Чтение 13–й страницы книги ~Пятая жертва~

судьбы - эдакий самообман, игра с самим собой.

- Валера, добрый вечер.

- Элла?

Он не поверил своим ушам.

- Да, это я.

- Привет... Как-то неожиданно.

- Валера, по-глупому все получилось в прошлый раз. Понимаешь, слишком
хороший был вечер... И мне подумалось - лучше, когда такие вечера не имеют
продолжения. Ну ты понимаешь.

- Я всегда все понимаю.

- Извини, - она замолчала.

- Ты мне звонишь, чтобы сообщить это? - спросил Валдаев.

- Нет, конечно... Я хотела тебя пригласить на выставку.

- На выставку?

- В галерее "Арт-поиск" на Чистых прудах. Знаешь такую?

- Не знаю.

- Небольшая галерея современного искусства. Один знакомый - у него
персональная выставка. По-моему, тебе будет интересно. Мистическая тематика
у него проходит через все творчество. Может, сделаешь материал в газету.

- А материал - обязательно? - Он напрягся. Получалось, что Элла
прозвонила ему, пообещав раскрутить своего приятеля в прессе.

- Вообще... - Она задумалась. - Пожалуй, не стоит. Лучше просто
поглазеем. Мне кажется, это любопытно.

- Ладно. Когда?

- Давай, завтра часов в пять. Метро "Чистые пруды". Знаешь, там
трамвайный круг.

- Прямо на остановке?

- Прямо там.

- Договорились, - он прижмурился от удовольствия.

Нет, жизнь все-таки иногда подкидывает и приятные сюрпризы.

- Тогда до встречи, - в голосе Эллы была теплота.

- До встречи.

Он еще с минуту держал трубку, задумчиво уставившись на окно. Потом
положил трубку на телефонный аппарат. В груди пела ликующая струна. И
возвращалась уверенность в себе. Значит, с Эллой у него второй шанс.

Он вздрогнул. В комнату ворвался новый телефонный звонок.

Валдаев как-то съежился. Он представил, что это Элла.

И она скажет: не могу, прости. А то и еще похлеще: я пошутила.

Он поднял трубку.

- Валдаев, - произнес он негромко.

- Зайчик, чего такой голос похоронный? Это звонила Наташа, и она была,
кажется, хорошо навеселе.

- Голос как голос, - буркнул он.

- Это ты до сих пор дуешься, что не трахнул меня, да? Ну скажи мне,
лысенький, что это так?

- Это не так.

- Ну и мудак... Лысенький, знаешь, чем я занята?

- Не знаю.

- Я думаю.

- А ты можешь?

- Не ерничай, зайчик! Выглядит беспомощно... Я тут задумалась, а что
там?

- Где?

- После смерти... Наверное, малым мне не покажется, да?

- Не покажется.

- Ведь мы хотим силы здесь и творим свои дела здесь, не думая, а что там.
А там...

Она замолчала. И всхлипнула.

- Думаем, будем жить вечно, лысенький. Поэтому считаем, что можем взять и
взрезать кому-то горло - от уха до уха. А может, кто-то уже идет, чтобы
взрезать горло нам? Тоже - от уха до уха...

- Ты чего несешь?

- А ты не понял?

- Что я должен понять?

- Мне страшно!

- Чего тебе страшно? Кто тебя будет резать от уха до уха?! - крикнул
Валдаев.

- Не знаю. Кто-то будет. Может, он. Может, и ты...

- Ты сошла с ума?

- Я сошла с ума? А может, это ты сходишь с ума, лысенький? Ты себя плохо
знаешь... Я боюсь! - вдруг заорала она. - Понимаешь: боюсь! До тошноты!

В трубке грянули гудки. Ошарашенный Валдаев застыл, глядя на телефон...

***

- Э, мужик, - крикнул бычешеий детина, высунувшись из синего "Форда". -
Где тут пятый подъезд? Валдаев указал рукой:

- Вон:

- Чего как неживой? - гаркнул детина. - Что-то рожа у тебя знакомая.

Валдаев знал, что лучше не препираться, поэтому ничего не говоря пошел
дальше.

- Крыс, он с нами даже говорить не хочет.

- Да пшел он, - сказал второй, с чубом.

- Может, навалять? - лениво осведомился бычешеий.

- Да пшел он.

Машина тронулась и подъехала к подъезду.

- У, оглоеды, - плюнула им вслед старушка. Машина притормозила.

- Крыс, может, приголубить старую по чайнику? - во всю глотку крикнул
бычешеий.

- Да пшла она. Машина поехала дальше.

- Смотри, рожи отъели, - покачала головой старушка. - Глянь на них.

- А кто это? - спросил Валдаев.

- Да ходять тут. Квартиры скупают.

- И что, продают им?

- А вон из четвертого подъезда Семеныч согласился. Пьянь. Тьфу.

Именно это хулиганье обрызгало Валдаева из-под колес, когда он в
расстроенных чувствах возвращался от Эллы. Еще тогда обещали намылить шею.
Похоже, это у них принятый стиль общения с незнакомыми людьми... Значит,
приватизируют квартиры. Да, алкашу из четвертого подъезда крупно не повезло.
Через бутылку мир видится иным, не всегда четко. А в наше время нужно
успевать уворачиваться от ударов и меньше гулять по минным полям, которых
слишком много в нынешней жизни. Иначе быстро в ящик сыграешь.

Валдаев вздохнул и ступил на тропинку, ведущую кратчайшим путем к
автобусной остановке. Черт с ними, с подонками. Надо сейчас обо всем забыть,
от всего отвлечься. Сейчас у него свидание с прекрасной дамой. А он бледный
и взъерошенный, внутри все вибрирует от какой-то дурацкой перебранки. Надо
взять себя в руки... Правда, выполнить подобное благое пожелание, как-то
взять самого себя в собственные руки, ему удавалось крайне редко...

На Чистых прудах он появился за десять минут до назначенного времени и
ждал Эллу, прохаживаясь перед остановкой со смешанным чувством угрюмой
тревоги и томного ожидания. Он купил роскошную розу. Розы ему всегда
нравились больше других цветов, хотя они не стоят долго в пазе, быстро
вянут. Цветы и не должны долго стоять. Букет, который мучительно увядает,
вызывает только сожаление.

Пять часов. Пять минут шестого. Десять минут. Неужели не придет?

Она появилась в пятнадцать минут шестого.

- Извини, задержалась, - с этими словами она крепко взяла его под локоть.

- Ничего, бывает.

- Вообще женщина должна задерживаться. Тогда ее появление воспринимается
как награда. Правильно?

- Может быть.

- Ты уже начинаешь отчаиваться, собираешься со злостью выбросить букет в
урну. И тут неземной запах духов шуршание легкой ткани, отблеск желтых
фонарей на дорогих мехах спадающего с плеч манто. И появляется она
единственная. И все озаряется неземным светом. Так?

- Звучит не слишком убедительно, но красиво, - улыбнулся Валдаев,
протягивая ей розу. - "Я послал тебе черную розу в бокале золотого как небо
аи", - процитировал он Блока.

- Пошли, - она взяла розу. - Здесь недалеко. Можно не спешить.

Они неторопливо направились вперед. Углубились в переулки.

- Этот художник - Роман Спилка - талант. И полный псих. Его работы идут
на Западе, да и у нас, за хорошие деньги. Он же продает их, только когда
совсем припирает.

- Это же непрофессионально. Художник должен продавать картины.

- Спилка считает, что картины - зеркало его души. Продавать их - все
равно что дробить и продавать по частям душу.

- Странно.

- Он - псих. Но псих интересный. Я его люблю... Ну чего ты напрягся? Не
так... Мне вообще кажется, что он не способен любить телесно.

Она прижалась покрепче к Валдаеву. И в этом ее движении было обещание
большего.

Галерея располагалась в подвале старого кирпичного дома. Пришлось
спускаться туда по крутым ступеням. Валдаев ожидал увидеть влажные стены и
сочащуюся из труб воду. Но увидел обычную небольшую галерею с белыми
стенами, яркими лампами, шуршащими кондиционерами.

В предбаннике похожая на учительницу гимназии сухощавая дама в
белоснежной блузке с красным бантом поздоровалась с Эллой как со старой
знакомой и занесла их имена в список, но Валдаев не стал представляться
журналистом.

Они прошли в большой зал. Там толпилось несколько человек. В углу стояли