АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
Я тоже улыбнулся, уже грустно, сказал, понизив голос:
– Сэр Эльрих, ответ на поверхности, но я затаптываю его поглубже, потому что самому, честно говоря, стыдно… Мужчина готов признаться в любом преступлении, но очень неохотно признается в своей слабости. Но я могу признаться, потому что завтра утром меня здесь уже не будет, так что… признаюсь в самом стыдном. Я здесь потому, что бегу.
Он насторожился, спросил, понизив голос:
– Противники очень опасные?
– Очень?
– Тогда это… маги?
– Хуже, – ответил я.
Он посмотрел настороженно.
– Кто может быть сильнее мага?
Я ответил тихо:
– Душа, сэр Эльрих. Я бегу от… ответственности.
Он смотрел очень внимательно, я чувствовал, как анализирует мой тембр голоса, движение лицевых мускулов, выражение глаз.
– От ответственности, – повторил он медленно, словно пробуя слово на вкус, – да, нам бы права, а ответственность мы все не любим. Перед кем вас так тяготит ответственность? Перед женой?.. Детей у вас, судя по вашему юному облику, еще нет, или слишком малы… Перед родителями? Родней? Соседями?
Я покачал головой, вздохнул еще тяжелее.
– Хуже, сэр Эльрих. Гораздо хуже.
– Гм, – произнес он в затруднении, – тогда просветите меня? Если это, конечно, не затронет очень глубоких ваших чувств…
– Затронет, – ответил я невесело. – Но я же сказал, завтра вы меня уже не увидите, так что стыдиться особо некого. Сэр Эльрих, я все еще пытаюсь избегнуть ответственности за большое… очень большое хозяйство. Не буду называть, это и не важно, но я впервые оказываюсь ответственным за огромную область, населенную множеством людей. До этого я красовался на белом… пусть он черного цвета, но все равно – белом коне, красивый и побеждающий всякую мелкую хрень вроде драконов, огров или троллей. И срывал аплодисменты восхищенного народа и обещающие все на свете улыбки женщин!
Он слушал внимательно, глаза серьезные. Взгляд оставался сканирующим даже движение глубоких лицевых мышц, но я уже видел, что проверку прошел. Я говорю искренне, говорю правду, и он видит, что говорю именно правду.
– Сочувствую, – проговорил он медленно. – А нельзя это оставить в руках родителей или кого-то из советников?
Я вздохнул.
– Конечно, можно. Как вы понимаете, все с охотой ухватятся за возможность владеть большой провинцией. Но дело в том, что… так уж сложилось, к несчастью, что я оказался там наиболее компетентным!.. Да-да, я – любитель приключений в одиночку, я же и тот, кто может править… по крайней мере, лучше, чем другие! Не потому, что я так уж хорош, я себя не переоцениваю, но остальные намного хуже!..
Он переспросил:
– Как я понял, вас тревожит не то, что не справитесь. Вас тревожит…
Он сделал паузу, я договорил: -…что работать придется именно мне! Вернее, что именно мне придется работать. Вся беда жизни в моем родном королевстве, что там маги обеспечили всем очень уж привольную жизнь. Еще привольнее, чем здесь. Мужчины проживают всю жизнь и старятся, так и не совершив ни одного мужского поступка. Нам все достается легко, еще легче, чем здесь. У нас дошло до того, что женщины, более консервативные, начали брать в свои руки бразды, а мужчины, какой стыд, охотно передают им поводья! И нередко женщина создает то уютное гнездо, куда берет мужчину… обычно намного моложе, и обеспечивает ему райскую жизнь. Стыдно сказать, но мужчин такое редко… стыдит. Во всяком случае не настолько, чтобы встряхнулись и сами начали добывать средства существования. К сожалению, я тоже таков…
Он спросил тихонько, стараясь не спугнуть мою откровенность:
– Вы тоже были… на содержании женщины?
Я помотал головой.
– Мог бы, но я вовремя убежал, потому что на месте не смог бы бороться со своей слабостью. Я не приучен сытой и беспечной жизнью не то чтобы трудиться, а вообще напрягаться! У нас при всеобщей лени и бездеятельности мужчины еще и стараются расслабиться. Слово-то какое гадкое… Словно обосраться. Я тоже, увы, таков. Я понимаю, что мне нужно вернуться и взяться за трудную работу правления. Но я бегу от нее, потому что привык жить в развлечениях. И ни за что не отвечать. Это очень важно! Ну разве что за свои поступки… Но совсем не то, что отвечать за целую провинцию. Я чувствую, что как только вступлю в правление, сразу как бы постарею лет на двадцать.
Он чуть улыбнулся.
– Сэр Ричард, не говорите про двадцать лет с таким ужасом. Для вас постареть лет на двадцать – все равно остаться молодым. Но я вас начинаю понимать… Страшитесь, что праздники кончатся, начнутся сплошные серые будни. Понимаю, это у вас оттого, что на ваши плечи это свалилось… рановато. Вы еще не перебесились, не обожрались приключений, драк, гулящих девок, часто встречающихся и среди благородных дам, кутежей, лазаний тайком в окно к замужним…
Я сказал с жаром:
– Да! И не стыжусь!.. Это я все умею, это все у меня получается ну просто замечательно. А управление провинцией? Это все, жизнь кончилась.
Он улыбался, я понял по его виду, что уже не прощупывает меня, мой портрет во всех отношениях составлен.
– Не кончится, – произнес он тепло.
Я сказал уныло:
– Я все время нахожу повод забраться подальше от своего края. Потому что, когда вернусь, править начну. Все-таки не смогу передать тому, кто еще хуже. Но сейчас стремлюсь оттянуть этот погребальный день. Мне стыдно, сам все понимаю, но не хочу расставаться с мечемахательским детством!
Он сказал сочувствующе:
– Раз вы это понимаете, маркиз Ричард, то в самом деле готовы управлять провинцией.
Я огрызнулся:
– Сам знаю! Дело в том, что не хочу. Боюсь. Это как будто солнце померкнет, краски исчезнут, а мир станет серым.
– Не станет, – утешил он, голос был сочувствующий. – Увидите сперва оттенки в самом сером цвете, а потом станете различать и другие цвета. В конце концов ощутите, что у правителя красок больше, чем у отважного дуэлянта!
Я подумал, вздохнул.
– Никто не будет против, если я покину дворец и прогуляюсь по городу?
Он улыбнулся.
– Разве что какая-нибудь из дам, которая вознамерилась затащить вас в свою постель. Гуляйте, но не проспите завтрашний багер. Следующий придется ждать месяц.
– Не просплю, – пообещал я. – Я вообще там спать не собираюсь.
Он проводил меня понимающей улыбкой. Как он понял, не знаю, сам чую, что понять можно по-разному.
Глава 15
Я старался пробираться через веселящуюся карнавальную толпу к своим покоям, не встречаясь ни с кем даже взглядом, а то задергают предложениями обольстить ту или иную красавицу, а также постараться добиться от какой-то дамы любезности… интересно, что это, неужто что-то особенное, а в мозгу идет жаркая работа по переплавке хаотичной информации во что-то удобоваримое, как из подслушанных разговоров, так и узконаправленных.
За спиной послышался голос, робко называющий мое имя. Я обернулся, меня догоняет человек в комбинезоне ярко-желтого цвета с рисунком в крупную шахматную доску, только без фигур, на голове колпак с бубенцами.
– Сэр Ричард, – выпалил он, – сэр Ричард!..
– Ну-ну, – сказал я, – что хочешь?
– Хотел увидеть умное лицо, – ответил он мажорно, – да зеркала не оказалось. Дай, думаю, посмотрю на маркиза!
– Ну-ну, – повторил я уже с угрозой, – и как? Посмотрел?.. Или в глаз дать, чтобы лучше видел?
– С маркизьего плеча и в глаз приятно! – сообщил он. – Посмотрел и понял, что умнеть бесполезно – это любой дурак подтвердит. К тому же одурачить можно умного, но дурака – никогда. Дураки не только украшают жизнь, но и делают ее легче: рядом с нами многие считают себя… умными.
Я поморщился.
– Стоп-стоп, не вываливай на меня эти шуточки, я и сам могу навалить такую кучу, что вечно вонять будешь. Говори, что хотел?
Он посмотрел на меня опасливо.
– Ваша милость, но как же без шуток? Шутки продлевают жизнь! И делают ее интереснее. Именно их и хочу предложить вашей добрости.
Я отмахнулся.
– Не делай из меня идиота, я сам справлюсь! Говори яснее.
Он вздохнул.
– Сэр Ричард, вы путешествуете в одиночестве, как я вижу? Даже без слуг, что удивительно! Тогда вам нужен в спутники хотя бы шут.
Я удивился:
– Шут?
– Ну да, – объяснил он серьезно, – у всех знатных есть шуты. А у правителей – просто обязательно!
Я отмахнулся.
– Да на фига мне? Я сам еще тот шут… Аж противно.
Он покачал головой и сказал очень серьезно:
– Шут необходим, сэр Ричард. Особенно такому, как вы.
– Почему? Только без шуточек!
– Вы горды, – объяснил он еще серьезнее, – и если вам укажут на вашу ошибку, только вспылите и будете делать по-своему. Уж назло себе и другим. А если вам на ошибку укажет такое смешное и презренное существо, как я, вы не ощутите себя ущемленным в своей гордости… И, возможно, подумав, перемените решения. Маркиз, шутам удавалось предотвратить многие опрометчивые решения государей!
Я рассматривал его внимательно, шут переступает с ноги на ногу, видно, с каким трудом удерживается от привычного скольженья в юмор и охохмение, но приказ есть приказ, а ему почему-то очень хочется мне понравиться.
– Спасибо за откровенность, – ответил я после паузы. – Польщен, что ты счел меня достойным узнать истинную причину существования этой профессии. Печально, конечно, что оппозиции приходится начинать с этой роли… Да, ты прав, куда легче услышать критику в виде шуточки. Да еще не от равного, кто может метить на твое место, а от заведомо неконкурентного…
Он спросил с надеждой:
– Так возьмете меня?
Я ответил с колебанием:
– Признаться, оппозицию никто не любит. Даже шутов за слишком дерзкие высказывания гоняют и бьют.
– Но вы же признаете ее полезной?
Я вздохнул.
– Признаю. Но только я сейчас недостаточно знатен… чтобы быть защитой даже себе. Я путано, да? Но ты понял…
Он смотрел очень серьезно.
– Я понял, что стараетесь уехать как можно дальше. Если пересечь границу королевства Гессен, вас не должны достать противники. Особенно если вы ухитрились навлечь недовольство мага.
– Говорят, маг такой мелочью не занимается.
Он кивнул.
– Да. Но, думаю, что вы с вашим характером привлечете и внимание мага.
– Сплюнь, – велел я строго. – Я ни с кем не хочу ссориться! Я весь компромиссный и консенсусный. Меня не тронь – никому не дам в лоб. Даже молотом. И вообще… Я по характеру – герой-одиночка!
Он удивился:
– Почему? Быть во главе… неважно чего – легче.
– Это только кажется, – ответил я невесело, – только кажется. Быть во главе – это принимать решения и за других. А я и за себя иной раз… гм… Только и смотрю, на кого бы свалить. Когда женится какой-нибудь герой вроде меня, орла сизокрылого, и то, бывает, не справляется, хотя решать нужно всего за двоих! Конфликты, проблемы, разводы. И все потому, что не справился с возросшими трудностями. А когда на плечи наваливается хозяйство побольше, чем жена и ребенок, то вообще караул и гаси свет…
Он смотрел с непониманием, мол, какие трудности: сиди за накрытым столом и пируй, а управляющий все сделает сам.
– Но когда-то, – спросил он уже другим голосом, – придется?
Я развел руками.
– Не когда-то. Я даже знаю, когда.
– Можно и мне узнать?
– Чтобы приколоться? Пожалуйста, уже весной я должен начинать строить.
– Что?
– Царство Божье на земле, – огрызнулся я. – До этого я только ломал! Можно сказать, что я уже был во главе, но только во главе ломателей и захватывателей. Но я это за свершение не считаю. Для ломания ума не надо… Хотя, конечно, чтобы собрать и держать в повиновении жадную до захватов и добычи толпу, тоже надо что-то иметь в голове, но все равно не тот уровень, не тот… Словом, мы с тобой решим вот так: я еду сейчас, а ты попозже. Оппозиция не слишком нужна на стадии захвата власти, а вот для правления совсем не помешает.
Он встрепенулся, смотрел блестящими от любопытства глазами.
– А что, будет захват?
– Рискну, – ответил я угрюмо. – Кто не рискует…
Он сказал деловито:
– Я слышал, вы отправляетесь в маркизат Черро. Но там не риск – самоубийство. Вы что-то придумали? Есть особые амулеты? Приготовленные заклятия?
Я пожал плечами.
– Никакие амулеты не помогут справиться со страной. Просто в роли захватчика у меня уже есть опыт. Это потом не знаю, что делать с захваченным…
– Почему?
– Дурак потому что, – ответил я с досадой.
Он смотрел с недоумением, потом ухмыльнулся и сказал почти весело:
– Источник нашей мудрости – наш опыт. Источник нашего опыта – наша глупость. А если маркиз считает себя дураком… гм… даже большим дураком…
Он сделал многозначительную паузу. Я кивнул.
– Все верно, у меня великое будущее.
В своей комнате я привычно подцепил к поясу молот, меч и лук оставил у изголовья, не на войну же собрался, и когда вышел к лестнице, с другой стороны крыла навстречу красиво плыли на скользящих по полу платьях леди Элизабет и леди Габриэлла. Обе щебетали, повизгивали, глазки блестят азартом.
Увидев меня, леди Габриэлла что-то шепнула подруге и, проскользнув мимо меня, хитро подмигнула, а сама быстро-быстро простучала каблучками по лестнице, хотя леди ее ранга должна сходить медленно и величаво. Леди Элизабет замедлила шаг, я понял, что обязан как-то отреагировать, поклонился и заговорил бубнящим голосом, старательно загибая пальцы:
– Ах, леди Элизабет! Какая вы сегодня особенно замечательная!.. Какое на вас чудесное голубое платье, что так идет к вашим глазам!.. Ага, какая у вас бесподобная талия, а как очаровательна эта… ага, улыбка! Аромат вашей кожи сводит всех нас с ума, ваши нежные руки просто восхитительны и божественны… Они подобны лепесткам… лепесткам роз, они так же гибки, чувственны. Вы самая безукоризненная девушка на свете, леди Элизабет!
Она морщилась все сильнее.
– Маркиз, – сказала она холодно, – я вижу, вы очень хорошо заучили текст. Слово в слово, как говорили как-то. Но в голубом платье я была утром, а сейчас на мне зеленое. Зеленое!
Она посмотрела на меня убийственно, глазки источают холод межзвездного пространства, щас вот и провалюсь сквозь пол.
Я нагло ответил ей прямым взглядом.
– Ну и какая разница?
Она охнула:
– Как это какая? Это говорит о вашей… вашей…
Она не находила слов, я подсказал:
– Это говорит о моей любезности. Вы хороши, вот я и наговорил всякой хрени, ее вам всегда говорят. А что какие-то слова перепутал, какая разница? Главное, с каким чуйством возбрякнул! Вы – прекрасны, вот что главное!
Она посмотрела исподлобья и настороженно:
– Ну и с каким чувством? Только если готовитесь снова возбрякнуть, как вы изволите выражаться, лучше помолчите!
– А ручку поцеловать можно? – спросил я.
Она поколебалась, у меня чересчур смиренный вид, и она ответила гордо:
– Сперва заслужите.
– Ага, – ответил я и, повернувшись, пошел к лестнице.
Она топнула ножкой.
– Маркиз! Я вас еще не отпускала! Это куда вы направились?
– На задний двор, – объяснил я. – Заслуживать. Набью кому-нить морду. В вашу честь.
Она вскрикнула возмущенно:
– Вы с ума сошли? Дворяне так не поступают!
– А как?
Она беспомощно смотрела на меня.
– Ну что с вами делать? Вы совершенно не умеете себя вести в обществе!
– Ага, – согласился я. – Какое-то оно тупое это общество… Никак не приучу к своим элегантным, я бы даже сказал, манерам, простите за выражение. Пойду приучать!
Я улыбнулся и помахал ей, уже удаляясь, как будто это она меня послала кому-то бить морду, приучая к элегантности.
Леди Габриэлла ждала леди Элизабет внизу у лестницы. Завидев, что спускаюсь первым я, она всмотрелась в мое лицо, с укором покачала головой.
– Маркиз… мне кажется, ваш метод ухаживания за леди Элизабет слишком…
– Что? – спросил я с интересом. – Старомоден?
– Хуже.
– Что может быть хуже в мире моды? – поинтересовался я. – Старомодность, провинциализм…
– Грубоватость, – пояснила она. – А грубость здесь синоним неотесанности.
– А-а-а-а, – протянул я, – так я ж и не скрываю, что неотесан. Зато какой дуб, а? Прямо хоть щас на грот-мачту.
– На мачты вообще-то берут сосны, – уточнила она.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 [ 13 ] 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
|
|