на Сиреневом бульваре произошло убийство. Расстреляли генерального директора
издательства "Пролог".
На Волоколамском шоссе они еще раз перестроились и теперь между
"мерседесом" и вырвавшимся вперед "шевроле", шел Одинец на своей "девятке".
Замыкал кавалькаду Николай.
Они проехали Покровско-Стрешнево, Трикотажное и вскоре оказались в
Воронках, в районе Рублево.
- Бьюсь, Мцыри, об заклад, что эти ребята отсюда. Только тут такие
хаты, каждый кирпич золотой.
Карташов повернул голову и сквозь редкий ольшаник увидел чудеса
русского "классицизма": непонятного стиля громоздкие дома, с двумя-тремя
балконами, окнами-бойницами и высокими бельэтажами. И почти все -
недостроенные...
Запищала "моторолла". Брод взял трубку, ответил паролем.
- Понятно, - сказал он. - Двенадцатое строение...Разворачивайся и
подожди нас возле придорожного кафеюшника. Саня пока пусть останется в
стороне.
В полутора километрах от главной магистрали они увидели великолепную
белую виллу-лебедя, среди всеобщего безобразия в стиле новых русских.
Единственно, что ее портило - высоченный и массивный, в три кирпича, забор.
- Хороший прыгун без разбега может взять эту Китайскую стену, - сказал
Карташов. - Сначала вскочить на мусорные баки, оттуда на гребешок ограды
и...там...
- Поезжай к той рощице и посмотрим, что делается за забором.
По дороге они встретили стадо коз, которых погонял пастух. Он был в
рваных кедах и в майке, которая, наверное, забыла, когда ее в последний раз
стирали.
Рощица находилась на возвышении, откуда хорошо просматривалась
территория строения No 12. Кое-где, поросшая травой, ржавела сантехническая
арматура, железобетонные блоки и большой коллектор.
- Такой же бардак, как и у меня, - сказал Брод. - только конь не
валялся. Баня, наверное, тоже не топится, бассейн без воды, сад без яблонь,
- он взял в руки радиотелефон и велел Николаю подруливать к ним.
"Ауди" припарковалась в метрах пятидесяти от них, но из машины никто не
вышел. Брод дал охраннику указание:
- Бери в руки видеокамеру и отсними территорию.
Потом он разговаривал с Таллером и получил наказ - возвращаться в
Кропоткинский переулок. Затем Брод связался с Одинцом и оповестил того о
дальнейшем маршруте. Перед тем как тронуться в дорогу, Брод обвел взглядом
усадьбу и прилегающую к ней пустошь.
- В 1937 году здесь кнокали граждан СССР, - сказал он. - Возможно,
здесь лежат косточки моего деда Исаака Львовича....
До самого офиса они ехали молча. Брод из железной фляжки пил коньяк и
нещадно курил. Карташову тоже было не до разговоров. У него ныло под
ложечкой и он с тоской вспомнил, как в таких случаях Светка приписывала ему
щадящую диету. Где она и что с ней? От невеселых мыслей отвлек его Брод.
- Если твой Бандо действительно тебя так позорно подставил, давай ему
устроим ауто-дафе...в крематории... За такие дела надо платить по
гамбургскому счету. Как, Мцыри, думаешь?
А Карташов думал о том, что говорит все это Брод под пьяную руку и
завтра обо все забудет. Нехотя, понимая, что отвечать нужно, он сказал:
- Москва слишком большая, чтобы без адреса и телефона найти человека...
- Человека найти - согласен, трудно, а вот мразь, заразу...она сама о
себе дает знать и всюду оставляет свои паскудные следы...Вот увидишь...
- Поживем увидим...Сейчас бы кусок колбасы и стакан молока...
- Потерпи, Галка готовит украинский борщ и обещала сделать ростбиф с
овощами.
Подготовка к "стрелке"
В последний момент место встречи в офисе фирмы "Оптимал" перенесли. Сам
Таллер приехал в Ангелово. В спешном порядке накрывался стол, на кухне вовсю
шкварились и шипели сковороды. Поварами и домработницей тетей Ниной
командовала сожительница Брода Галина Снежко.
В холле явное главенство принадлежало Таллеру. Он сидел в необъятных
размеров кресле и курил. Нога на ногу - черные носки, на подлокотниках -
белоснежные манжеты, на груди - шикарный малиновый галстук, перетянутый в
середине золотой с бриллиантовой крошкой заколкой.
Ждали приезда доктора Блузмана. Брод, по просьбе Галины, помогал ей
разделывать свежего осетра, Николай был во дворе с охраной, а Карташов
находился наверху, в комнате. Его участие, равно как и участие Одинца и
Николая в саммите не предусматривалось.
Одинец взял гитару и, тихонечко перебирая струны, так же тихонечко
напевал:
Пройдут года и я вернусь,
Весной подснежник расцветет,
И я в колени твои ткнусь,
И прошепчу: ну вот и все...
Под звуки струн Карташову многое вспомнилось, словно из какого-то омута
вынырнули образы - желанные и отвратительные. Он не то что вспомнил, а как
будто воочию увидел себя у здания Латвийской МВД, где они, рижские омоновцы,
вынуждены были принять бой...
...На двух "рафиках" они патрулировали улицы, примыкающие к
прокуратуре, вернее, к той ее части, которая осталась верной советской
власти. А тогда, в январе 1991 года, огромная трещина рассекла общество и не
все знали, на какой стороне остаться...
...Они уже заворачивали с улицы Коммунаров на Сиреневую, когда с крыши
здания МВД резанула пулеметная очередь. Сидящий рядом с шофером командир
второго взвода Игорь Бандо, толкнув плечом дверцу, выкатился на дорогу и с
очень неудобного положения открыл ответную стрельбу. Карташов находился во
второй машине и, как Бандо, тоже ехал впереди и тоже, увидев трассер,
исходящий откуда-то сверху, выскочил на дорогу, увлекая за собой бойцов.
Сначала они ничего не поняли. Было воскресенье, в МВД, кроме дежурных,
никого больше не было. Однако не успели они занять позицию, как автоматные
очереди послышались с третьего, четвертого, пятого этажей. Особенно
интенсивный огонь велся сверху. Карташов слышал истерический голос Бандо:
- Гусев, мать-перемать, прижимайся к фронтону гостиницы!
Карташов внаклонку, перебежками, пересек улицу и присоединился к группе
Бандо. Между ними и зданием МВД находился монолитный угол гостиницы
"Рижанин".
- Что, Игореха, будем делать? - их взгляды встретились. - Нас кто-то
хочет шикарно обуть...
- Это гады, националисты, проверяют нас на вшивость...Видишь сам,
наглая провокация и мы должны войти в министерство и узнать, какая сука там
командует...
- У нас мало патронов. Лично у меня только два полных магазина.
- А мы канителиться не будем. Ты со своими обойди здание со стороны
прокуратуры, а я попробую прорваться через бюро пропусков.
Но когда они попытались выйти из-за гостиницы, по ним, со стороны
Бастионной горки, резанул крупнокалиберный пулемет. Несколько пуль цокнули
по брусчатке, другие вразброс накрыли весь второй этаж, откуда со звоном
полетели бесформенные куски стекол.
К Карташову подбежал бледный, в сбившемся на затылок черном берете,
сержант Костя Татаринов. Тут нас всех положат... Я попытаюсь с ребятами
попасть во внутренний дворик. Прикройте...
- Я тоже иду с вами, - сказал Карташов.
И они рванули в сторону серого четырехэтажного здания прокуратуры.
Боковым зрением он видел в сквере перебежками перемещающихся людей в
камуфляже, за деревьями - людей в гражданской одежде. У одного из них на
плече поблескивала телекамера.
В проеме, между зданиями, они задержались - проход был завален досками,
старыми бетонными конструкциями. И когда они начали подъем и наконец
добрались до второго этажа, с крыши кто-то бросил ручную гранату. Их спасло
то, что взрывная волна со звоном ушла в нижние окна прокуратуры. Один из
бойцов размашисто полоснул из автомата в сторону крыши.
Вокруг, не переставая, стреляли и когда внезапно наступила пауза, до
них долетел хриплый, вибрирующий голос Бандо.
- Патроны где!? Где патроны, волосатики?
Карташов через окно второго этажа увидел лежащего на лестничной
площадке милиционера. Тот был в тяжелом армейском бронежилете, в каске, но
стрелять из автомата явно не умел. Это было видно по его беспомощной позе и
движению рук. Карташов, выбив стволом стекло, крикнул:
- Эй, парень, бросай автомат, пора обедать!
И милиционер, как будто только этого и ждал: бросил оружие в проем
лестницы и, не вставая, протянул перед собой руки. Дескать, сдаюсь, не
стреляйте.
Когда они оказались внутри здания, с оглядкой побежали наверх. На
последнем этаже увидели открытый люк, к которому тянулась металлическая
лестница.
- Подстрахуй, - тихо сказал Карташов сержанту, а сам, уцепившись за
перекладину, подтянулся на руках.
Из открытого люка повевал обжигающий лицо ветерок. Ему показалось, что
слышит приглушенные голоса. Когда высунулся из люка, увидел двух человек,
которые были в черном камуфляже и черных масках "ночка". Слухи,
Никитин Юрий
Андреев Николай
Акунин Борис
Жюль Верн
Перумов Ник
Перумов Ник