конечно. - Он раскрыл черную обложку и посмотрел на титульный лист. - Нет.
это больше о политике.
передайте его послу.
все серьезнее.
Александровский сад, и они повернули на Большой Каменный мост.
спокойно выбросить его в мусорную корзину. Но, прочитав десяток страниц,
Грей решил попросить о встрече с начальником отделения - проницательным
шотландцем с острым умом.
действительно секретные совещания проводились всегда в "пузыре". Это
странное сооружение представляло собой помещение для совещаний, подвешенное
на прочных балках таким образом, что его со всех сторон окружало пустое
пространство. Регулярно проверяемый внутри и снаружи, "пузырь" считался
недосягаемым для вражеской разведки. Грей не чувствовал достаточной
уверенности, чтобы просить о встрече в "пузыре".
Скорее всего именно так. Прошу прощения. Но вчера произошло нечто странное.
Какой-то старик бросил это в машину Селии Стоун. Вы ее знаете? Эта девушка -
помощник пресс-атташе. Может быть, тут ничего нет...
передать послу и ушел.
отпечатались подошвы Грея.
смерти.
подвозила меня. И я прочитал кое-что по дороге. Это больше похоже на
политику. Внутри на титульном листе стоит печать с логотипом СПС.
Воспринимается так, словно написано Игорем Комаровым.
сервис поощрялось дружеское обращение по именам между младшими и старшими
чиновниками. Считалось, что это создает чувство товарищества, принадлежности
к одной семье, укрепляя понятие "мы и они", психологию, свойственную всем
профессионалам этого странного ремесла. И только к одному шефу обращались
"шеф" или "сэр".
остановил его.
стены делали тонкие. Они и теперь тонкие. Сегодня наш третий секретарь
торгового представителя явился с красными от бессонницы глазами. К счастью,
его благородная жена сейчас в Англии. В следующий раз не могли бы вы с
восхитительной мисс Стоун вести себя капельку потише?
отделения отложил черную папку в сторону. Ему предстоял тяжелый день, и к
одиннадцати его ожидал посол. Его превосходительство был занятым человеком и
не желал, чтобы у него отнимали время на какие-то бумажки, подброшенные
бродягами в служебную машину. И только ночью, задержавшись допоздна в своем
кабинете, старший разведчик прочитал документ, который впоследствии станет
известен под названием "Черный манифест".
Мадрид, август 1984 года
красивом здании начала века, на Калье-Веласкес, 93. В День независимости в
1984 году индийский посол по традиции давал большой прием для ведущих членов
испанского правительства и дипломатического корпуса. Как всегда, 15 августа.
что август обычно является временем правительственных, парламентских и
дипломатических каникул, многие важные персоны находились далеко от столицы
и их представляли чиновники рангом пониже.
могли изменить дату своего Дня независимости.
торговый секретарь, некий Джейсон Монк. Начальник отделения ЦРУ посольства
отсутствовал, и Монк, заменивший его в отделении, замещал его и здесь.
языка и получил повышение с Джи-эс-12 до Джи-эс-13. Государственный
правительственный реестр должностей (Джи-эс) мало что значил для частного
сектора, потому что это были тарифы для государственных служащих, но внутри
ЦРУ это указывало не только на зарплату, но и на ранг, престижность и успехи
в продвижении по службе.
назначил нового заместителя директора по оперативной работе вместо Джона
Стайна. Заместитель директора по оперативной работе является руководителем
всей разведывательной деятельности управления, и ему подчиняется каждый
действующий агент. Этим новым заместителем оказался человек, открывший и
завербовавший Монка, - Кэри Джордан.
отдел Латинской Америки, а в отдел Западной Европы, где имелась всего одна
испаноговорящая страна - Испания.
холостого тридцатичетырехлетнего офицера ЦРУ великолепие испанской столицы
затмевало Тегусигальпу.
союзником большая часть работы агентов ЦРУ состояла не из шпионажа в
Испании, а из сотрудничества с местной контрразведкой и слежки за большими
советскими и восточноевропейскими колониями дипломатов, в которых засело
множество агентов противника. Всего за два месяца Монк сумел завязать
дружеские отношения с испанским управлением внутренних дел, большинство
старших офицеров которого служили еще во времена Франке и были ярыми
антикоммунистами. Испытывая трудности с произношением имени "Джейсон",
которое звучало по-испански как "Хасон", они прозвали молодого американца
Эль Рубио, "рыжий", и полюбили его. Монк умел нравиться людям.
перемещались по саду, пили шампанское, купленное на деньги индийского
правительства, уже через десять секунд нагревавшееся в руке, и вели
вежливые, но бессодержательные беседы, говоря совсем не то, что думали.
Монк, сочтя, что он выполнил свой долг перед дядей Сэмом, уже собирался
уходить, когда заметил знакомое лицо.
пока темно-серый костюм не закончит беседу с дамой в сари и не останется на
секунду один. Стоя у него за спиной, Монк произнес по-русски:
чувствует себя хорошо.
если бы он доложил об этом, он никогда бы больше не выехал за пределы СССР.
Но он был вынужден отдать себя на милость профессору Глазунову. У старого
доктора тоже был сын, и в душе он считал, что его страна должна сотрудничать
в вопросах медицины с лучшими научно-исследовательскими центрами всего мира.
Он решил не доносить на молодого офицера и со скромным видом принимал
восторженные поздравления коллег по случаю чудесного излечения мальчика.
шутливо поднял руки, как бы сдаваясь. - Никакой "ямы", обещаю.
говорит на безупречном русском языке, доказывало, что он, по всей видимости,
только числится в торговом отделе американского посольства. А Монк знал, что
Туркин работает в КГБ, вероятно, в зарубежной контрразведке, на что
указывало его свободное общение с американцами. Слово, произнесенное Монком,
раскрывало карты, но то, что он произнес его как шутку, указывало на
предложение перемирия в "холодной войне". "Яма", или "холодная яма", -
термин, обычно применяемый, когда агент одной разведки предлагает агенту
другой стороны сменить команду.
старом квартале Мадрида - Калле-де-лос-Чучилльерос, улицу Точильщиков ножей.
Посередине этой улочки, скорее переулка, находится темная деревянная дверь,
за которой ступени ведут вниз, в подвал с кирпичными арками, где когда-то,
еще в средние века, был винный склад. Уже много лет здесь подавали
традиционные испанские блюда. Старинные арки образовывали ниши, в каждой из
которых стоял стол, и в одной из них и расположился со своим гостем Монк.
вежливость, они не говорили о деле, а обсуждали жен и детей. Монк признался,