Чтение 13–й страницы книги ~Сволочь ненаглядная~

так это зачем ставить охранные устройства на наши
автомобили. У Сережки белый "Форд" 1978 года выпуска. Задние
двери распахиваются с трудом, а передние, наоборот, отходят
при каждом удобном случае, еще регулярно отваливается
глушитель, а багажник открывается, только если его
предварительно треснуть кулаком по крышке. У Катюши старая
"копейка" с абсолютно ржавыми крыльями и отвалившимся
бампером, руль у этого, с позволения сказать, автомобиля
ходит не только по кругу, но еще и вверх-вниз, словно
штурвал у истребителя, и опять же беда с глушителем. Юля в
декабре тоже купила себе кабриолет.

- Надоело ругаться с Сережкой, - объяснила она, - проси
его вечно отвезти, лучше иметь свой.

Теперь наш автопарк украсился "Мерседесом", сделанным в
1980-м. "Мой персик" - любовно зовет колымагу Юлечка. Машина
и впрямь имеет цвет этого сочного фрукта. Ездит красавец на
дизельном топливе, жутко воняет и тарахтит, но новоявленная
автомобилистка очень горда и совершенно счастлива. Незадолго
до случая с ногой она предложила мне:

- Давай, Лампа, поехали на рынок! Честно говоря, я
побаиваюсь ездить с домашними, все время жду, что автомобили
развалятся на ходу. Поэтому предпочитаю передвигаться на
общественном транспорте.

- Не надо, дома все есть!

- Ерунда, - отрезала Юля, - купим впрок овощей:
картошку, капусту, лук. Пользуйся, пока у меня время
свободное.

- Отдохни лучше, - попыталась ускользнуть я, - почитай
книжечку, телик посмотри, я чудно на "Автолайне" съезжу.

- Глупости, - фыркнула Юля и велела:

- Бери сумки и спускайся.

Поняв, что легче согласиться, чем спорить, я покорно
подхватила авоськи и села в "Персик". Первые несколько минут
все шло прекрасно, но тут Юлечка щелкнула каким-то рычажком,
и из-под капота раздался жуткий, леденящий душу стон.

- Что это? - спросила я, холодея от ужаса. - Что?

Как ни в чем не бывало накручивая баранку, Юлечка
преспокойно пояснила:

- Мышь попала в вентилятор!

- Кто?

- У меня под капотом мышиное гнездо, - пояснила Юля, -
иногда кто-нибудь из грызунов и попадает под лопасть.

- Ужас!

- И не говори, потом трупы убирать приходится.

- Немедленно останови, - приказала я, чувствуя, как к
горлу подбирается тошнота.

- Зачем? - удивилась Юлька, но затормозила.

- Сейчас же открой капот и выгони несчастных животных!

- Что ты, - замахала руками Юля, - на дворе минус
двадцать, замерзнут, бедняги!

- А так погибнут в муках!

Внезапно она уткнулась лицом в баранку и принялась
хохотать.

- Ну и что тут смешного? - возмутилась я.

- Ох, Лампец, - бормотала наша журналистка, вытирая
выступившие слезы. - Ну нельзя же быть такой доверчивой!

- Ты хочешь сказать...

- Посуди сама, откуда в машине возьмутся мыши, да еще в
моторе!

- А стон?!

- Я печку включила, она холодная, вот и воет, смотри.

И Юля, плавно тронувшись с места, опять щелкнула чем-
то. Вновь по салону разнесся невероятный, полный смертельной
муки крик.

- Часто она так? - спросила я, поеживаясь.

- Каждый раз, пока не согреется.

Слушая непрекращающийся, рвущий душу стон, я приняла
твердое решение: в следующий раз на рынок - только пешком.
Лучше тащить на себе двадцать килограммов, чем леденеть от
ужаса.

***

Дождавшись тишины, я утащила трубку к себе в комнату и
принялась звонить. На этот раз Колосова откликнулась
моментально:

- Алло.

- Извините, мы не знакомы, но мне очень нужно найти
Рагозина Николая Федоровича.

Анна Константиновна помолчала. Потом поинтересовалась:

- Кто вы? Представьтесь.

- Евлампия Андреевна Романова.

- Мне это ни о чем не говорит, - сухо сказала дама. -
Зачем вам Рагозин?

- Трудно объяснить, но очень нужен!

- Приезжайте, - коротко сообщила дама и продиктовала
адрес.

Анна Константиновна походила на сельскую учительницу.
Простое, круглое русское лицо с бесформенным носом. Возраст
дамы определялся с трудом: то ли хорошо выглядящая
пятидесятилетняя тетка, то ли рано состарившаяся девушка. На
голове - дурацкая химическая завивка, та самая, когда волосы
начинают походить на шерсть больного барана. Брови
неаккуратными дорожками спускаются к вискам, к ним явно
никогда не подбирались с пинцетом. Кожа на лице тусклая и
будто грязноватая, а фигура напоминает мешок, набитый мукой.

- Раздевайтесь, - холодно велела хозяйка. Я повесила
куртку на крохотной вешалке и вошла в комнату. Из груди
вырвался вздох удивления. На столе стояли сразу два
компьютера, чуть поодаль принтер, факс и еще куча каких-то
приборов, мигающих разноцветными лампочками.

- Так зачем вам нужен Николай?

Поколебавшись секунду, я выдала душераздирающую
историю. Лежала в больнице вместе с Настей Звягинцевой. Та
скоропостижно скончалась, оставив письмо, которое нужно
передать Рагозину. На конверте указан адрес: Мирославская
улица, но там проживают какие-то студенты...

Анна Константиновна тяжело вздохнула:

- Значит, Настя умерла! Много горя принесла она
Коленьке...

- Почему?

Колосова повертела в руках зажигалку, потом вытащила
коробочку "Золотой Явы" и сообщила:

- Они учились вместе в институте. Николаша был влюблен
в нее, словно подросток. Просто сох, таскал букеты, конфеты.

Но Звягинцеву кавалер не интересовал. Тогда Николай
решил стать лучшим другом Насти и в этом амплуа весьма
преуспел. Настенька держала парня за душевную подружку,
советовалась с ним по поводу одежды и макияжа, таскала с
собой по магазинам. Коля покорно носил сумки, варил кофе,
утешал подругу...

У Насти не было никаких родственников, кроме старенькой
бабушки, маленькой, тихой, как мышка, старушки. Родители
девушки увлекались горными лыжами, и их накрыло лавиной,
когда ей не исполнилось и двух лет.

- Разве у нее не было брата? - изумилась я. Анна
Константиновна пожала плечами.

- Точно не знаю, ведь я никогда не знакомилась с этой
мадемуазель.

Настенька все никак не выходила замуж, ждала принца на
белом коне. Материально она была обеспечена, очевидно,
остались какие-то семейные ценности, да еще огромная
шестикомнатная квартира на суперпрестижной улице Алексея
Толстого.

После окончания института девушка стала работать,
похоронила бабушку и полностью отдалась любимому делу. Коля
по-прежнему "стоял за спиной", втайне надеясь, что подруга
наконец заметит его верность. Однако вышло по-иному.

- Кем она работала? - не удержалась я.

- В журнале "Искусство эстрады", - пояснила Колосова. -
Разве я не сказала, что они с Николашей учились на
факультете журналистики МГУ?

Короче говоря, по долгу службы Настенька частенько
посещала концерты и разнообразные шоу-мероприятия, не
упускала возможности заглянуть на презентации и тусовки,
справедливо полагая, что вне кулис кумиры более приветливы и
общительны. Звягинцева часто и много писала, была
доброжелательна, в основном хвалила певцов и музыкантов,
поэтому ее любили.

На одной из таких презентаций она и нашла своего принца