АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- Сэр Ричард…
Она не кокетничала, смотрит серьезно, и от ее голоса у меня дрогнуло в груди.
- Да, леди Элизабет?
- Теперь я понимаю, - прошептала она, - вам вовсе не нужно завоевывать женское внимание…
- Ага, - сказал я, - уже теплее.
- Вам стоит только повелеть…
- Ага, - ответил я с тоской, - ну да, а как же. Здесь такие женщины! Повелеть - и все. Так просто!… Ладно, леди Элизабет, я рад, что вы наконец-то решились навестить своего батюшку в его покоях. Ваши вертихвосты обождут, никуда не денутся. Ваш батюшка, ныне король, весьма нуждается в любви и поддержке. Королям, между прочим, поддержка нужна больше, чем герцогам.
Она кивнула, мол, не осмеливается спорить со всемогущим человеком, вон как блестит кольцо всевластия, но спросила напоследок грустно, даже жалобно:
- Я понимаю… Она очень красивая?
- Кто? - спросил я в недоумении.
- Не притворяйтесь, - прошептала она с бледной улыбкой. - Я все слышала.
Я вскинул брови:
- Да что вы такое подслушали?
- Я не подслушивала, - запротестовала она. - Вы сказали громко, даже крикнули! И повели этих ужасных демонов на крепость Верховного Мага за свою даму сердца Фратерните… Она, должно быть, красивая. Даже очень красивая!
Я покачал головой.
- Что красивая? Она прекрасна. За нее сражались и умирали целые народы. Да, леди Элизабет, она прекрасна в своем фригийском колпаке и в простом платье. Хотя на картине Делакруа, на мой взгляд, несколько полновата. Но когда отважно вышла с обнаженной грудью и знаменем в руках на баррикады… Это было нечто!
Она охнула:
- С обнаженной грудью?
- Да, с обнаженной, - подтвердил я. - Это не совсем то, что голой. Понимаете?
Она прошептала боязливо:
- Но это… чересчур… особенно если на улице…
- Это простым женщинам чересчур, - заверил я. - А она - необыкновенная! Кстати, а вы не слыхали, что кричал виконт, а ныне граф Макиннон?
- Нет…
- Он рвался отомстить за обесчещенную Лукрецию, - объяснил я. - Так я понял по своей медвежистости. Тарквиний Гордый обесчестил ее, а чтобы никому не рассказала, отрезал ей язык. Это случилось в Древнем Риме три тысячи лет тому, но, видимо, сэр Макиннон свято чтит семейные традиции, а в его роду мстят все еще за нее. Как отомстят полностью, тогда за других мстить будут. Так что мы оба дрались за гордых и прекрасных женщин… которых, конечно же, не найти в мире утонченного флирта. Жалко, да? Или нет?
Она сказала растерянно:
- Вы вообще странно так и завораживающе говорите. Одного не пойму…
- Чего именно?
- Почему вы даже не смотрите на женщин? Сейчас они все вам доступны.
Я хмыкнул:
- Это риторический вопрос? Или вам в самом деле хотелось бы, чтобы я… гм… пошел, как говорится, побеждать?
Она опомнилась, видно по лицу, дескать, далеко зашла, постаралась вернуться в привычное русло и произнесла, надменно наморщив хорошенький носик:
- Мне ничего от вас не хочется. А вам?
Я ответил с нахальной улыбкой, глядя ей в глаза:
- И мне от вас. Ну как?
- Говорите, - проговорила она насмешливо, - говорите.
- А вот представьте себе, - сказал я. - Мне редко когда хочется то, что хочется всем. Знаете ли, женщины общего пользования хоть и привлекают внимание, но… знаете ли…
Она побледнела, я отчетливо видел, как в ее хорошенькой головке пробуждаются совсем непривычные мысли и образы, но это для пользующейся бешеным успехом женщины, а теперь еще и принцессы, слишком, она вздрогнула и проговорила дрожащим голосом:
- Сэр Ричард, я не считаю образ жизни в нашем королевстве хуже, чем в том, на существование которого вы так непонятно намекаете!
Я поклонился.
- Да-да, конечно. Вы правы, леди Элизабет. Нельзя их сравнивать. Вы правы.
Она гордо удалилась, единственная, которой пофиг, что я Верховный Маг и вообще Темный Властелин. Для женщины мы в первую очередь мужчины или не мужчины, а я хоть и мужчина, но орешек не по зубам, и лучше сделать вид, что не очень-то и хотелось.
Передо мной распахнули входные двери, непривычно резкий воздух ворвался в легкие. Я покрутил изумленно головой, как же быстро привыкаем к аромату духов и фимиаму! И начинаем думать, что это и есть настоящее.
На улицах по-прежнему поспешно уступают мне дорогу. Почему-то льстит, приятно, хотя понимаю, что нехорошо. Пронесся на коне, пугая прохожих, на площади испуганно вскрикнули, когда я выметнулся на злобно хрипящей лошади.
Впереди вырастают ворота резиденции герцога, ныне короля. Мелькнула насмешливая мысль, что мечусь между королевским дворцом и дворцом герцога, как дурак, а вовсе не властелин, но вообще-то остался один-единственный штришок для завершения всей затянувшейся экспедиции на Юг…
Ворота поспешно распахнули, мы с грохотом пронеслись во двор. Испуганные слуги перехватили повод у самого входа в здание. Я быстро миновал холл и вбежал по лестнице, чувствуя, как сердце стучит все чаще, кровь разогревается, а непонятная злость грызет внутренности.
В комнате для гостей попробовал лечь, но вошли слуги и робко спросили, что изволю. Я погнал их таким рыком, что бедняги могут помереть от ужаса, снова бросился на ложе, поворочался, вскочил и забегал взад-вперед.
Мысли, тяжелые, как свинцовые пули, но быстрые, как свет, бьются внутри черепа с такой силой, что разогрели его до багрового свечения.
В зеркале красная рожа, в глазах полопались кровеносные жилки, лоб в бисеринках влаги, это голова старается таким образом охладиться, но пот закипает, еще только выступая из пор.
Ладони мои стиснули череп, вот-вот взорвется от тяжелых и злых мыслей. Я же всемогущ, всемогущ!… Я владею такой армией демонов, что пройду по континенту, как Аттила по Европе, сотру эти феодальные пережитки, всех согну в бараний рог и заставлю любить Родину, мать вашу, а также культуру, цивилизацию и прочий гуманизм, а кто против гуманизма, тех повешу вдоль дороги, как римляне распинали грязных бунтовавших рабов.
Довольно церемониться с быдлом, пора вести борьбу за прогресс решительно и быстро, не цацкаясь и не обращая внимания на жалкие вопли правозащитников.
Я могу, я знаю, у меня есть и воля, и знания, и… что редко попадает в одни руки, возможности! Как политик я не должен обращать внимание на мелкие шероховатости и отступления от законов, будь то придуманные людьми или - три ха-ха! - заложенные в нас при рождении.
То есть я не должен выпускать из рук такую мощь, как покорная армия демонов. Вот когда все сделаю, совершу, всех нагну и выстрою Царство Божье на земле, тогда можно и отпустить на свободу. В оправдание себе, хотя что мне оправдываться, могу сказать правдиво и честно, ничуть не кривя душой, что буду заботиться о демонах. Неволя у меня им покажется раем в сравнении с тем, чем была бы у других магов.
Замычав, я подбежал к стене и шарахнулся лбом о шероховатый камень. Острая боль стегнула, как кнутом, тут же исчезла. Я потрогал ушибленное место, даже кровь не успела выступить, регенерация бдит, озлился и ударил башкой с размаха, твердо зажав в кулаке воли желание унять боль и залечить ранку.
Теплая кровь защекотала лоб, затекла в глазницу, а затем заскользила вязкой струйкой по щеке. Я прислушивался к боли, отвык, сволочь, даже сражения для тебя хаханьки, любая боль длится мгновения, это уже несерьезно, в этих условиях драться с моей стороны никакое не рыцарство, а уже сволочизм, если не сказать сильнее…
Я бы сказал это сильнее, но не найду слова, а сейчас только мычу от стыда, закрываю глаза и снова стукаюсь головой о стену. Мощь моя безмерна, но еще в самом начале кто-то предрекал мне, что в мир приходит Антихрист, и этот гад вроде бы я и есть. Тогда я посмеялся над дураком, а теперь страшно, вдруг он прав, ведь Антихрист придет в мир как бы от самого Господа, он тоже будет строить церкви и говорить правильные слова, но душа его черна, и потому бед натворит больше, чем самые явные враги…
У меня душа не черна, я в самом деле буду строить церкви, насаждать культуру и строить Царство Божье на земле, царство равенства и справедливости, а что придется залить кровью полконтинента, так ничто великое не создавалось без крови. Как сказал великий мудрец: дело только то надежно, когда под ним струится кровь!
В дверь постучали, и, не успел я шевельнуться, как она распахнулась и вошел сэр Макиннон. Он ахнул, ухватился за рукоять меча.
- Сэр Ричард! Что с вами?
Он выдернул меч, пригнулся, оскалив зубы и разведя руки, весь напрягшийся в ожидании нападения неведомого противника.
Я устало махнул рукой и, схватив какую-то чистую тряпку, начал вытирать кровь.
- Меч в ножны, сэр Макиннон. Это была простая междоусобица.
Он спросил быстро:
- Но где враг?
- Я сам себе враг, - сказал я. - Еще какой.
Он быстро посмотрел на меня. Очень медленно и недоверчиво вложил меч в ножны, в глазах остались страх и недоверие.
- И кто победил?
- Еще не знаю, - ответил я угрюмо. - Но я дал бой.
- Вижу. Если даже вас так… то бой был нелегкий?
- Труднее еще не было, - признался я. - И боюсь, что это не последний. Кто бы ни победил, вторая сторона будет нападать и сражаться… Это такая сволочь, что просто такой еще не встречал.
Он молчал, в его непонимающих глазах я вдруг увидел, что если победит та моя сторона, то она не даст возможности другой сражаться. С горы катиться легче, у меня будут тысячи причин, чтобы не давать свободу демонам, и тысячи причин, почему власть свою надо упрочить так, чтобы ни одна сволочь и не пискнула под моим тяжелым сапогом правдолюба и гуманиста.
- Сэр Ричард, - произнес он наконец, - я пришел за указаниями.
- Какими?
- Любыми, - ответил он бодро. - Я понимаю, вы не хотите вмешиваться в дела королевства, но все-таки… что потом? В любом случае, я заверяю, что на меня можете рассчитывать в любом деле!
- Спасибо, сэр Макиннон, - ответил я ровным голосом, - учту. Сейчас пока занимайтесь бытовыми проблемами. Ну, добейтесь, чтобы ваше новое хозяйство приносило прибыль. Когда я прибуду во второй раз, замутим что-нить еще.
Он спросил тревожно:
- Вы куда-то отбываете?
- Ненадолго, - успокоил я. - Но, думаю, второе мое появление здесь будет еще заметнее. А сейчас, сэр Макиннон, подошло время мне заняться моими демонами…
Он подхватился, глаза круглые, сбледнул.
- Сэр Ричард, оставляю вас для важных дел! Бегу выполнять ваши ценные указания!
Он исчез, я выждал немного и сказал негромко:
- Серфик! Ко мне.
Через мгновение над столом вспыхнула багровая искорка. Крохотный демон сразу опустился на столешницу и сложил крылышки.
- Да, хозяин?
- Прости, - сказал я виновато, - что выдергиваю тебя уже третий раз. Как там с нашими союзниками?
- Твоими рабами, повелитель?
- Да не рабы они мне… - сказал я раздраженно. - Ладно, называй как хочешь, дело не в названии. Сегодня они перестанут быть чьими-то рабами. Как они?
- Больше половины уже восстановились, - доложил он. - Можешь призвать.
Я вздохнул:
- Нет, подождем всех.
- Как повелишь!
- Да уж, повелю. Как все будут готовы, зови всех ко мне.
Он напомнил педантично:
- Не могу. Только ты как повелитель можешь вызвать их в этот мир.
Я сказал зло:
- Ну тогда терпи, что дергаю тебя так часто. Я не могу ждать слишком долго. А то подумают, что обманул, передумал им давать свободу… Противно-то как!
Серфик исчез, улыбка победителя исчезла с моей морды. Я ощутил, что снова становлюсь не тем, кем должен быть, а кем я есть, а я вообще-то нормальный кирпичик общества, в котором громче всего звучит подлейший, но такой приятный лозунг: принимайте меня таким, какой я есть!
Так вот, какой я есть совсем не желает отпускать демонов на волю. Или на свободу. Потому что я, как и все, предпочитаю брать, а не отдавать. Тем более отдавать такие ценности. С которыми могу загрести себе все ценности мира.
Так что принимайте, сволочи, меня таким, какой я есть! Вы сами такие, меня поймете. И если эта ценность теперь рулит, то я не вижу, почему вас надо принимать такими, какие вы есть, а я должен отступаться от того, что хочу удержать!
Я зажмурился с такой силой, что глазные яблоки заныли, тьма сменилась светом, неожиданно увидел среди вспышек Тертуллиана с его приматом того, что человек должен быть тем, кем может, а не кем хочет…
- А вот хрен тебе, - сказал я злобно, - не хочу и не буду!… Я - эгоист. У нас эгоистом не только быть можно, но и модно!… Никто больше не плюет в эгоиста. У нас эгоист вовсе не сволочь, а норма. Потому что все сволочи…
В глазах яркий свет померк, наступила тьма, я с облегчением поднял веки. Что за дурак, в самом деле бьюсь головой о стену, это же надо. Сказать об этом кому… нет, не то, как раз здесь поймут, а вот сказать об этом себе - засмею идиота. Ишь, душевные муки в нем пробудились!… В демократе, ха-ха.
- Плантагенет!
Хлопок, легонько толкнула воздушная волна. В комнате возникло блестящее, подобно ртути, плотное и, как мне показалось, бесформенное тело.
Демон разогнулся, став вдвое крупнее. На меня взглянули полные ожидания глаза.
Я сказал торопливо и почему-то трусливым заискивающим голосом:
- Плантагенет, еще до наступления полуночи каждый из воевавших со мной получит… да чтоб вы подохли все… свободу! А сейчас вот бери золотые монеты… это много, но серебро тебе давать вроде нельзя, а медные еще не придуманы, так что бери и лети по городу. Как только увидишь играющих в кости… брось им монету и скажи, что кости забираешь по приказу сэра Ричарда Верховного Мага. И так собери побольше.
Он взглянул с недоумением, но ответил послушно:
- Слушаю и повинуюсь, повелитель!… Но… сколько?
Я подумал, что туплю к вечеру что-то, демон может обобрать все королевство.
- Да стаканчиков двадцать-тридцать. Но можно и пятнадцать, если не найдешь сразу…
- Слушаю и повинуюсь!
Он подпрыгнул у окна, приготовившись расправить крылья в падении.
- Стаканчики можешь не брать! - крикнул я вдогонку. - Только кости!
Я сам не понимал, почему вдруг решил купить, а не просто отнять. Что это за повелитель такой? Покупает тот, кто не может отнять, а я же сама мощь, однако приказ получен, Плантагенет с разбега ловко прыгнул в окно. Я видел, как над самой землей во дворе расправил крылья, взмахнул мощно и взлетел над сараем, быстро набирая высоту.
Что говорю заискивающе, это понятно, меня страшит сама мысль, что все это время демоны могут думать, будто я поступлю так, как хочу поступить, как меня подбивает поступить мое второе «я»… на самом деле не второе, а мое основное «я», мое главнейшее «Я», свободы не получат, я такой же, как и все… А я в самом деле такой, я же чувствую, как эта куркульская жилка уже не говорит, а орет, хватает меня за горло, трясет и вопит: как это выпускать из рук такую мощь? Ах, у тебя нравственные принципы? Это у тебя? Не смеши… Ты же гордился и бравировал, что тебе на все насрать, что ты такой вот весь из себя, никто и ничто тебе не указ…
Ничто и ничто, сказал я себе, озлившись. Это я сам себе указ! И сам себе говорю, что так надо. Не знаю, почему. Но так надо. Так правильно. А почему, хрен его знает. Чувствую, и все. И пошли вы все…
Двор затаился, даже слуги выбегали только по самым крайним делам и все время косились на мои окна. Кто-то увидел вылетающего отсюда Плантагенета, а это значит, завтра весь город будет знать, как все лично видели, как, получив приказы, из моих окон с диким хохотом вылетали целые сонмы ужасающих и огромных, как горы, демонов.
Впрочем, есть и хорошая сторона в том, что демон купит, а не отнимет. Во-первых, все убедятся, что демонами управляю я, сэр Ричард Длинные Руки. Во-вторых, уверятся, что при всей мощи я добр и справедлив… нет-нет, гораздо важнее то, что я принял сложившуюся рыночную систему и не собираюсь ничего экспроприировать. Даже по такой мелочи.
Через час примерно за окном захлопали огромные крылья. Плантагенет влетел тяжело и с шумом, с дробным костяным стуком приземлился на середину комнаты. В лапах большой мешок, в глазах ожидание новых приказов.
В мешке полно костяных кубиков, я высыпал на середину комнаты, целая горка, хорошо, кивнул на них Плантагенету:
- Сам справишься или кого позвать в помощь?
- Как прикажете, повелитель?
Я подумал, решил:
- Хорошее дело должно быть публичным. Яанкырдыкзабелло, Ыцыханатилоерд, Студебеккергарринча!…
Вызываемые демоны один за другим появлялись в комнате. Стало тесно, я с тревогой подумал, что вообще-то все не поместимся, когда начнутся песни о самом главном.
- Вам работка, - сказал я бодро. - Вы легкая кавалерия, восстановились первыми, отдохнули. Теперь поработайте на благо своих собратьев. Задача ваша простая, задача ваша такая: на всех этих кубиках сотрите луночки. Они не понадобятся. Мы сыграем совсем-совсем в другую игру…
Я перевел дыхание, пока они трудились. Все еще не по себе, когда эти чудовища рядом, хоть вроде бы и покорные мои рабы, своей воли не имеют. Тогда в бою как-то все стерлось, помнил только о Верховном Маге, а сейчас то и дело мурашки по спине при ощущении их мощи.
Плантагенет первым разогнул спину.
- У меня все стерты.
- И у меня, - откликнулся Студебеккергарринча.
- У меня тоже, - рыкнул секунду спустя Яанкырдыкзабелло.
Я сказал поощрительно:
- Ну вы даете, прям как электрические веники! В смысле, хорошо работаете. С вами бы и коммунизм построили бы… Теперь, ребята, работу слегка усложним, но не слишком. Кто из вас грамотный?
Они переглянулись, Плантагенет сказал:
- Я и Ыцыханатилоерд.
- Хорошо, - сказал я, - вы и поработаете. А Яанкырдыкзабелло, как всякий неграмотный, будет за вами присматривать и покрикивать. В смысле начальник. Теперь на каждой стороне кубика вместо стертых луночек напишите по букве… Разные, поняли? Можете и цифры, тоже неплохо. Но буквы - лучше. Можете использовать буквы из письменности древних народов.
Плантагенет уточнил:
- Вместо каждой луночки буквы?
Я помотал головой.
- Нет, по букве на сторону. Хотя, конечно, можно бы и взамен луночек, но не стоит усложнять задачу сверх необходимости. И так получится, мама не горюй.
Оба двигались с молниеносной быстротой, весь пол усеян крохотными кубиками, буквы появляются моментально, но все же кубиков еще ого сколько, я вздохнул и сказал:
- Карконодроидозаврлецитин!
Он появился моментально, быстрый и юркий, сразу принимающий всякие формы, так как не знает свою собственную. Я поинтересовался:
- Грамотный?
- Да, господин!
- Будешь помогать писать буквы, - распорядился я.
- Буквы? - удивился он. - Нет, буквы я не знаю.
- А что ты знаешь? - поинтересовался я подозрительно.
- Знаю все двести томов истории Дома Магов Атрейдисов!
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 [ 13 ] 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
|
|