Чтение 13–й страницы книги ~Возвращение~

– И что будет?
– Про василисков слышал?
– Шутишь, учитель? Я одного даже прикончить сумел.
– И я сумел, – вернулся за стол Ворон, открыл холодильник и выудил бутылку пива. – Ты ведь знаешь, чем они отличаются? От их взгляда все живые существа каменеют. Да и нежить многая гибнет, не выносит.
– Знаю, – кивнул ведун.
– После гибели взгляд этот, знамо, слабеет, однако действует.
– Это как?
– Ежели кто с глазами василиска взглядом встретится – враз окаменеет. Но не до смерти. Лучи Хорса, дарующего миру жизнь, такое существо назад оборачивают. Ну, то есть, прежним оно становится.
– Оживает? От солнечного света?
– Ну да, – махнул рукой Ворон. – Я про то и говорю.
– Здорово… А почему ты ее на разборки с бандитами не взял?
– Какой от нее днем-то смысл?
– А сейчас какой?
– Вот тут ты не прав… Ой, не прав… – Ворон притянул к себе толстый регистрационный журнал, смахнул с него невидимые соринки, открыл, перелистнул несколько страниц, нашел пальцем одно из имен, снял трубку телефона и набрал номер: – Добрый вечер. Не разбудил, Артемка? Знаю, что поздно приходишь, потому звякнуть и не побоялся. У меня к тебе просьба одна есть… Нет, с клубом все хорошо. Просто загвоздка случилась у моего давнишнего приятеля. В командировку он на два месяца уезжает, а у него в коммуналке всякое случиться может… Нет, никаких драгоценностей. Очень красивый манекен у него стоит – девушка в древнеуральском одеянии. За него и боится. Это ведь ваша тема? Можно как-то?.. А попозже? Нет, в девять не поздно. Хорошо, он приедет и позвонит. Спасибо, Артем. Да, пусть выздоравливает. Вот и хорошо, что помогло. Спокойной ночи. – Он повесил трубку и подмигнул Середину: – Вот все и устроилось, бродяга. А ты боялся.
– Что устроилось?
– Завтра в девять вечера подъезжаешь к служебным воротам Музея этнографии. Звонишь Артему. У тебя телефон-то сотовый еще не потерялся? Звонишь, сдаешь ему манекен в древнеуральском наряде. Все будет честь по чести. Ты получишь официальную расписку, она получит инвентарный номерок, вместе пристроите поглубже в запаснике.
– А где мне взять манекен?
– Олух ты, – ласково посетовал Ворон. – Дубина стоеросовая. После заката привозишь девочку к музею, выводишь из машины и показываешь голову василиска. Потом встречаешь Артема и вместе относите внутрь. Во что одеть, придумаешь?
– У меня кольчуга есть. Ритуальная.
– Вот и чудно. Можешь поверить, бродяга: запасники Музея этнографии – это самое что ни на есть последнее место, где могут искать девушку с разноцветными глазами. У тебя паспорт заграничный есть?
– Нет. Но я как-нибудь выкручусь. Морок на пограничника поставлю, взгляд отведу. Это ведь не битва, можно спокойно сосредоточиться, наговор сотворить.
– Чего я спрашиваю? У меня ведь таких паспортов все равно нет. Ты вот что… Ты поторопись.
– Я помню, два месяца.
– Нет, бродяга. Ты просто поторопись. Упаси создатель, кто-то захочет поставить твою девочку в экспозицию, в большой светлый зал с широкими окнами… – Ворон прижал край пробки к углу стола и с размаху прихлопнул сверху ладонью. – Может случиться конфуз.
* * *
Для полета в Цюрих «Аэрофлот» выделил старенький «Ту-154». Чисто убранный, надушенный, с накрахмаленными подголовниками на креслах и ковриками в проходах, этот самолет все равно оставался потертой, потрепанной, пережившей много весен машиной. Пожалуй, он был старше даже старенького серединского мотоцикла, а оный уже не раз в самый неподходящий момент выдавал капризы с карбюратором, зажиганием и тормозами. Что поделать – годы… Осознание всего этого отнюдь не улучшало настроение Олега, да вдобавок к тому еще и пассажиры оказались сплошь нерусские. То ли немецкие, то ли скандинавские туристы, напрочь не желающие понимать школьный английский язык. Утешало лишь то, что место ведуну досталось возле иллюминатора – и можно было не смотреть на тощую шестидесятилетнюю соседку с дряблыми морщинистыми щеками, свисающими наподобие бульдожьих. Видимо, дама решила на старости позаботиться о здоровье и похудела центнера на полтора – примерно с двухсот до пятидесяти килограммов.
Тихо рыча, самолет прокатился по бетонным дорожкам, повернул круто влево и замер. Бортпроводницы прошли по центральному ряду, что-то улыбчиво вещая на тарабарском наречии. Потом послышался натужный рев, за иллюминатором замелькали кустики и красные железные ящики, колеса часто-часто застучали, как у мчащегося по рельсам поезда, потом перестали. Еще несколько секунд, и нос авиалайнера задрался вверх. Все, через три с половиной часа он будет в Швейцарии.
«В мое бы время не меньше месяца пришлось скакать, – подумалось Середину. – И то, если налегке, торопясь и без приключений».
«Тушка» между тем лезла и лезла вверх. Ненадолго она погрузилась в плотный ватный туман, после чего выбралась под ослепительное солнце, выровнялась и заскользила над мохнатой облачной поверхностью. Красивейшее зрелище! Любоваться им можно бесконечно – хоть целых четверть часа.
Через полчаса Олег попытался подремать – но сон не шел. Взять себе что-нибудь почитать он не догадался, играть было не во что и не с кем. Никаких фильмов на борту почему-то не показывали, плеера тоже не имелось. Оставалось только внимать заунывному реву турбин, слушать непонятную болтовню на неведомых языках и смотреть в окно на ватные небеса.
Через час экипаж придумал для пассажиров хоть какое-то развлечение – девушки разнесли по местам скудный обед в пластиковых тарелочках. Картошка, щуплая куриная ножка с торчащей косточкой, салат без мяса и приторно-сладкий вишневый сок. По громкой связи время от времени что-то сообщали – разумеется, не по-русски. После обеда Середин решил пройтись к кормовым кабинкам, но все они оказались заняты.
– Вот, елки-палки, – привалился спиной к стенке Олег. – Сегодня решительно не мой день.
– Ой, парень, ты русский? – обрадовалась подошедшая следом курносая девица с короткими, странного серого цвета кудряшками. – Здорово! А то я среди всей этой неметчины уже через пять минут по родине затосковала.
Середин отвернулся, глядя на алюминиевый уголок в стыке стенки и потолка, однако девица не унималась:
– Ты один или с компанией? Может, я к вам пересяду? А то вокруг меня какие-то саксы собрались. Пьют шнапс, пахнут пивом и говорят только о селедке. Обрыдло уже в самом деле.
Олег вздохнул, раздумывая о том, что в его положении лучше: уйти на место или дождаться свободной кабинки и спрятаться в ней от скучающей землячки.
– Слушай, парень, ну, это хамство в конце концов! – возмутилась девушка. – К тебе ведь обращаются.
Середин опять промолчал, но неугомонная путешественница толкнула его в бок:
– Ты чего, глухой, что ли?
– Значит так, красавица, – не выдержал ведун. – Если ты пообщаешься со мной хотя бы полминуты, у тебя переменится цвет глаз, по ночам начнут мучить кошмары, а днем преследовать вурдалаки. Поэтому советую отойти и отвернуться.
Насчет кошмаров и вурдалаков он, разумеется, приврал. Одного первого пункта общительной пассажирке, на его взгляд, было бы маловато.
– Ой-ой, какие мы грозные, – сморщила носик незнакомка. – Как таможню прошли, так все сразу британцев из себя корчат. Иностранцы хреновы. Да как был ты совком, так и остался! Иди с курвами своими французскими разговаривай. Как языка-то своего не забыл? А еще русским, небось, себя в детстве называл!
– Тридцать секунд прошло, – констатировал ведун. – С чем тебя и поздравляю.
– Ты меня еще на счетчик поставь!
– Я ведь о тебе же беспокоился, дурочка.
– Сам ты кретин безмозглый!
– Все, молчу! – вскинул руки Середин. – Какая теперь разница?
– Нужен ты мне, нацик нерусский!
К счастью, в этот момент одна из дверок отворилась, и Олег смог спрятаться от разошедшейся землячки. Когда он вышел, ее в коридорчике уже не было. Ведун вернулся к своему ряду, протиснулся к окну – и услышал с кормы восторженный поросячий визг. Вскоре каблучки курносой девицы простучали по полу салона, и кудряшка перевалилась через соседку, едва не стукнувшись лбом о лоб молодого человека:
– Смотри! Посмотри на мои глаза! Они были карими, а теперь один синий, а другой зеленый!
– Я же тебя предупреждал.
– Как ты это сделал?! Во классно! Ты так любого можешь переделать? А оранжевые белки сделать слабо?
– Милая, – вздохнул Олег. – А насчет кошмаров и вурдалаков ты не забыла? Неужели тебе глаз недостаточно?
– Да ну, – выпрямилась девушка. – Так вот прямо и придут?
– Будешь со мной общаться – еще и не то увидишь. Лучше беги подальше и никому про меня не рассказывай.
В этот момент к кудряшке подошла бортпроводница, они затеяли беседу на каком-то европейском наречии, после чего стюардесса наклонилась к Середину:
– Вы знаете, она утверждает, что после разговора с вами у нее изменился цвет глаз. С карего на… на… На разные.
– Если вы станете со мной общаться, это случится и с вами.
Женщина снова поговорила с девушкой, наклонилась к Олегу:
– Она вас не беспокоит?
– Вы не поверите, но она умеет говорить по-русски, – улыбнулся ей ведун. – Землячка. И все, что она сообщила вам про глаза – правда.
– Что меняется цвет глаз?
– Убить Ворона мало с его шутками, – покачал головой Середин.
В этот момент в беседу вступила старушенция. Говорила непонятно, но вежливо. Все начали улыбаться, после чего иноземка поднялась и ушла вперед вместе со стюардессой. Кудряшка плюхнулась на ее место:
– Ну, давай знакомиться, земляк!
– Тебе мало изменившихся глаз? Хочешь еще какой-нибудь напасти?
– А я люблю приключения. – Девушка протянула нежную розовую ладошку. – Меня Роксаланой зовут. Менеджер фирмы «Роксойлделети». Еду в Швейцарию на неделю кататься на лыжах.
– Олег, колдун. Еду в Швейцарию на два месяца, чтобы спасти мир.
– Вот здорово! Ты это серьезно?
– Надеюсь, что нет. Но есть такое подозрение.
– И ты будешь спасать мир? Может, тебе нужно помочь? Я могу. У меня первый разряд по лыжам, по стрельбе, и это… И вообще.
– Ты не боишься, – не смог сдержать улыбки ведун, – что злой колдун превратит тебя на тысячу лет в болотную жабу?
– А я люблю приключения! Я, между прочим, пять раз с парашютом прыгала, самолетом полчаса управляла, на пик Терскол поднималась!
– Когда ты успела? – не поверил Олег. – Тебе ведь, наверное, и двадцати нет?
– Двадцать один! А на работе скучно. Когда презентации или маркетинговая линия идет, там еще есть что делать. Ну, там, фотосессии, шубы, выезды, лекции на стендах. А когда переговоры или завалы с отчетностью, папа меня отдохнуть отпускает, пока снова работа не начнется.
– Какая классная у тебя работа, – с чувством ответил Середин. – А папа директор?
– Председатель совета директоров. Директор – это я. По продвижению и маркетинговому обеспечению. А ты чем занимаешься?
– Беру какую-нибудь железку, грею в углях, а потом луплю кувалдой до тех пор, пока она не превратится в подкову.
– Как интересно! А можно мне тоже потом попробовать?
– Ты блондинка? – с подозрением поинтересовался ведун.
– Нет, шатенка, – поморщилась девушка. – Покрасилась неудачно. Хотела рыжий с зеленым, сейчас так модно. Но волосы химию не приняли.
Их разговор прервал испуганный вскрик с кормы, громкие переговоры. По проходу торопливо застучали каблуки, и возле ряда кресел остановились сразу три бортпроводницы.
– Что вы с ней сделали?! – напористо спросила одна. – Посмотрите, что у нее с глазами!
– Это с нею из-за разговора с вами случилось? – спросила другая.
– Посмотрите на меня! – потребовала третья.
– Послушайте, дамы, – пригладил свои тонкие усики Середин. – Вы вообще задумываетесь над последствиями своих поступков? Я же честно предупредил: у всех женщин после разговора со мной меняется цвет глаз. Вот чего вы тут делаете, скажите на милость?
– Это хулиганство, – парировала первая. – Вы понимаете, что это злостное хулиганство?
– Вы не имеете права так себя вести! – добавила вторая. – Вы должны это прекратить!
– Тридцать секунд прошло, – откинулся на подголовник Середин.
– А может, он не виноват? – попыталась вступиться за ведуна Роксалана. – Это ведь помимо его воли может происходить. Просто передаваться при контакте другим людям.
– Тамара, у тебя глаза цвет поменяли… – Одна из стюардесс тронула пальцем лицо другой. – Это, наверное, какой-то генетический вирус.
– У-у, – вжала голову в плечи Роксалана. – Вирус – это абзац. Сейчас тебя высадят прямо здесь, без парашюта и выходного пособия.
– Все намного проще. – Ведун поспешно расстегнул поясную сумку, перебрал пальцами баночки, одну открыл, высыпал на ладонь чуть-чуть порошка, поднял на уровень рта и коротко, но сильно, дунул в сторону женщин. Те закашлялись.
– У вас все хорошо, – сообщил им Олег, – полет проходит спокойно и без происшествий, и закончится без приключений. Протяните сюда ладони…
Бортпроводницы выполнили приказ. Ведун капнул каждой из другого пузырька маслянистой жидкости:
– Это пустырник. Слизните. Вам полезно. Теперь идите, занимайтесь работой.
Стюардессы кивнули и отправились на корму.
– Что это было? – после некоторой паузы поинтересовалась девушка.
– Сон-трава пополам с пачимом и пурпурным казельцом. Вдохнув эту смесь, человек обычно слабеет волей и несколько минут выполняет любые приказы, которые ему отдают. Ну, пустырник в такой концентрации разве только не в сон валит – отличный успокаивающий эффект дает.
– Тебя за наркотики на таможне взять не пытались?
– Нет, только собачке понюхать дали. Она ничего, хвостом повиляла.
– Повезло.
– Нет, – усмехнулся Олег. – Я кое-что на себя капнул. Успокаивающее. Чтобы морок проще ставить было. А собака – она тоже живая. Так что и ей спокойно стало.
– Здорово! А после этого порошка человек, что, совсем-совсем любой приказ выполнит?
– Почти.
– А если ты девушке его навеешь, а потом… это…
– У вас у всех только одно на уме.
– И чего, подчинится?
– Не пробовал.
– А если прикажешь договор невыгодный подписать?
– Роксалана, – поморщился ведун. – Этот порошок ведь память не отшибает. Человек запомнит все, что по твоему желанию сделал. И женщина спустя четверть часа вполне может тебя в изнасиловании обвинить, а конкурент после насильственной подписи – киллера нанять. Я ведь тетенек просто успокоил. Они считают, что поступили правильно. Поводов для тревоги нет, скандал угас. А если бы заставил через себя переступить, они бы уже снова панику поднимали.
– Интересно… Дашь попробовать?
– После таких вопросов? Да ни за что!

– Жмот! – отворотилась кудряшка, но тут же повернулась обратно: – А что это за сон-трава?
– Растет такая у нас в хвойных лесах, там, где сухо и возвышенность. На крокусы немного похожа.
– А я сама наберу и насушу, вот! – гордо заявила девушка. – Чего ты смеешься?
– Ты забыла спросить, в какой сезон ее собирать нужно, в какое время, какую часть растения, как сушить и чем заговаривать. Собирай, милая, собирай. Сама не съешь – так кроликов покормишь.
Роксалана недовольно фыркнула, но тут же указала пальцем на сумку:
– А много там у тебя снадобий?
– Десятка полтора самых необходимых. Морок поставить, рану исцелить, человека успокоить, от нежити отгородиться. Ну, и еще полторы сотни здесь лежит, – Олег коснулся пальцем своей головы.
– А ты меня научишь?
– Научу.
– Что, так просто – и все тайны откроешь?
– Конечно. Всего шесть-семь часов в день – и через пять лет ты будешь знать половину того, чем со мной поделился старый Ворон.
– Ворон? Странное имя.
– Прозвище. Роксалана, кстати, тоже имя не частое. Восточное?
– Русское. Говорят, как-то в Турцию продали русскую невольницу, Роксалану. Лет через десять она захватила власть в Османской империи.
– У-у, какие у тебя планы! – покачал головой Середин.
– Нет, просто отцу само имя понравилось. Ведь красивое, правда?
– Красивое.
– Ты так и не сказал, куда едешь, колдун? Где сегодня решаются судьбы мира?
– Где-то в Швейцарии есть город Брюннен, это на Фирвальдштадском озере, недалеко от Люцерна. От него в горы ведет дорога к Чертовому мосту, перед мостом – поворот. Мне говорили, его невозможно не заметить. Там живет большой злой маг, которого мне и предстоит одолеть, – улыбнулся Олег.
– Как интересно! Я с тобой поеду. На лыжах я уже до опупения накаталась, а колдунов настоящих еще ни разу не видела.
– Не стоит. Если я ошибаюсь, там не будет ничего интересного. Если не ошибаюсь – там может оказаться очень опасно.
– А я люблю приключения!
– Нет. Простым смертным не стоит влезать в такие дела.
– Да мне ничего не стоит! Я лишь так посмотрю, как колдуны дерутся. Жутко интересно. Я только в кино видела. Вы будете превращаться во всяких монстров, да?
– Я не киношный колдун, Роксалана, я настоящий. А настоящая жизнь отличается от кино так же, как… Как от кино. В кино, например, драки – это красиво. А на самом деле это кровь, боль, вонь, стоны. Мерзость. Никаких красивых разворотов, никаких красивых прыжков. Скучно и противно. Чмок, чмок. Зубы в одну сторону, глаза в другую, кишки под ноги…
– Фу, какая гадость!

– Вот именно.
Динамик разразился длинной тирадой. Кудряшка вскинула голову, встрепенулась:
– Ой! Кажется, мы идем на посадку. Пристегнись и убери острые предметы… Смотри, смотри в окно! Видишь эти белые облака?
– Вижу.
– Так вот, это не облака. Это горы. Мы прибыли.
Одной возможностью Середин все же воспользовался. Капнув на усы, ворот ветровки и на волосы масла сандала с сон-травою и настроив энергетику на излучение спокойствия и уверенности, он отдал таможеннику паспорт Роксаланы, крепко обняв ее за плечо. Тот, привыкнув, что у пассажиров чаще всего все в порядке, поддался воздействию и решил: все в порядке и на этот раз, – проштамповал страничку в загранпаспорте девушки.
– Классно, – захлопала в ладони кудряшка, едва они вышли в просторный холл аэропорта. – Тебе только контрабанду возить!
– Спасибо тебе, красавица, – вернул он паспорт. – Ну, вот и все, нам в разные стороны.
– Нет, так нечестно! – попыталась загородить ему дорогу новая знакомая. – Мне же интересно! Я буду помогать! Ты обещал научить меня колдовству!