"особовыгодным отношениям" с Русью окончательно не разорилась. Историки были
в чем-то правы, говоря, что Россия защитила Европу от нашествия с Востока,
но только своим, присущим только нам оригинальным способом "кидалова".
словно выбирая, кого бы от кого защитить. Многовековые традиции
продолжаются.
ухватил булочку. - Турки, которые имели там свой интерес, особо в морском
деле не преуспевали. Флот у них был хилый, каботажный, да и специалистов
толковых не было. Они тогда обратились к генуэзцам. Я видел один очень
любопытный документ в Архиве Военно-Морского Флота... Контракт с военными
моряками из Генуи! - Рыбаков-старший поднял указательный палец. - Так вот,
по условиям контракта, в случае гибели моряка его семья получала что-то
вроде трех тысяч нынешних долларов...
тысяч и дом. Каково? Вот тут турки и облажались. Итальяшки, заместо того,
чтобы воевать, стали деньги зарабатывать. Сами на русских нарывались и
старались подставиться. Там вместо войны было какое-то дикое столпотворение,
когда один русский корабль разбивал пять турецких. Причем наемники и
самострелами занимались, и руки-ноги себе рубили. Сохранились письма русских
офицеров, там сказано, что после каждого такого боя на палубах турецких
кораблей сплошь валялись покалеченные и стонущие, и это притом, что русские,
например, сделали два выстрела из пушек ядрами, причем раз промазали, а на
второй - пробили парус...
что плохо лежит. Там на корабле обычно всего один турок был, типа первого
помощника капитана по политчасти. Так его перед боем тихо резали и объявляли
героически погибшим...
Ортопеду послушать отца, а то, кроме предлагаемых еврейских погромов как
универсального средства решения всех проблем, Миша ни о чем не говорил в
смысле исторических параллелей.
Ортопедом Библия, где он особо проштудировал Ветхий Завет. Из Священного
писания он вынес твердое убеждение, что все семиты - сволочи, что их надо
давить и что даже в древности об этом, прекрасно знали. Денис попытался
объяснить возбужденному Мишелю, что, для начала, семитами являются очень
многие народы, а не только евреи и арабы и, в сущности. Ветхий Завет есть не
что иное, как довольно злой пасквиль на политические дрязги того времени, к
тому же написанный, судя по исследованиям текста, женщиной-палестинкой. Да и
возраст произведения составляет не две тысячи, а четыреста лет.
прародители нынешней "Хезболлах" знали об особенных чертах иудейского
характера, предлагали радикальные способы борьбы, и "русофил-ракетчик"
записался в какую-то националистическую организацию.
косноязычия авторов которых волосы вставали дыбом, и участвовал в митингах,
облаченный в черную форму. Дважды его приходилось вытаскивать из КПЗ, куда
он попадал за разжигание национальной розни, последовательно подтрунивая над
обнаруженными им в своей девятиэтажке несколькими семьями Кацев и Коганов.
честь Комбижирика Георгием, рисовал карикатуры на членов израильского
кнессета и развешивал их в подъездах, видя выходящего во двор дедушку
Соломона, орал из окна: "Ну что, ребе, когда едем?!" Подозревая Мишу в
склонности к насильственным действиям, Денис переориентировал его на
безобидные шалости, опасаясь попыток физической расправы над приглянувшимися
иудеями. Сам Денис национализма не понимал и ничего против семитов, негров и
других народов не имел, предпочитая строить свое мировоззрение в
соответствии с научными открытиями, а не бегать с циркулем для измерения
формы черепа. "Гой" Ортопед независимость суждений Рыбакова уважал и
постепенно охладевал к идейке переселения всех евреев на Шпицберген.
прикарманил и теперь сдать хочешь? Сам же мне говорил, что жить надо
честно...
нас кто знакомый, чтобы его часы оценить. У него положение серьезное, что-то
с родственниками... - Григорий Мульевич Абрамович бы приятелем
Рыбакова-старшего еще со студенческой скамьи.
кто-то из нас присутствовал...
оценивать. Я навскидку десяток солидных фирм назвать могу...
непонятные...
всех платить налоги, и ему не хотелось декларировать сумму возможной
продажи.
миниатюр на нефритовом постаменте в семье Абрамовичей была туманной. Часы
появились в квартире во время блокады, в тысяча девятьсот сорок втором году,
вместе с несколькими картинами и сервизом времен Екатерины Второй. То ли они
были обменяны на хлеб предприимчивым Мулием Моисеевичем, то ли просто
вынесены из опустевшего дома - правды никто не знал. После войны из соседей
в живых никого не осталось, гостей почти не приглашали, да и что сослуживцы
Мулия из строительной конторы могли понять в редчайшем антиквариате. Часы
как часы, старые, из потемневшей бронзы на подставке. К тому же, во
избежание пересудов, они почти постоянно были накрыты скатеркой.
и Мулий наставительно, в сотый раз, рассказывал, как может несчастный,
преклонных лет еврей обеспечить себе достойную старость, вовремя
подсуетившись в нужном месте. И хотя толку от часов не было никакого, юный
Гриша с удовольствием впитывал отцовские рассказы, каждый раз уснащаемые
новыми подробностями, и мечтал о том, как заживет, когда часы будут проданы.
Но время шло, Гриша, чтобы не идти в армию, поступил в институт, а часы все
стояли. Он остался на кафедре института, женился. Отсутствие научных работ и
изобретений Григорий объяснял пятым пунктом и происками завистников. Он
безуспешно строил козни, написал гору анонимок и разоблачительно выступал на
собраниях, но толку от этого не было - он все так же был мальчиком на
побегушках, неким институтским посыльным. Мечты о красивой жизни не
сбывались, родственники год от года все так же собирались послушать старого
Мулия, давно впавшего в маразм, и все так же шипели друг на друга за
съеденный лишний кусок фаршированной рыбки. Даже уехать в эмиграцию не
удавалось - такая бездарь, как Григорий, не интересовал ни еврейские
организации, ни сионистские фонды.
сверкающие лаком авто и длинноногие любовницы.
племянником Левой, свысока надавал ему ценных советов и уже через две недели
бегал вместе с родственниками, собирая деньги для выкупа Левушки у
дагестанцев. Тот приобрел у них фуру водки и расплатился негодными акциями
своего прогоревшего компаньона Шварцмана. "Даги" не стерпели такой наглости
от кучерявого виноторговца, и он месяц строил дом на хуторе под Выборгом,
ожидая гонцов с выкупом. Деньги привезли лишь после демонстративного
сожжения "Москвича" четыреста восьмой модели, принадлежавшего Саре
Абрамович, сестре Григория. До этого момента "племя Соломоново" плакалось,
что живет в полной нищете, и денег не давало.
и продолжал существовать в институте, "гоняя воздух" с такими же придурками, как и он сам.
Образованное при кафедре коммерческое предприятие являло собой кунсткамеру
мертворожденных бизнесменов из числа сотрудников и постоянно закрывалось за
неуплату по счетам за электричество.
родственников к тому, что ничего ценного в часах нет и что покойный Мулий
жестоко ошибался, поверив недобросовестным людям. Родственники тоже были не
лыком шиты и требовали независимой экспертизы. Григорий последовательно
переругался со всеми и гордо отказал от дома. Тем более что родственники
являлись в гости явно после недельного поста, да и полиэтиленовые мешочки с
собой прихватывали на предмет "взять с собой, а то тетя Рива прийти не
смогла, а она так курочку любит".
подобную сумму, не было, сдавать в магазин - там процент возьмут и в
налоговую инспекцию документы отправят. Обиднее всего с процентом магазина -
обычно он составлял не менее половины от выставляемой суммы. Абрамович хотел