зу. И конечно, условия, поставленные Софьей Илларионовной, не рассматри-
вал с самого начала как закон, который следует исполнять во что бы то ни
стало.
подъема в семь часов. И хотя понимал, что эта вольная жизнь не может
длиться долго, что его либо посадят, либо убьют, либо заберут в больни-
цу, все равно скучал по ней. Сергею тяжело было вести со старухой Бах-
метьевой разговоры, которые были для него слишком сложными и заумными.
Открыто признаваться в непонимании не хотелось, юношеский гонор играл,
поэтому приходилось слушать и с важным видом кивать, будто соглашаясь.
Ему казалось, что Софья попадается на эту удочку и видит в нем достойно-
го и интересного собеседника. С одной стороны, конечно, лестно, но с
другой... Сесть бы сейчас с корешами, ударить по пиву, потрепаться о
всякой ерунде, не особо выбирая слова и обильно пересыпая свою речь жар-
гонными словечками. С Бахметьевой он почему-то стеснялся разговаривать
так, как привык, а говорить по-другому ему еще было трудно. Практики
нет.
сорвался. Он страшно устал от напряжения, в котором постоянно находился
в присутствии своей хозяйки, ему стало невыносимо скучно, и он махнул
рукой на все запреты и мечты о квартире, прогулял рабочий день и рванул
в тот район, где раньше кучковался с корешами. Найти приятелей оказалось
несложным, и встречен он был радостно. Посыпались вопросы: куда пропал,
где был. Не виделись они давно, с тех пор еще, как дядя Петя исчез окон-
чательно с горизонта и стало ясно, что в ближайшее время поступлений не
предвидится и долг Сереже отдать не удастся. С приятелями тут же закати-
лись на чью-то хату, глотнули какойто смеси (по случаю возвращения блуд-
ного друга "колес" отсыпали бесплатно) и оттянулись по полной программе.
С девками и с забойной музыкой. Давно уже Сурикову не было так легко и
хорошо. Не надо ни во что вникать, мозги напрягать, сдерживать себя.
Полная свобода! Вечный кайф!
даже в голову не пришло позвонить старухе, предупредить, что ночевать не
будет. Он в тот момент был уверен, что никогда не вернется к ней. Да
пошла она со своей квартирой! Будет он ради какой-то задрипанной кварти-
ры жизнь свою губить. Очень надо. Правила у нее, требования, и вообще
мудреная она какая-то. Нет, не по нему такая жизнь. Лучше с корешами.
Они простые и свои в доску.
когда с компанией, а когда и один. Через неделю после ухода из дома Бах-
метьевой он впервые подумал о том, как же старуха там без него. Он-то
без нее нормально, можно даже сказать - отлично, а вот она... Старая же
совсем, даже в магазин с трудом ходит. Почему-то вспомнилось, что Софья
Илларионовна просила его оконные щели утеплителем проложить, зима на но-
су, в комнате холодно. Он обещал, но не сделал. В выходной собирался.
никогда в жизни ни по кому не скучал, даже по матери-алкоголичке. Реше-
ние вернуться зрело трудно, он боялся гнева старухи, выговоров и нравоу-
чений. Последней каплей стало появление того типа, которому Сергей за-
должал деньги.
ке. Старуха ни слова не сказала, отправила его в ванную, потом снова,
как раньше, уложила в постель и поила своими чудодейственными отварами.
Наутро только спросила:
прогул не уволили. Вечером поговорим.
эту работу кандидаты в очереди давятся. Из зарплаты вычли, это само со-
бой, но рады были до смерти, что вообще вернулся. Чувствовал себя Сури-
ков не очень хорошо, все-таки неделя вольной жизни сказалась, но дорабо-
тал до закрытия магазина и поплелся домой, ожидая взбучки.
Софья молча подала ему ужин и села напротив за стол, подперев рукой под-
бородок.
которые можно делать только один раз в жизни. Можно, конечно, их совсем
не делать, но это трудно. Мало кому удается. Все их делают. Вопрос в
том, сколько раз. Так вот, те вещи, о которых я говорю, стыдно и глупо
делать дважды, а то и трижды. Один раз - это нормально и простительно.
Но не больше. Ты понимаешь, к чему я клоню?
сосисками казались ему самой чудесной едой на свете.
комысленный. Если во второй раз - ты дурак и подлец. Я тебе поверила - и
ошиблась. Ты меня обманул. Но я тебя прощаю. Второй раз этого не будет.
Ты, конечно, можешь обмануть меня во второй раз, да только я тебя больше
прощать не буду. И помни, Сереженька: я до тебя как-то жила и не пропа-
ла. Да, мне трудно одной, я старая и слабая, но я жила и справлялась. Я
без тебя не пропаду. Лучше одной жить, чем иметь под боком существо лег-
комысленное и ненадежное. А вот ты что без меня делать будешь? Опять по
подвалам таскаться и на лавках валяться, когда сердце прихватит? Подумай
об этом. И не заставляй меня больше к этому возвращаться.
старуху, думал, как она там одна, беспомощная, без него? А она вон ви-
дишь какая, мол, и без тебя проживу, не очень-то ты мне нужен. Ну и по-
жалуйста, ну и не хотелось вовсе у нее жить, подумаешь, очень надо. Сей-
час вот доест и уйдет. Совсем. Тоже мне, нашлась тут... Старая карга.
молчав, добавила:
отвечать, не подумавши. Ты подумай над моими словами, взвесь все как
следует. Может, тебе и вправду вольная жизнь слаще, так я тебе не навя-
зываюсь, ты человек взрослый, сам решаешь, как тебе жить. У меня ты по-
жил, почитай, месяц, на воле тоже погулял, так что подумай, прикинь,
сравни, где тебе лучше. Как решишь - так и будет. А мое слово твердое, я
его не изменю: если проживем мы с тобой до моей смерти душа в душу,
квартира твоя будет.
себе. Быстро разделся и лег в постель, хотя было-то всего часов восемь
вечера. Через стенку доносились приглушенные голоса - Бахметьева включи-
ла телевизор, она всегда смотрела информационные программы, да не одну,
а несколько, на разных каналах. Этого Сергей тоже не понимал. Зачем?
Дурь какая-то. Еще старуха питала пристрастие к криминальным новостям и
исправно смотрела "УВД Санкт-Петербурга сообщает", "Дорожный патруль" и
"Человек и закон". Тут Сережа был с ней солидарен и с удовольствием при-
соединялся. Про трупы и разборки ему и самому было интересно. Но новос-
ти... Еще чего.
реночует, а завтра... Что - завтра? Где он будет ночевать?
думать-то? Бабка - золото, не орет, ничего не навязывает, денег за жилье
не берет, да еще и готовит. Вольная жизнь, конечно, дело хорошее, да
только накушался он ею досыта, с самого детства. Родителям вообще до не-
го дела не было, он, считай, с самого рождения был предоставлен сам се-
бе. В ясли и садик, конечно, еще водили, да и то не каждый день, на пя-
тидневку спихнули, а как в первый класс пошел, так сразу стал сам себе
хозяин. Мать с отцом ни разу про уроки не спросили, дневник не посмотре-
ли, им по фигу было, как он учится, какие отметки получает. Даже на ро-
дительские собрания не ходили, так что и не слышали, как учителя его ру-
гают. Всю жизнь делал только то, что хотел. Хватит, надоело. Права была
старуха: хорошо, когда ты кому-то нужен и кому-то до тебя есть дело.
завтракал, постучался в комнату к Софье.
надо?
масла сливочного, оно у тебя уж кончилось. Там на один раз осталось, я
тебе на ужин окорочок поджарю.
Софья и мораль читать не будет. Ну и слава Богу.
с удивлением прислушалась к себе. Ранний подъем всегда был для нее мучи-
тельным, особенно если за окном еще темно, а тут сама глаза открыла, хо-
тя на часах еще только без четверти семь. Она полежала минут десять в
размышлениях, то ли попытаться снова уснуть, то ли встать, и внезапно
вспомнила, что вчера еще решила встретиться с Заточным. Потому и просну-
лась так рано.
будить мужа, но номер не прошел. Алексей спал чутко и при первом же ее
движении в сторону от теплой постели пробормотал:
Трубников Александр
Афанасьев Роман
Лукин Евгений
Афанасьев Роман
Самойлова Елена
Шилова Юлия