- Постой, он не виноват! - выкрикнула Диана в тот миг, когда кулак моррона вплотную приблизился к виску жертвы. - В банке тревога, все системы заблокированы, пароли аннулированы. Разблокировать систему можно только из центрального полицейского управления. По крайней мере в КС так…
Осмас поспешно закивал, отползая на четвереньках от нависшего над ним кулака.
- А зачем вам пароли, зачем счета, я и так все скажу, только давайте уйдем быстрее отсюда! - Карван съежился на ковре и умоляюще смотрел на Дарка.
- Ты меня за круглого дурака держишь? - вопросил Дарк, картинно разведя в стороны руки. - Хочешь, чтобы я такому вруну, как ты, на слово поверил? Нет уж, друг, пока я данные с компьютера не скачаю, никуда не уйдем.
Раздающаяся откуда-то снизу канонада прорвалась сквозь плотную звукоизоляцию стен. Осмас обхватил голову руками и, жалобно причитая, закатался по ковру. Ему казалось, что вот-вот в дверь кабинета ворвутся злые люди с оружием и превратят его в огромное решето.
- Заберем его с собой и уходим, а потом, когда все успокоится, вернемся, - предложила Диана.
- Нет, "потом" может и не быть, - отверг предложение Дарк. - Не верю я в совпадения: мы - в банк, а на него тут же и напали; вернемся, а данные уже тю-тю, испарились. Сейчас действовать надо!
Моррон снова схватил за шиворот Осмаса и рывком поставил его на ноги. Подоспевшая Диана бойко отхлестала Карвана по заплаканным щекам, и к паникеру временно вернулась способность соображать.
- Где хранится информация, где находится ваш чертов сервер?! - Дарк сопроводил вопрос сильным тычком в дряблый бок.
- Пятый этаж, комната пятьсот двадцать три, но там кодовые замки, - пролепетал Осмас, продолжая трястись, как несчастный, перепивший пива и теперь ищущий уютный кустик.
- Ничего, справимся. - Дарк резко отпустил ворот директорского пиджака и обратился к подручной: - Ту проклятую железку, на которой все записано, узнать и из сервера вытащить сможешь?
- Да, но чтобы прочесть…
- Этим займемся позже, - перебил объяснения Дарк и, взяв девушку за руку, решительно направился к выходу.
- Постой, а как же с ним быть, может, с собой заберем?
- Оставь, эта шваль только под ногами мешаться будет, - проворчал Дарк и увлек Диану за собой в коридор.
Пробежка до двери под номером 523 прошла без происшествий. Раздававшиеся в последние две минуты почему-то сверху, а не снизу выстрелы неожиданно прекратились, в банке воцарилась небывалая тишина. "То ли у террористов патроны кончились, то ли начался обед, волшебное в Полесье время суток, когда никто не работает, общественный транспорт замирает и только самолеты почему-то не зависают в воздухе. - Дарк посмотрел на часы, до заветного перерыва оставалась тридцать одна минута. - Нет, похоже, амуницией плохо запаслись или всех хороших парней перестреляли!"
По большому счету Дарка не волновали проблемы банка, за исключением того неприятного факта, что налет банды на СЭБ отразился и на их планах. Теперь им придется долго возиться с кодовыми замками и при помощи подруч-ных средств препарировать высокотехнологичную аппаратуру. А в завершении злоключений нужно будет взвалить на плечи трофейную железяку, наверняка тяжелую и неудобную, и с боем пробиваться сквозь отряды полиции. Примитивная однокоридорная планировка здания не давала возможности проскользнуть незамеченными сквозь ряды стражей порядка, а наличие всего одной "сурабы" на двоих не оставляло надежды на успешное завершение открытого вооруженного столкновения.
- Пришли. - Идущая немного впереди Диана остановилась перед стеклянной дверью с тремя замками: двумя электронными, открываемыми карточкой безопасности, и одним кодовым.
- Ну и чего здесь сложного? С чем тут возиться-то? - подивился Дарк и резким ударом локтя выбил стекло. - Чего встала, пошли!
Диана не отреагировала, только подняла вверх левую руку, подавая напарнику знак помолчать. Девушка всматривалась в пустынный коридор со следами перестрелки на стенах и полом, заваленным грудой брошенных при бегстве папок и отдельных листков бумаги.
- Долго еще медитировать собираешься? - пытался деликатно намекнуть Дарк на отсутствие времени. - И что можно высмотреть в этом заброшенном храме казенных бумаг и постных рож?
- Тихо как, - почему-то прошептала Диана, повернув голову в сторону Дарка, - сирена стихла, да и выстрелов больше не слышно…
- Праздник бешеного свинца окончен, скоро начнутся тяжелые будни борьбы с полицией, - усмехнулся Дарк и, перешагнув через пролом в двери, скрылся внутри компьютерного центра. - Пошли-пошли, не задерживайся!
- Послушай. - Диана перешагнула через порог, но упорно не хотела приступать к поискам проклятой железяки. - Перестрелки-то и не было: трупов нет, да и стреляли, похоже, с одной позиции.
- Ага, и из одного автомата, - продолжил мысль девушки Дарк, успешно совмещающий разговор с крушением корпуса самого большого и внушительного системного блока. - Нас подставили, притом я даже догадываюсь кто.
- Да что же ты делаешь? Это не тот сервер, этот даже не подключен… вон тот! - Диана указала пальчиком на самый невзрачный и маленький из десяти находившихся в помещении корпусов.
- Надо же, вот незадача… - пробормотал Дарк и, вооружившись отверткой и плоскогубцами из числа инструментов, раскиданных по столу техника, накинулся на новую жертву. - Выбирай! - произнес Дарк, когда работа была окончена и сквозь прорези искореженного листа металла стали видны детали замысловатой формы, обмотанные прядями разноцветных кабелей и проводов.
- Вот это и… это. - Диана взяла несколько продолговатых железных пластинок, испещренных микросхемами и наплавными соединениями.
Ценные трофеи уместились в элегантной дамской сумочке, неизвестно откуда появившейся у Дианы в руках. Дарк не стал уточнять, подобрала ли напарница красивую вещицу в коридоре или позаимствовала у госпожи Софары, наверное, до сих пор отдыхавшей в одной из уютных кабинок дамского туалета на седьмом этаже. Только полный дурак или зажравшийся ханжа мог обвинить рисковавшего жизнью солдата в мародерстве. "На войне нет награбленного, есть только трофеи!" - говаривали солдаты в старину, да и нынешние поколения вояк придерживались того же мнения.
- Уходим, - скомандовала дама с сумочкой и пистолетом, всего на долю секунды опередив хотевшего сказать то же самое Дарка.
Аламез поморщился, ему не нравилось, когда напарники перехватывают друг у друга инициативу, как эстафетную палочку, и крадут слова прямо из открытого рта. "Воспитанием подрастающего поколения займусь потом, сейчас главное смыться отсюда и, как можно быстрее!" - решил моррон, предвидевший большие трудности и много неприятных моментов при общении с возомнившей себя командиром особой женского пола.
Предчувствия не обманули хитреца, трудности начались сразу же, как авантюристы снова вышли в длинный, темный коридор без окон, освещенный единственной уцелевшей лампочкой. Бывшая некогда белой двустворчатая дверь лестничного пролета распахнулась, и в темноту коридора, громыхая накладками бронежилетов, ворвались двое штурмовиков. Компактные и не очень мощные фонарики, закрепленные на правых наплечниках пуленепробиваемых конструкций, освещали лишь маленькую часть тонущего в полумраке пространства.
Внезапное появление полицейских еще не означало провала. Можно было устроить захватывающий дух спектакль с плачами да стонами или просто незаметно уйти, затаиться в темных углах комнат без окон. Однако грозная воительница, посчитавшая себя вопреки подробным объяснениям Дарка не только бессмертной, но и неуязвимой для пуль, повела себя крайне неосмотрительно, если не сказать глупо. Вместо того чтобы хотя бы попытаться разыграть из себя невинную овечку, чуть не попавшую в плен к кровожадным террористам, Диана широко расставила ноги и, держа массивный пистолет по-дальверийски обеими руками, открыла огонь. Пули эффектно забарабанили по стальным пластинам бронежилетов и откинули штурмовиков на два метра назад, но толку от выходки не было никакого. "Сураба" была заряжена обычными пулями, а нападение только разозлило полицейских. Место упавших заняли их товарищи, поспешившие тут же открыть ответный огонь.
Распахнув дверь ближайшего и по счастливой случайности незапертого кабинета, Дарк бесцеремонно схватил девушку за развевающийся на затылке хвостик и, не обращая внимания на ее жалобные повизгивания, впихнул в царство аккредитивов и банковских гарантий, если верить табличке, висевшей на двери.
Темнота не только друг молодежи, она еще и покровительница воров, надеющихся не только уйти от погони, но и не потерять добытое с неимоверным трудом. Захлопнув дверцу, Дарк кинулся бежать по коридору. Пули свистели вслед, сбивая со стен штукатурку и напоминая о неминуемости расплаты за глупости. Он совершил ошибку, послушавшись Конта, недооценил опасность посещения банка днем, но самым опрометчивым поступком стало то, что он связался с глупой, сопливой девчонкой, имеющей дурацкую привычку быть пробкой во всех бутылках и брать инициативу в свои руки, не спросив на то разрешения у более опытных и умудренных жизнью товарищей. Два напоминания были особо суровыми: одно вонзилось в левое плечо, задев ключицу, а второе впилось в весьма пикантное место. Темп передвижения заметно снизился, наглядно иллюстрируя древнюю народную мудрость: "Туда раненный боец далеко не убежит!" Полицейские прекратили стрелять, перезарядили оружие и пустились в погоню за беглецом. Ослепленные светом собственных фонариков, враги не видели, кто в них стрелял и сколько вообще было злоумышленников. Они гнались за морроном и проскочили мимо двери, за которой тихо, как мышка, шаловливая мышка с длинным хвостиком, отсиживалась Диана. Дар к уводил преследователей не столько от нее, сколько от маленькой дамской сумочки, в которой лежала воистину бесценная добыча.
В самом конце коридора Дарк свернул в открытую дверь углового кабинета. Потеря крови была незначительной и еще не дала о себе знать, а вот боль вовсю напоминала о присутствии в теле двух инородных тел свинцового происхождения. Проскакав по столам, как сайгак, Дарк выбил кулаком стекло и шагнул на узкий, обледенелый карниз.
Порыв холодного ветра пронзил разгоряченное тело, а крики удивленных полицейских из оцепления и слетевшихся, как воронье на падаль, журналистов подтвердили предположение о безвыходности положения.
"У них рации, они не будут стрелять в безоружного на виду у прессы, но непременно сообщат своим, где меня искать, - прокручивал ситуацию в голове моррон, осторожно перебирая ногами по покатой кромке льда. - Вот и хорошо, так и было задумано: натуральненько и остросюжетненько, чтобы ни у кого не возникло сомнений - другого выхода все равно нет. А так будет выглядеть вполне правдоподобно: загнанный в угол бандит пытался уйти от погони и поскользнулся на обледенелом карнизе. Если повезет, много костей не поломаю, а свернутая шея в моем случае не повод для расстройства. Годика через три-четыре воскресну, может быть…"
Это "может быть" неустанно преследовало Аламеза на протяжении десяти веков. Он никогда не знал наверняка, что оживет, но, похоже, у великого и почти всемогущего Коллективного Разума все же были свои слабости и фавориты. Пока Дарку везло, везло настолько, что он решил искусить судьбу.
Самым трудным было отважиться прыгнуть вниз с двенадцатиметровой высоты, туда, где, как назло, даже не было сугробов. Но если колесница провидения въехала в колею, то с пути ее уже не свернуть. Высунувшийся из окна полицейский отвлек внимание Дарка, и нога поскользнулась. Тело моррона полетело вниз, сопровождаемое ревом испуганной толпы.
Глава 18
Дела государственной важности
Шкафы бывают разными: одностворчатыми и двустворчатыми, большими и маленькими, старыми и новыми, пропахшими нафталином и благоухающими въевшимися в стенки запахами духов. Они, как люди: одни красивые и ухоженные, другие скрипучие и обшарпанные. Бытие определяет не только сознание, но и внешний вид.
Тот шкаф, в котором пришлось укрыться Диане сразу, как только Дарк впихнул ее в кабинет, был старым, безногим и завалившимся на правый бок. Девушка не предполагала, что убежище будет комфортным, но все равно открыла перекошенную дверцу и залезла внутрь. Другого выхода просто не было, полиция пустилась в погоню за Аламезом, но это не значило, что полесские коллеги забудут методично, метр за метром, обыскать весь этаж.
Внутри собственность банка оказалась еще отвратительнее, чем снаружи. Его Величество Случай пребывал, по-видимому, в хорошем настроении и решил напомнить девушке прежние деньки, когда она неустанно лазила по трущобам и помойкам Альмиры, то в поисках вещественных доказательств, то гоняясь за нестрадающими брезгливостью преступниками. Оказавшись внутри темного мирка со стойким запахом сменной обуви и с одурманивающими ароматами загнивающих остатков еды, Диана неожиданно поняла, что ужасно боится замкнутых пространств, и начала всерьез призадумываться о добровольной сдаче полиции.
Мелкие мошки и букашки, считавшие себя наравне с сотрудниками отдела аккредитивов полноправными совладельцами затхлой обители, эмигрировали с недоеденных бутербродов и перебрались на лицо, волосы и руки девушки. Несколько особо пакостных и находчивых умудрились заползти под свитер и брюки. Одержимые жаждой познания и поиском новых лакомств насекомые ползали по коже и вызывали дикий зуд, от которого объекту исследований хотелось выть и кусаться. Однако Диана стоически стиснула зубы и, терпя боль, решила воздержаться от активных карательных мероприятий. Древнее хранилище шуб, сапог и объедков могло не выдержать ее возни.
На четвертой минуте добровольного заключения послышался скрип двери, по полу загрохотали армейские ботинки. Судя по шагам, полицейских было двое, они обшарили весь кабинет, не забыв заглянуть под столы, непонятно зачем разбили прикладом компьютерный монитор, но так и не удосужились заглянуть в платяной шкаф. Потом вандалы ушли, на всякий случай оставив входную дверь открытой. Это плачевное обстоятельство заставило Диану продолжить томиться в грязном и смрадном питомнике паразитов. Из коридора то и дело доносились поступь тяжелых ботинок, звон оружия и громкие голоса. Полицейские прочесали этаж, никого и ничего не нашли, но почему-то не уходили. Через замочную скважину и щели дверцы внутрь шкафа проник смрад дешевого табака. Служивые закурили, их было не меньше десятка.
"Чего они ждут, что охраняют? - недоумевала Диана, борясь с судорогами в затекших ногах и с новой массированной атакой назойливых насекомых. - Что за дурацкая привычка топтаться на одном месте, когда поезд уже ушел.
Не думают же они, что преступники вернутся или добровольно повылезают из укромных мест? Хотя если эти омерзительные твари и дальше будут так кусаться и лазить где попало, то придется действительно сдаться властям!"
Имевшей солидный опыт оперативно-розыскной работы Диане даже не пришло в голову, в чем крылась истинная причина топтания полицейских в коридоре. Операция была завершена, и казалось, самым разумным решением было уступить плацдарм следственной группе. Однако послышавшийся вскоре на фоне многоголосого бормотания властный, сотрясающий уцелевшие стены и перегородки голос расставил все точки над "i". Вначале Гроттке испугалась, ей почудилось, что наступил тот судьбоносный момент, о котором предупреждал Дарк, она наконец-то услышала голос Коллективного Разума, но впоследствии оказалось, что это всего лишь был рев недовольного полицейского начальства, решившего собственными глазами осмотреть место происшествия.
У начальника старгородской полиции полковника Гарварса был плохой день: жена отказалась выполнять супружеский долг, а тут еще совершенно некстати произошло нападение на самый крупный и влиятельный в городе банк, повлекшее за собой весьма неприятные разговоры с чинами из городской управы. Угроза досрочной отставки по позорящей честь мундира статье "Частичное служебное несоответствие" заставила полковника ненадолго покинуть стены своего кабинета и "научить" подчиненных, как надо работать.
- Идиоты, бараны… скоты безмозглые! - громыхал полковничий бас в тиши разгромленного коридора. - Мало того, что в городе порядка навести не можете, никто на это и не надеется… вы даже одного паршивого летуна изловить не в состоянии! Где банда, где сообщники того паршивца, не один же… такой погром устроил?!
- Господин полковник, мы прочесали все здание… - робко начал оправдываться командир штурмового отряда, чем вызвал новый шквал негодования взбешенного руководства.
- А ты, капитан, у меня скоро помойку прочесывать будешь, объедки искать! Как мог позволить этому придурку из окна сигануть, да еще на глазах у всего города?! Молчать! Мне жалкие оправдания не нужны, работу нужно работать, а не спирт казенный втихаря хлестать!
В ходе проведения незапланированного воспитательно-разъяснительного мероприятия Диана почерпнула много нового и интересного о тяжких служебных буднях и интимной жизни с нетрадиционным уклоном офицерского состава страгородской полицейской управы. Полковник разошелся, он самозабвенно изливал накопившуюся с утра злость на головы вытянувшихся по стойке "смирно" солдат штурмового отряда и чувствовал облегчение. Когда полковник выдохся, на него снизошло озарение. Он понял, что, несмотря на мелкие превратности судьбы, в общем и целом жизнь удалась. Тональность разговора стала менее грозной, а содержание - более конструктивным.
- Ну ладно, балбесы, показывайте, где у нас тут птички из окон летают?
По коридору прокатился дружный вздох облегчения, настроение воинства мгновенно улучшилось, а по каменным плитам пола загромыхало около двух десятков кованых сапог. В тот самый миг, когда полицейские толпой побрели в дальний конец коридора, одна из противных букашек заползла Диане прямо в ноздрю. Девушка пыталась удержать чих, но не совладала с естественной потребностью организма избавиться от залезших в него паразитов. Очищение дыхательного канала сопровождалось не только громким звуком, отдаленно напоминающим трель охотничьего рожка, но и сотрясением всего тела. Расшатанные стенки шкафа не выдержали нагрузки, и прогнившая изнутри конструкция обвалилась, погребя Диану под обломками досок, горой шуб и осколками банок со зловонными смесями.
После десятиминутного нагоняя почти каждый из полицейских посчитал своим долгом показать служебное рвение и поучаствовать в поимке опасного преступника. На Диану, с трудом выбравшуюся из-под залитых протухшим рассолом обломков, одновременно накинулись не менее восьми человек. Ее не били, только повалили на пол, заломили за спину руки и, защелкнув на запястьях браслеты наручников, волоком потащили в коридор, где бросили под ноги ожидавшего конца операции полковника.
Небрежно брошенные на пол рядом с девушкой дамская сумочка и "сураба" с опустевшей обоймой лишили пленницу призрачного шанса прикинуться заснувшей на рабочем месте сотрудницей банка. Надежда на спасение была окончательно потеряна, муки в зловонном шкафу были напрасными.
- А вот и сообщница! Что же ты, дрянь трусливая, в шкаф заползла, что ж вместе с дружком не выпорхнула?!
Плоское подобие юмора развеселило солдат, хотя, возможно, оглушающий гогот был всего лишь данью уважения полковничьим эполетам. Стараясь держать себя в руках и не ответить на откровенное издевательство язвительной дежурной насмешкой, от которой обычно у самых заядлых шутников отпадала охота острить, Диана подняла голову и молча посмотрела на полковника исподлобья.
Единственно грозным и страшным в фигуре толстощекого карапуза были превосходящие возможности даже самого богатого воображения размеры живота. Если бы не отработанный годами упорных тренировок командный голос, вселяющий трепетный страх в сердца подчиненных, Гарварса можно было бы принять за переодетого клоуна, засунувшего для пущей гротескности и комичности своего персонажа под форменный китель кучу подушек и свернутых одеял. Облысевший, покрывшийся потом лоб и клочки торчащих по бокам головы вихрастых волос, пухлые пальчики и обвисшие щеки, покоящиеся на вороте рубашки, - все это обрюзгшее великолепие как-то не ассоциировалось в голове Дианы с образом высшего полицейского чина.
- Ну что молчишь, дура, немую из себя корчишь или героиню?! Вот погоди, до конторы доберемся, ты у меня как порося на сносях завизжишь!
Полковник слегка колыхнул складкой между вторым и третьим подбородками, и подчиненные ревностно кинулись исполнять понятый без слов приказ. Диану грубо схватили за руки и волосы, встряхнули в воздухе, а затем поставили на колени перед толстяком. Это было сделано лишь для того, чтобы пухленькая ручка ожиревшего чиновника отвесила девушке звонкую пощечину.
- Вы не имеете права бить арестованного, это произвол! Я гражданка КС и требую…
Полесские полицейские так и не услышали, чего же хотела потребовать возмущенная поведением толстяка Гроттке. Гарварс совершил воистину невозможный при его комплекции акробатический трюк: каким-то образом умудрившись поднять согнутую в коленке ногу до уровня живота, с криком "На, жри!" пнул Диану в лицо. Пленница упала на спину и заметалась по полу, пытаясь перебороть чудовищную боль, причиняемую сломанной переносицей и разбитыми в кровь губами.
- Ну что, штучка импортная, может, еще чего потребовать желаешь или попросить? - усмехнулся довольный своей отменной физической подготовкой полковник и властно произнес, обращаясь к оробевшим подчиненным: - Эту падаль - в контору, займусь ею лично. Саменс, собери всех, кто из банка во время стрельбы сбег, и в лагерь, на двадцать седьмой километр! Апосля разберемся, кто из них в банке служит, а кто в суматохе к толпе присосался. Да, и еще, начальство банковское, смотри, не трожь, обидятся, слюнтяи, вони потом не оберешься!
- Да, это уж точно, вони будет много! Народец нынче пошел такой глупый и упрямый, ну ничегошеньки понимать не хочет, никак в шкуру честного сыскаря влезть не желает! - раздался со стороны лестничного пролета приятный мужской баритон.
Полицейские, все как один, повернулись и изумленно уставились на невысокого, щупленького мужчину, умело скрывающего под дорогим клетчатым пиджаком маленький, аккуратный животик. Короткие волосы на голове незнакомца плавно переходили в бакенбарды, а в середине остренького подбородка произрастала редкая поросль, издали напоминающая крохотную бородку. Хотя аудитория казалась настроенной крайне недоброжелательно, а некоторые особо ретивые полицейские даже направили в его сторону снятое с предохранителей оружие, мужчина продолжал медленно приближаться и, не сводя глаз с раскрасневшегося лица Гарварса, пакостно улыбался.
- Значит, превышаем должностные полномочия, господин полковник, да еще при этом грубо закон нарушаем, нехорошо, нехорошо! - пел мелодичный голос, раздражающий слух абсолютным спокойствием. - Иностранную гражданку без суда и следствия сапожищем по морде! Вот тебе и вмешательство правосудия, вот тебе и защитники правопорядка… срамота!
- А это что еще за сморчок выискался? - обратился отошедший от шока полковник к командиру отряда.
- Не могу знать. - Капитан Саменс виновато развел руками.
- Ну-ка, ребята, оттащите пижона в уборную и научите уму-разуму, потом на двадцать седьмой, к остальным!
Трое полицейских, на чьи лица упал начальственный взор, кинулись исполнять незаконный приказ. Однако, не успев сделать и трех шагов, штурмовики остановились и вытянулись по стойке "смирно". Виной тому была маленькая черная книжечка, быстро выпорхнувшая из кармана брюк. Даже полковник с его врожденной близорукостью увидел позолоченные буквы ГАПСа, не предвещавшие ничего хорошего. Хитрые глазенки застигнутого врасплох чинуши испуганно заметались из стороны в сторону. Страх перед зловещей организацией с неограниченными полномочиями мешал сосредоточиться, но полковник все-таки взял себя в руки.
- Отставить! - с запозданием как минимум на пятнадцать секунд прозвучала бессмысленная команда.
Полицейские и так уже вытянули руки по швам и поедали глазами носки ботинок, ожидая, чем же обернется дуэль высокого начальства; приказом об аресте Гарваса или очередным строгим внушением, которое в принципе не повлечет за собой серьезных последствий. Мысль ослушаться решения представителя ГАПСа была чужда любому гражданину Полесья.
- Прошу простить меня, - виновато заулыбался полковник, поспешно протягивая руку подошедшему вплотную мужчине. - Сами поймите, нервы, мы все на взводе, не каждый день происходит такое…
- Совершенно верно, не каждый, примерно с интенсивностью раз в три дня, но об этом позже, - ответил офицер политического сыска, пожав протянутую руку и тут же вытерев ладонь о ткань клетчатого пиджака.
Гарварс подавил в себе вспышку гнева и приказал капитану увести отряд. Во время предстоящего и наверняка неприятного для него разговора полковнику не нужны были свидетели. Неизвестно, чем могла обернуться милая беседа с наделенной большими полномочиями персоной, которую буквально минуту назад он неосмотрительно приказал избить в пропахшем нечистотами туалете. Незнакомец не стал противиться, он медленно подошел к лежавшему на полу телу потерявшей сознание женщины и флегматично взирал, как ручейки крови стекали с изувеченного лица на пол.
- Жесток ты, Гарварс, лют да глуп, как тюремный надсмотрщик, - произнес незнакомец, как только последний солдат вышел на лестницу. - Вот из-за таких трусливых, тупых служак, как ты, наша страна до сих пор в полной… политической изоляции.
- А с кем, собственно, имею честь? - прищурив и без того узкие щелочки заплывших жиром глаз, произнес полковник, на которого явно тлетворно подействовало отсутствие при разговоре свидетелей. - Помахать издали документом каждый может, а вот…
- Смотри. - Мужчина устало ухмыльнулся и, не сводя глаз с бесчувственной Дианы, протянул полковнику служебное удостоверение.
Чин худощавого выскочки был невысок, Гарварсу приходилось беседовать с политсыскарями и поважнее, но маленький вкладыш, дающий владельцу неограниченные полномочия на территории Старгорода и близлежащих окрестностей, в корне менял канву и суть предстоящего разговора. Одного слова козлобородого было достаточно, чтобы его, заслуженного офицера полиции, полковника и кавалера множества орденов, поставили к стенке и расстреляли на месте собственные солдаты.
- Ну хватит глазеть! Еще чего доброго, потом заляпаешь или сжуешь… "от нервов". - Капитан Малвис Донато ловко выхватил книжечку из трясущихся рук и убрал ее во внутренний карман пиджака. - Хорошая бумажка, не правда ли? Надеюсь, теперь ты не будешь из себя хозяина города корчить?
Складки под подбородком полковника пришли в круговое движение по горизонтальной оси. Этот жест мог означать лишь одно: "Я на все согласен!"
- Отлично, значит, слушай сюда… - Малвис подбоченился и придал лицу суровое выражение. - Сотрудников банка не трогаешь, на двадцать седьмой километр не отправляешь! Тетеньку покалеченную я с собой забираю, прикажи своим людям отнести ее в мою машину. Никому ни о чем ни гу-гу, даже городскому совету!
- Не пойдет, - вдруг воспротивился указаниям воспрянувший духом полковник. - Даже ваши полномочия не дают права вмешиваться в расследование полиции, если дело касается…
- Слушай, ты, свинопотам в эполетах! - впервые повысил голос полномочный представитель ГАПСа. - Одно мое слово, и весь этот коридор твоим салом обмажут! Ты на кого осмелился пасть разевать?!
- Параграфы 18 PC и 273 ПН Уложения… - начал было монотонно вещать полковник, но, испугавшись властного взгляда, решил сменить тактику и разжалобить собеседника. - Вы же запретили совету докладывать, а так меня городской глава…
- …только уволит, - продолжил за полковника Малвис. - Поверь, мой плюшевый друг, в твоем случае это не самый плохой вариант!
Маленькие хищные бусинки глаз Малвиса пронзили Гарварса насквозь, они сантиметр за сантиметром поедали обрюзгшую физиономию провинциального чиновника, решившего вдруг не к месту прикрыться буквой закона, упрямиться, когда речь зашла о действительно серьезных вещах, о делах государственной важности.
- В чем тебя могут обвинить? В бездействии, в том, что ты не смог справиться с захлестнувшей город волной преступности. Какая ерунда! Выйдешь в отставку, будешь рыбку ловить. А эта девка, которую, между прочим, ты собственным каблуком искалечил, не просто гражданка КС, она в нашей картотеке под очень серьезным значком числится. Чуешь, куда я клоню?!
- Хорошо, пусть будет по-вашему, - покорно кивнул полковник и протер заслезившиеся глаза.
Перспектива ловли карасей на берегу тихого пруда вдруг показалась Гарварсу манящей и желанной. Злодейка-судьба втянула его в чужую игру, в игру с большими ставками, непонятными правилами и очень скверными оппонентами. Он был искренне благодарен худощавому гапсовцу с козлиной бородкой, позволившему выйти из нее в самом начале, то есть с минимальными потерями.
Глава 19
Старый и противный
"У крайнего гномика справа нос отбит. Наверное, несколько раз на пол падал, бедолага. - Диана закрыла глаза и попыталась облизнуть пересохшие куски распухшего мяса, бывшие совсем недавно губами. - Он такой же, как и я, недобиток-подранок, но только не тешит себя глупой надеждой, что когда-нибудь наступит долгожданный покой и жизнь потечет размеренно. За что мне все это? Меня столько раз били, уродовали лицо и мяли бока! Нет, нужно было, как мачехе, в манекенщицы податься. Хоть телесами обнаженными сверкать пришлось бы да годами на диетах сидеть, зато бы мной восхищались, а не калечили. Два раза за четыре дня - это уже перебор, такого темпа я долго не выдержу…"
Несмотря на то что природа благосклонно одарила девушку красивым лицом, роскошными волосами и идеальной фигурой, Диана прекрасно отдавала себе отчет, что выход на подиум ей не грозил как в ближайшем будущем, так и в отдаленной перспективе. Не тот характер, не то воспитание. Родители сформировали в ее голове неправильную систему ценностей, вдолбили принципы, несовместимые с образом жизни преуспевающей современной женщины. Ей было противно обольстительно хлопать накрашенными ресницами, строя глазки богатым мужчинам, нарочито вилять бедрами при ходьбе, часами кривляться перед зеркалом, жеманничать, ежедневно следить за безукоризненностью полировки ногтей и заниматься прочими глупостями, чтобы эффективно выклянчивать деньги или выгодно выйти замуж. Она всегда хотела чего-то добиться в жизни, что-то собой представлять, а не быть бездушной, стервозной самочкой-иждивенкой, кричащей взахлеб о равноправии с мужчинами, но в то же время элегантно переваливающей обязанности на чужие плечи. Девиз "В слабости наша сила!" был явно придуман не для нее.
Вязкая, пахнущая алоэ масса, густо покрывавшая лицо девушки, потекла и попала в рот. На языке и деснах появился тошнотворный, горький привкус. Зеркала поблизости не было, но Диана догадывалась, как отвратно выглядит. Ей приходилось видеть не раз, что собой представляет лицо несчастного, которого самозабвенно пинали ногами или били дубинкой по голове. Похоже, удар толстяка не сломал переносицу, но кованый каблук его сапога разодрал щеку и прошелся по губам, вмиг превратив красавицу в уродливого монстра, которым впору пугать детей по ночам.
Под целебной маской, наложенной неизвестно кем и как давно, наверняка скрывались опухоли, отеки, синяки и многочисленные ссадины. Диана не чувствовала боли, но охватившая тело слабость не давала пошевелить даже пальцем. Скользкая, холодная слизь, подобно хищной амебе, прилипла к лицу и высасывала силы, направляя их, правда, не на поддержание своей собственной жизни, а на заживление глубоких ран пациента,
Вот уже полчаса, если верить стареньким настенным часам, Гроттке лежала под теплой медвежьей шкурой у горевшего камина, думала, вспоминала и рассматривала диковинные предметы, находящиеся в плохо освещенной комнате. Несмотря на огромные размеры помещения, которое легко можно было спутать с маленькой залой, мебели было немного: широкий дубовый стол, заваленный книгами, бумагами, чертежными инструментами и канцелярскими принадлежностями, да кресло с высокой спинкой, искривленные подлокотники которого были обшиты в два слоя волчьим мехом. Фотографии походной жизни, охотничьи трофеи и оружие на стенах отсутствовали, хотя хозяин кабинета явно любил побродить по лесу с заряженной дробью двустволкой и пощекотать себе нервы охотой на крупного зверя. Примерно три четверти пространства пола было устлано шкурами убиенных зверушек: медведей, кабанов, волков, и лишь узкая дорожка, ведущая от двери к столу, а затем к камину, сохранила девственность серых мраморных плит.
Самым экстравагантным и интересным экспонатом в музее меховых изделий и выделки шкур был его хозяин - невысокий, перешагнувший пятидесятилетний порог мужчина в клетчатом пиджаке. Выдающийся вперед то ли вследствие грыжи, то ли из-за злоупотребления пивом животик смотрелся странно на его костлявой фигуре, возникало ощущение, что он или переел, или страдал небывало сильным расстройством желудка. Незнакомец появился в кабинете примерно минут двадцать назад, увидел Диану с открытыми глазами, что-то невнятно пробормотал себе под нос и, игнорируя вопросительный взор неспособной шевелить распухшими губами девушки, как ни в чем не бывало уселся в кресло. Все это время он усердно шебуршал листами бумаги, читал, делал пометки, что-то расчерчивал на огромных листах и ни разу не удосужился взглянуть в сторону лежавшей на полу пациентки.
Диана сразу поняла, что она не пленница: руки были не связаны, одежда на месте, а противная слизь на лице хоть и лишала сил, но исцеляла. Обычный тюремщик не стал бы заботиться о здоровье узника, тем более когда нанесенные увечья всего лишь уродовали лицо, а не грозили преждевременной смертью того, кого еще следовало основательно допросить.
Огонь потрескивал в камине, поедая недавно положенную порцию дров, часы мерно тикали, а темноволосый мужчина преклонных лет с жидкой козлиной бородкой продолжал корпеть над столом, демонстрируя девушке то задумчивый анфас, то остроносый профиль, то начинающий лысеть затылок. В конце концов Диана устала ждать когда на нее благосклонно обратят внимание. Отчаявшиа услышать от занятого работой мужчины хотя бы слово хотя бы банальный, напрашивающийся сам собой вопрос "Как себя чувствуешь?", Гроттке полностью переключи лась на рассматривание коллекции забавных статуэток стоявших на камине.
Фигурки были довольно большими, сантиметров двадцать высотой, не считая постаментов; явно ручной работы, поскольку заводская, конвейерная, штамповка не пре полагала такой плавности и отточенности линий. Искусный мастер трудился над каждым экспонатом не меньше месяца, тщательно и кропотливо шлифуя и подравнивая изгибы мускулистых тел и мелкие детали сложных, многокомпонентных доспехов. Даже с расстояния двух метров можно было разглядеть отдельные звенья кольчуг, волоски густых бород и чешуйки, которыми были обшиты кожанки-безрукавки.
Однако самым удивительным было то, что коллекция состояла исключительно из фигурок гномов, притом не тех вечно улыбающихся, щупленьких добрячков из детских сказок, а широкоплечих, мускулистых и волосатых крепышей с нависшими над ремнями животами. Лишь в двух или трех случайно попавших под руку книжках Диана встречала похожие описания представителей мифического, когда-то якобы жившего в пещерах Макановых гор, а ныне полностью вымершего, народа. Каждый творец на поприще словесного жанра фантазировал, как мог: одни писали волшебные истории для детей, другие - притчи и саги для взрослых, поэтому у бедных сказочных персонажей то выпячивались животы, то убирались обратно, то отрастали густые бороды, то розовели и становились по-детски нежными и припухшими щечки. Характеры же вымышленных персонажей соответственно варьировались от добродушно-миролюбивых до агрессивно-воинственных.
Неизвестный скульптор, видимо, не любил лепить радушные мордашки и милых барашков на зеленом лужке. Гномы в его исполнении были обросшими и сердитыми, пугающими ценителей прекрасного видом рубленых шрамов, горой выпирающих из-под одежды мышц и взглядом исподлобья, от которого по коже пробегали мурашки. На общем фоне волосатых и грозных бородачей особо выделялась статуэтка, стоявшая точно по центру. В отличие от других этот гном был каким-то всклокоченным, растерянным и почти голым. Его мощный торс и огромный живот едва прикрывала вывернутая наизнанку шкура, руки сжимали двуручную секиру, а глаза испуганно и тоскливо взирали вдаль, куда-то туда, за горизонт, где скрывалось пугающее неизвестностью будущее.
- Что, нравятся малыши-крепыши? Сам лепил, - прозвучал поблизости приятный мужской баритон.
Увлеченно рассматривая изваяния бородатых созданий, Диана не заметила, как мужчина поднялся из-за стола и подошел к ней на расстояние вытянутой руки.
- Ты будешь удивлена, но у этих карапузов с тобой много общего. Они были такими же свободолюбивыми гордецами, да и на помойках Альмиры им пришлось изрядно повоевать. Правда, это было давно, более тысячи лет назад… Участники легендарного гномьего погрома, смельчаки, сумевшие выдержать натиск разъяренной черни и пробиться из столицы сквозь ряды филанийской гвардии. Эх, славные были деньки, трудные, но не скучные!
Диана промычала в ответ. Она хотела возмутиться и вежливо попросить незнакомца не держать ее за круглую дуру, но липкая масса прочно сковала лицо и позволила вырваться изо рта лишь нечленораздельному бурчанию.
- Ах, извини, совсем забыл. - Мужчина наклонился над девушкой и быстрым движением руки сдернул опостылевшую Диане маску. - Теперь все в порядке, можешь говорить, но вот в зеркало пока не смотрись, там такой огромный синяк!
- Верю, - тихо прошептала девушка, пытаясь отделаться от ощущения, что с ее лица рывком содрали кожу.
Как ни странно, но губы могли шевелиться, хотя мышцы щек онемели и были напряжены, как туго натянутые стальные тросы. Девушка осторожно провела подушечками пальцев по лицу, боясь, что вот-вот на нее вновь накинется затихшая на время боль. Но время шло, а рези не возникло. Кожа на ощупь была целой, без отеков и ссадин, хотя натянутой и чужой, как кусок резины. "Липучая гадость сделала свое дело", - пришла к выводу Диана, сделав над собой усилие, чтобы придать голове, а затем и остальным частям многострадального тела более удобное для разговора вертикальное положение. Однако тело сильно ослабло, затылок лишь слегка оторвался от подушки и тут же упал обратно.
- Лежи, лежи, отдыхай, - произнес мужчина в клетчатом пиджаке и повернулся к пациентке спиной, собираясь вернуться к столу и продолжить работу.
- Где я, в психиатрической клинике с косметологическим уклоном или в тюремном лазарете?
Необычный по форме и: содержанию вопрос заставил мужчину остановиться и резко развернуться на высоких каблуках.
- Откуда, позволь узнать, такие бурные фантазии? - усмехнулся мужчина, явно не ожидавший такой постановки вопроса. - Насчет косметологии и тюрьмы, в общем и целом, понятно, а вот психушка-то здесь причем? Я что, странно одет, трясу головой, разбрызгиваю слюну по стенам…
- Какой еще гномий погром?! Гномов не существует, - прервала Диана длинное перечисление внешних симптомов наиболее распространенных психических заболеваний.
- Конечно, не существует, - кивнул головой незнакомец, - но тысячу лет назад они были, потом ассимилировались, смешались с людьми. Одним словом, вышли из подземелий и стали неотъемлемой частью человеческого общества.
- Бред какой! - простонала Диана и, закрыв глаза, с отчаянием вопросила: - О Боже, за что мне все это?!
Всевышний, как всегда, не ответил, божественный глас не прогремел с небес, а вот добродушного старичка как будто ошпарили кипятком. Он чуть не выпрыгнул из великоватого пиджака и, яростно вращая глазами, разразился гневной тирадой в адрес безвольных, слабохарактерных людишек, привыкших переваливать свои проблемы на чужие плечи, взывать к небесным силам, а также отягчать стонами да стенаниями жизнь близким, вместо того чтобы собраться с духом и действовать самим.
- Там, - указательный перст крикуна взмыл вверх, - своих дел невпроворот, чтобы по пустякам отвлекаться и маленьким плаксивым куколкам носы подтирать! - подвел итог сказанному мужчина, когда запас нецензурных слов и экспрессивных междометий был окончательно исчерпан. - Неужели за целых два дня Дарк тебя так ничему и не научил?!
Упоминание о напарнике, с которым они поспешно расстались на пятом этаже банка, придал девушке сил. Она легко вскочила на ноги, но голова предательски закружилась, и пол с потолком вмиг поменялись местами. Если бы мужчина среагировал чуть-чуть медленнее и не успел подхватить на лету падающее тело, то наверняка бы пришлось повторно накладывать омерзительную маску.
- Давай без театральных эффектов и резких движений, красавица, - примирительно произнес мужчина, бережно уложив Диану на пол и заботливо укрыв ее сверху медвежьей шкурой. - Не для того я с тобой возился, чтобы ты сдуру лоб расшибала. Осторожнее подниматься надо, постепенно-постепенно…
- Где Дарк, он жив? - незамедлительно спросила Диана, как только кровь стала немного слабее стучать по вспотевшим вискам.
- Моррона убить нелегко, тем более Аламеза… он у нас счастливчик, - уклончиво ответил старик.
- Где он, он воскреснет? - задала вопрос по-другому Диана, смутно припомнив разговор полицейских о вылетающих из окон террористах.
Мужчина сел рядом с девушкой на пол и долго молчал, пытаясь облечь ответ в наиболее мягкую, не травмирующую психику форму.
- Думаю, да, но нескоро, - наконец-то ответил мужчина, разводя руками, - точнее сказать невозможно. В силу некоторых объективных причин, на полное восстановление жизненных функций моррона может понадобиться разное время: от пяти до ста пятидесяти лет. В любом случае ждать этого момента не стоит, тебе нужно начинать действовать самой.
- Кто ты?! - почти выкрикнула Диана, с запозданием осознавшая, что не знает, кем на самом деле являлся ее таинственный собеседник.
Девушку немного успокоило лишь то обстоятельство, что пожилой мужчина слишком много знал, чтобы быть обычным человеком. "Определенно, этот хитрый, зловредный сморчок тоже моррон, - Диана пристально посмотрела на собеседника, - хотя не исключено, что сейчас он зашипит, обнажит клыки и вцепится мне в горло. Нет, глупо… Дарк говорил, что кровососы морронов не кусают, наша кровь для них яд. Укусить не укусит, а вот коготками полоснуть может, старый хрыч, или иную пакость учудит!"
- Ну наконец-то наш разговор хоть отдаленно стал напоминать беседу интеллигентных людей. - Старик покачал головой и картинно воздел руки к небу, напомнив Диане древнего карвеопольского божка из какого-то старого, просмотренного отрывками фильма. - Сначала нужно было представиться друг другу, потом немного поговорить на отвлеченные темы, а только затем перейти к каверзным вопросам, выяснению отношений и прочим важным делам с использованием попавшихся под руку тяжелых предметов.
С мужчиной было невозможно говорить. Диана терялась в догадках, почему он вновь разозлился и начал извергать на нее потоки ехидства и сарказма. То ли она чего-то не понимала, то ли он был чем-то сильно расстроен и накручивал свои, а заодно и ее, нервы.
Старик замолчал, неожиданно вскочил с ковра и заметался по кабинету, стараясь, наверное, догнать и изловить верткую и ускользающую от него мысль. Примерно через минуту забег по комнате был окончен и клетчатый пиджак вместе с его носителем вернулся в обшитое волчьим мехом кресло.
- Ладно, была не была, - вновь заговорил старик, сопроводив начало нового этапа беседы звонким шлепком ладони по острой коленке. - Хоть я о тебе почти ничего не знаю, да и, честно говоря, не интересуешь ты меня: ни как сотрудник Континентальной полиции, ни как женщина, и уж тем более ни как моррон, расскажу тебе правду, но если языком вертеть где попало будешь…
- Не надо угроз, говори! - резко перебила старика Диана, которой уже изрядно надоел этот глупый спектакль.
- Меня зовут Малвис Донато, я полномочный офицер ГАПСа и занимаюсь делами, которые тебя не касаются, но местами пересекаются с тем неудачным расследованием, которым занимался твой отряд. Вижу по глазам, ты уже догадалась, что я тоже моррон. Имя Мартин Гентар тебе ничего не говорит, Дарк обо мне не рассказывал?
Диана не могла ответить на этот, казалось бы, простой и незатейливый вопрос. Запершись в ванной гостиничного номера, девушка, конечно, слушала рассказ Дарка, но временами переживания затуманивали голову, и она иногда уходила в себя, погружалась в размышления и не слышала, о чем ей твердил сидевший под дверью моррон. Может быть, Аламез и упоминал имя Мартина Гентара, может быть, даже несколько раз, но точно припомнить она не могла. От долгого рассказа в памяти осталась лишь суть; мелкие детали, незнакомые имена и второстепенные факты были забыты.
- Впрочем, это не важно, - прервал затянувшуюся паузу Мартин, догадавшись о причине долгого молчания. - Для людей я Малвис Донато, для морронов Мартин Гентар. Когда вернешься в Мальфорн и встретишься с легионерами, то услышишь много нелестных отзывов как обо мне, так и о некоторых других персонах. До меня дошли слухи, что Совет теперь распускает слухи о странности моих привычек и шокирующих любого нормального человека или моррона пристрастиях. Болтуны явно не лишены фантазии, обвинения разнообразны, одни смешнее других… то я трупы поедаю, то с курочками-несушками экспериментирую, чтобы они, значит, золотом и прочим драгоценным хламом неслись. В общем, пакостей много, всех не упомнишь!
- Меньше бы блажил да бороденкой тряс, глядишь, и отзывы были бы поприличнее, - проворчала Диана.
- Злишься? Ну-ну, злись, - весело рассмеялся Мартин, которому почему-то понравилось, как Диана сердится и очаровательно морщит лоб. - Однако ты не права. Во-первых, характер у меня только за последние два десятилетия испортился. Поторчишь в полесской… дыре, всех возненавидишь. Даже в Филании тысячу лет назад не было так погано.
- А что во-вторых? - спросила Гроттке, почувствовав, что Гентар не торопился переходить к объяснению другой причины.
- А во-вторых, хоть я в Легионе пост высокий и занимал, но его добровольно оставил, никого не предупредив и разрешения у Совета не испросив. На то были причины, но факт остается фактом: отступников и дезертиров никто не любит, вот и распускают всякие омерзительные слухи, чтобы расшатавшуюся дисциплину укрепить да мне напакостить, если я жив. Кстати, что меня видела, в Легионе не проговоришься?
- С какой стати? Я даже не уверена, буду ли в него вступать, - честно призналась Диана.
- Будешь, куда ты денешься? Это лишь брюзжащие старики типа меня и Дарка одни могут, а молодежи, ни духом, ни умом неокрепшей, компания себе подобных нужна, да и учителя опытные не помешают, одна-то многому не научишься.
- Хорошо, обещаю, что не скажу, - ответила Диана, хотела добавить, что в отличие от Мартина Дарк хоть и зануда, но не престарелый брюзга, однако в последний момент передумала. - Ты меня от полиции спас, вылечил, а это многого стоит.
- Это все ерунда, так, мелочевка по сравнению с тем, что я сейчас тебе расскажу, какой информацией поделюсь.
Мартин вальяжно развалился в кресле и, закинув ногу на ногу, не сводил глаз с Дианы. Он пытался понять, удалось ли ему произвести впечатление на собеседницу. Однако фиолетово-бурый синяк надежно скрывал большую часть лица девушки, разглядеть под ним игру лицевых мышц и изменение выражения было невозможно.
- Зачем? - спросила Диана, вновь почувствовав легкое головокружение и усталость.
Василенко Иван
Акунин Борис
Орлов Алекс
Никитин Юрий
Каменистый Артем
Шилова Юлия