями, то у них должны быть на то причины.

– Еще раз повторю, ты сохраняешь свободу. Мы можем доставить тебя к порталу, – сказал кардинал. Карета уже въехала в город, не знаю уж, в Рим или Ватикан. Дорога стала ровнее.

– Ну уж нет, – сказал я.

Рудольф вздохнул:

– А жаль. Я надеялся, что ты согласишься, и наши проблемы кончатся сами собой…

Я посмотрел на кардинала. Тот улыбался. Но в каждой шутке есть доля правды, и здесь она, несомненно, была большая.

– Мне ужасно жалко вас огорчать… – начал я.

И в этот миг впереди раздался звук, которого в этом мире не было и быть не могло.

Глухое частое «та-та-та» автоматной очереди.

История полна примеров того, как цивилизация более технически отсталая выигрывала у цивилизации более развитой. Варвары покорили Рим, орды Чингисхана – Русь, Куба отстояла свою независимость от США, афганцы выстояли и против англичан, и против советских войск. По сути, любая война – это в первую очередь война идеологий, а уж потом – соревнование в скорострельности и убойности железа. А идеология, как ни странно, это такая штука, которая тем сильнее, чем она примитивнее, чем ближе к базовым ценностям общества: защите территории, отстаивании веры, готовности пойти на смерть за свое «племя». Для огромных и могущественных Соединенных Штатов гибель в войне миллиона людей уже неприемлема. Для какого-нибудь маленького тоталитарного или религиозного государства – миллион станет разменной монетой. Все решает вера.

А здесь веру имели обе стороны. И Аркан, строящий свою утопию функционалов и стремящийся контролировать другие миры. И Твердь, сумевшая создать теократическую сверхимперию, настолько устойчивую, что в ней даже допускалась свобода вероисповедания. Какие бы подводные камни ни крылись под их идеологией, но пока и та, и другая сторона были сильны и монолитны.

К тому же и техническая отсталость здесь не играла решающей роли. У Аркана была технология, у Тверди – биотехнология. Долгий спор фантастов о том, что более прогрессивно и жизнеспособно, обещал разрешиться прямо на моих глазах.

Черт возьми, я вовсе не рвался присутствовать при развязке!

– Наружу! – с неожиданной силой рявкнул кардинал. – Выходим, быстро!

Я выпрыгнул из кареты и оказался зажатым между тремя гарцующими лошадьми. Очень, очень неприятное ощущение для современного городского жителя! Я видел, что девушки управляют лошадьми виртуозно, и сгрудились у кареты они лишь затем, чтобы телами – своими и животных – прикрыть наш выход.

И все-таки было страшно.

Вслед за мной пулей вылетел песик Элисы, закрутился у моих ног. Затем выскочила Элиса, которая помогла спуститься кардиналу.

На несколько мгновений мы замерли, глядя на купол собора. Улица, на которой остановилась карета, метров через сто упиралась в высокую белую стену с широкими воротами. Сейчас ворота медленно закрывались, а от них разбегались люди – то ли паломники, то ли нищие, оставившие свои пригретые места. Снова застучали автоматы – теперь уже несколько. Мне показалось, что временами звук выстрелов захлебывался, но через мгновение его подхватывали все новые и новые стволы. Я даже представил, как все это происходит, как выносятся из распахнутой двери ускорившиеся до немыслимого солдаты-функционалы в бронежилетах, с автоматами в руках… А навстречу им бросаются крошечные бесстрашные собачки, метящие в горло, в лицо, в руки, бегут девчонки в разноцветных мундирах со своими наивными смешными пиками…

– Что же они тянут… – простонал Рудольф. – Ну… ну…

Над стеной вдруг появилось что-то неожиданное, чуждое – темная фигура человека, будто оседлавшего столб дыма. За ней – второй, третий. Кардинал торопливо перекрестился. Я невольно повторил его движение, хоть и понимал, что вижу не чертей из преисподней, а всего лишь десантников из Аркана – с реактивными ранцами за спиной.

А дальше началось совсем немыслимое. С купола собора Святого Петра одна за другой стали срываться каменные горгульи. Впрочем, с какой это стати каменные? Расправляя крылья, будто ожившие персонажи фильма «ужасов», горгульи тяжело понеслись к десантникам. Опять застучали автоматы. Одна из горгулий кувыркнулась и с протяжным клекотом понеслась вниз. Но их было куда больше, чем успевших взлететь десантников. Остолбенев, я смотрел на этот апокалиптический воздушный бой, а воздух уже пронзали крики раздираемых когтями людей и вспыхнувших от реактивного выхлопа горгулий. Кто они были, эти несчастные птицы, превращенные в неподвижных стражей Ватикана? Орлы, летучие мыши, воскрешенные птеродактили?

Тяжело ухнуло. В воздух за стеной поднялся столб пыли и дыма. Земля задрожала под ногами, в домах зазвенели стекла. Я подумал было, что арканцы подтащили через портал артиллерию, но Рудольф вымолвил:

– Наконец-то!

– Что это? – спросил я.

– Мы не можем уничтожить башню таможенника, – сказал кардинал. – Но сейчас она находится на глубине ста метров, в штольне, и с верхом залита серной и азотной кислотами. Господи… помилуй слуг твоих, отдавших жизнь за тебя…

– Не стой столбом! – Элиса толкнула меня. – Ходу!

Они явно собирались идти дальше, к стенам Ватикана. К святому городу, построенному над каменоломней, ставшей капканом для арканцев – и общей могилой для десантников, гвардейцев, собак, горгулий…

Если ты не можешь заделать нору – затопи ее.

Нет, я не мог осуждать властителей здешнего мира. Их выбор – как бороться с врагом. Тем более что это мое появление обострило противостояние.

Но я невольно вспоминал уютную часовую лавочку таможенника Андрея, его часы, где вместо несуществующих кукушек жили деревянные вороны, его самого – наигранно-велеречивого, одетого в восточный халат.

Атомный взрыв уничтожает портал.

А кислота, в которую обрушилась башня?

Очень хотелось верить, что в других мирах она устоит. И лишившийся своего нежеланного выхода во взбунтовавшийся против функционалов мир таможенник заживет спокойной жизнью, мастеря часы и споря с «муслимами» о том, чья вера лучше…

Мы бежали по улице. Мешала конная охрана, которая пыталась прикрывать нас со всех сторон. От мельтешения красок рябило в глазах, и я невольно подумал, что пестрые мундиры имеют помимо декоративного еще один смысл – отвлекать нападающих на гвардейцев…

Кардинал уже тяжело дышал. Ему мешал и возраст, и пышное облачение.

Может быть, стоило ехать в карете?

А может, и смысла нет бежать – десант ликвидирован, атака захлебнулась, врагов больше нет?

И тут я увидел такое, перед чем померкли и арканцы на реактивных ранцах, и ожившие горгульи, и разверзшийся под таможней ад.

Я увидел, как вырастает новый портал.

Дома здесь шли вплотную друг к другу: невысокие, в три-четыре этажа, с распахнутыми наружу створчатыми окнами, нависающими над улицей маленькими кружевными балкончиками, узкими щелями переулков и ведущими во дворы арками. Все это было так тесно сжато, так сцементировано пылью веков, что какой-то один дом даже невозможно было выхватить взглядом.

Но теперь улица перед нами шевелилась. Будто раздвигая молочные зубы, вылезал из челюсти коренной – так и между двумя старыми зданиями ворочалось, раздвигая стены и осыпая штукатурку, новое строение. Назвать его башней я бы не рискнул, домом – тем более. Просто стена, грубо оштукатуренная, с проглядывающими кирпичами. Но стена становилась все шире, раздвигая соседние дома, в ней наметились окна – на втором и третьем этаже, а на первом – дверь. Пока еще совсем узкая, сантиметров двадцать, будто сжатое с боков изображение на экране неправильно настроенного телевизора. Узенькая-узенькая дверца, разве что для девочки Алисы из сказки Кэрролла, да и то – очень оголодавшей Алисы, давно не евшей волшебных грибочков и не пившей из волшебных пузырьков…

– Таможня! – закричал я, протягивая руку.

Гвардейцы пришпорили коней и поскакали к рождающемуся порталу. Они тоже увидели!

Стена вспучилась, пароксизмом усилий раздвигая дома. С негодующим скрипом лопнули балконные перила на соседнем здании, и закачалось, доставая до мостовой, чистое белье на оборванной веревке. Из балконной двери высунулась толстая женщина в халате и, не отводя от нас растерянного взгляда, стала сматывать веревку, спасая белье.

Дверь в таможню расширилась, обретя нормальную ширину. И распахнулась во всю ширь.

Три человека – один сидел на корточках, двое нависали над ним, выставили наружу стволы автоматов. Я увидел скрытые тонированным стеклом лица – десантники были в касках с опущенными шлемами. Бедные боевые йоркширы…

Я упал на мостовую, прикрывая голову руками, будто мои ладони могли остановить свинец.

Загрохотало.

Зашлепали пули, пронзая живое.

Заржали умирающие лошади.

В воздухе сверкнули брошенные пики.

Я до самого конца надеялся, что это маскарадное оружие внезапно окажется чем-то большим – как горгульи на соборе. Но это были всего лишь пики.

Только очень острые.

Одно пронзило стекло и вошло в голову десантника – он завалился, продолжая строчить, но уже внутрь башни. Два других прикололи к земле стрелявшего от колена. Третий уцелел и продолжал палить. Я увидел, как падают одна за другой девушки-гвардейцы – те три, что атаковали портал. Две утаскивали кардинала, при этом закрывая своими телами. Меня тоже рывком подняли – это была Элиса и третья из охранниц.

– Уходим! – Элиса сорвала с шеи свое замысловатое ожерелье и метнула в портал.

А вот это и впрямь был сюрприз.

Золотые пчелы ожили. Отцепились друг от друга. И гудящим облачком понеслись в портал. Вопли, которые раздались следом, наводили на мысль, что все в мире фигня, кроме пчел.

Йоркширов я заметил не сразу. Они не кинулись на врага в лоб, как я ожидал. Разделились на две стайки – и замерли, вжимаясь в стены, слева и справа от двери. Выжидали.

Я искренне понадеялся, что арканцы не слишком утруждались бронированием задниц.

Атака захлебнулась. Не знаю, что сыграло главную роль – самоубийственная отвага девушек, засада свирепых йоркширских терьеров или все-таки ожерелье Элисы. Скорее последнее – ор и захлебывающиеся крики изнутри башни не прекращались, а еще гремели выстрелы, заставляя думать, что обезумевшие десантники палят по осам из автоматов.

Но вся беда была в том, что на нашем пути к стенам Ватикана мелькали новые стремительные фигуры, вызывающие в моей памяти не самый удачный день – день моего посещения Аркана…

– Сюда!

Одна из девушек пинком выбила дверь. Чего здесь было больше – сил и тренировок или хлипкости дверей в благодатном климате Италии, не знаю. Мы ворвались в чей-то дом. Вскрикнула, прикрывая собой двух маленьких детей, женщина. Кардинал на ходу осенил ее крестным знамением и сопроводил благословение еще более ценным советом:

– Прячьтесь, живо!

Девушки уже закрывали двери и подтаскивали к ним старый громоздкий буфет. На мой взгляд, это было глупостью, окна все равно оставались открытыми.

– Есть второй выход? – спросил я женщину, уже тянущую малышей в другую комнату. Ответила мне Элиса:

– Конечно, есть. Ты думал, мы позволим загнать себя в мышеловку на улицах Рима? Вперед!

Коридор.

Дверь.

Кухня с булькающей кастрюлей на плите. Окно разбито, доносятся выстрелы. На полу скользкие нити спагетти и разбитая тарелка.

Я вдруг понял, что нас осталось пятеро. Еще одна девушка осталась прикрывать отступление.

– Они чуют тебя, Кирилл. – Кардинал с состраданием посмотрел на меня. – Если мы не сможем тебя спрятать… Элиса!

– Я поняла, – отозвалась девушка.

Я тоже понял, и мне не понравилось.

Еще один коридор.

Дверь – разлетевшаяся от удара Элисы.

Узкая улочка, над которой почти сомкнулись крыши домов.

Мы не бежали – тут было трудно бежать. Да и Рудольф едва переводил дух.

– Что же в тебе такого… важного? – задыхаясь, спросил он. – Господи… если бы я знал ответ!

– На какой вопрос? Убивать меня или нет? – спросил я на ходу. Кардинал не ответил, но сбился с шага.

Опять доносились выстрелы в небе – и клекот оживших горгулий. Я представил, как все это выглядит для богобоязненных жителей Ватикана. Конец света, не иначе…

– Еще сто метров и направо, – сказала Элиса. – Там казармы полиции. Будет легче. Держитесь, ваше преосвященство.

Кардинал остановился, посмотрел на нее. И неожиданно сказал:

– Я… отменяю приказ.

– Даже если его возьмут в плен? – Элиса бросила на меня мимолетный взгляд.

– Если есть хоть тень сомнений… – Он не договорил. Перекрестился. И повернулся ко мне: – Кирилл… Найди сердце тьмы. Даже у абсолютного зла должно быть сердце.

Я лишь кивнул.

Мы снова быстрым шагом шли вперед. Первой из переулка выглянула девушка-гвардеец. Оглянулась, махнула нам рукой. Мы вышли вслед за ней на маленькую площадь между домами. У неработающего фонтана лежало чудовищное измятое тело, сочащееся кровью, – сбитая с неба горгулья. Но врагов не было.